Тайные Шестидесятые - Россия и Запад

[I]Джеймс Александр Даркфорс[/I]

[B]Тайные Шестидесятые - Россия и Запад[/B]
[SPOILER]Мифология этого пласта намного моложе, чем он сам. Пласт существует с 1966 года, когда хиппи и LSD стали важным фактором бытия в США и ориентирующихся на них идеологически странах. Носителей его и в те годы было, наверное, не так много, как кому-то хотелось бы. Но этот пласт всё же дожил до наших дней, и далеко не всё, что там расписывают, было вымыслом.
Даже левоориентированное движение 1966-69 годов, которое «на поверхности» – это не однородная масса длинноволосых пацифистов в странных для бюргера одеждах, чья кровь превратилась в насыщенный раствор странной химической смеси, которая корёжила их мозг и наблюдаемое ими пространство. Были и революционеры – «Пантеры» всех цветов (во главе «Белых Пантер» – Джон Синклер), «Молодёжная Интернациональная Партия» Джерри Рубина и Эбби Хофмана (йиппи), «СДО», ситуационисты, стоящие на позициях, весьма далёких от хиппизма, «коммунизированные» поклонники философии Герберта Маркузе, и ещё масса всяких разных людей. Даже «неоязычники», хотя среди них были не только левые, но и правые, как The Assembly Of Asatru, о чём ниже и, если получится, немного подробнее.
В культурном отношении хватало также не только клонов GRATEFUL DEAD, BIG BROTHER & THE HOLDING COMPANY, JEFFERSON AIRPLANE, а также будущих монстров «прогрессивного» рока наподобие LED ZEPPELIN, PINK FLOYD и им подобных. Были акты перформанса наподобие COUM TRANSMISSIONS, были глубоко концептуальные проекты класса THE PRANKSTERS, FLUXUS. Хватало и прочих интересных проектов.
В «Тайных шестидесятых» можно выделить две не совсем взаимосвязанные идеи, хотя попытки их соединения предпринимались и в те времена. Речь идёт о последователях так называемой «правой революции» и «чёрной сцене». Иногда, повторюсь ещё раз, они и в те времена пересекались, а когда миф сформировался, то есть уже в наши дни, это активно пропагандировали такие люди, как Бойд Райс (NON, BOYD RICE & FRIENDS), Майкл Мойнинхэм (BLOOD AXIS, «Storm Records»), лейбл WSD.
«Тёмная сцена» сильно связана с такой своеобразной фигурой, как глава Церкви Сатаны Антон Шандор ЛаВэй. Не без его влияния вообще начался в то время повальный интерес к сатанизму, в частности, среди музыкантов. ЛаВэй сам выпустил сингл, на котором были записаны Чёрная Месса на одной стороне и Сатанинская Месса – на другой. В те годы музыкальная сторона «тёмной сцены» – это секстет BLACK WIDOW, игравший вполне актуальный хард-рок, и ближние музыкальные родственники JEFFERSON AIRPLANE и GRATEFUL DEAD (но только музыкальные) COVEN, созданные гитаристом по прозвищу Oz Osbourne (никакого отношения к англичанину Оззи Осборну не имеющим) и певицей Jinx. Последние писали антихристианские тексты и даже поставили на сцене «Чёрную Мессу», где на огромном кресте висел рабочий сцены, который потом снимался оттуда и оттанцовывал под музыку COVEN, пока крест висел – и уже в перевёрнутом состоянии. COVEN записали альбом с весьма любопытным названием – «Black Sabbath». Но к банде бирмингемских хард-рокеров этот опус не имел никакого отношения. Идеологически сюда нередко относят весьма своеобразного в религиозном отношении деятеля по имени Чарльз Мэнсон, на самом деле имеющего куда больше отношения к «правой психоделии», чем к сатанизму, так как многие из его идей ближе всё-таки к расизму, чем к жёсткому индивидуализму Антона ЛаВэя и недалеко от него отстоящей Телеме (создание которой ошибочно приписывается многими Алистеру Кроули – говорю это, отдавая дань тому, что Хищник всё же сделал для Ordo Templi Orientis и Телемы в целом). В те годы «тёмная сцена» потонула в массе всевозможных изысканий на почве музыки, политики и религии, а как часть «Тайных шестидесятых», она стала функционировать уже после того, как эта культура была фактически возрождена. Кто этому способствовал – я уже говорил выше, мы ещё позже это попытаемся подробнее рассмотреть.
«Правую революцию» в первую очередь представлял Чарльз Мэнсон, но куда серьёзнее была деятельность движения «Minutemen», членом которых был фолк-певец Роберт Тейлор, который после разгрома «Minutemen» плавно перешёл в область искусства, как художник и лидер группы THE CHANGES – единственного фолк-проекта тех лет, который имел ярко выраженные правые взгляды, хотя назвать THE CHANGES до мозга костей политизированными всё-таки нельзя. Тейлор и компания продержались не дольше большинства представителей Контркультуры тех лет, кое-кто из этой компании ушёл в более спокойную жизнь позднее (что не относится к Тейлору, стоит отметить). Этот пласт был не так заметен и популярен, как «левые» группировки и просто психоделические экспериментаторы, от которых THE CHANGES отличали разве что взгляды, а внешне это выглядело точно так же, как и остальные вокруг: экзотичные одежды, длинные волосы и всё такое прочее, как говорится. И в целом THE CHANGES не снискали тогда большой популярности, во всяком случае, Тейлор затрудняется сказать, кто ещё выражал себя так в искусстве кроме его проекта.
Период после 1972 года стал для «контркультурных» течений достаточно тяжёлым. «Светлая» сторона коммерциализировалась, скатившись в пучину progressive rock, поп-музыка (в первую очередь – диско) и реггей (самостоятельная культура на самом деле) в значительной степени составили Контркультуре конкуренцию в плане влияния, а с района 1974 года сюда добавились «новая волна» и панк-рок, яростно противостоящие всяким «заковыристым» стилям. Джонни Роттен в «Истории изнутри» скажет об этом: «Дерьмо полезло из шестидесятников: я не отсюда, чувак, седьмые облака и всё такое. Это здорово наехало им на мозги, если у них там что-то было». Как вы и сами понимаете, с подобной точкой зрения выступал не только фронтмен SEX PISTOLS, так что «извороты» оказались у массовой публики совершенно не в фаворе, хотя их развитие продолжалось, оказывая влияние на наиболее «глубокую» (и наименее «панковскую») часть публики и артистов, хотя скажется это лишь на рубеже эпох, когда панки станут застрельщиками огромной моды. И именно тогда «протестная» публика рискнёт пойти намного дальше.
ECHO & THE BUNNYMEN и THE TEARDROP EXPLODES возвращают в массовую публику психоделическую музыку, а KILLING JOKE начинают писать тяжёлые, очень серьёзные песни с нередким уклоном в оккультизм. JOY DIVISION углубляются в миры личных переживаний и игр теней, породив интерес со стороны таких групп, как ABOVE THE RUINS и CRISIS, тогда как PUBLIC IMAGE Ltd пойдут в гущу музыкальных опытов, то именуя свой стиль «метафизическим белым реггей», то (ради отпугивания «обычной» рок-публики) называют себя диско-группой, опять же на прочном фундаменте мрачной психоделии. Разрушительные тенденции и нигилизм сплетаются всё теснее и становятся глубже, давая стимул выйти на большую сцену всеобъемлющему явлению под маркой «Industrial Records», где себя очень неплохо покажет бывший перформанс-коллектив COUM TRANSMISSIONS, а ныне – THROBBING GRISTLE. Впрочем, неплохо будут чувствовать себя здесь не только они, но и поначалу шумовой FAD GADGET, хитрый и расчётливый Бойд Райс (тогда – NON), CABARET VOLTAIRE, загадочный каббалист Z’ev, а также обладатель уникального голоса Кристиан Эммерих – он же Бликса Баргельд, лидер шумовых EINSTURZENDE NEUBAUTEN и далеко не сессионный гитарист и второй вокалист культовых NICK CAVE & THE BAD SEEDS.
На этой волне начинается интерес к тем областям Контркультуры, которые были не так уж и заслуженно забыты, и развитие того, что не прекращало развиваться всё это время, несмотря на преследования со стороны властей и проблемы во время выступлений (были случаи, когда те же THROBBING GRISTLE вынуждены были сворачивать шоу, потому что публика мешала это делать – Бойд Райс по той же причине часто выступал в железной клетке). CRISIS и ABOVE THE RUINS меняют курс под влиянием тех же THROBBING GRISTLE, внося в музыку элементы индустриального шума, а позже – акустики. Названия тоже меняются: CRISIS превращаются в DEATH IN JUNE, а ABOVE THE RUINS – в SOL INVICTUS. Новая среда отчасти возвращается к тому, что было сделано в рамках тех же THE CHANGES, которые не только пели о любви, хотя это была весьма значимая тема для их песен. Со временем, когда распались THROBBING GRISTLE, на их месте появились новые проекты – уже более близкие к пост-панку PSYCHIC TV и CHRIS & COSEY (они же CREATIVE TECHNOLOGY INSTITUTE / CTI). А уже из недр PTV появляется поначалу безгранично далёкий от экспериментов с фольклором проект DOGS BLOOD ORDER, позже переименованный (не без влияния Алистера Кроули) в CURRENT 93, а в наше время – в CURRENT NINETY THREE (чтобы не ассоциироваться с Телемой).
Стоит сразу же заметить, что национализм и расизм свойственен далеко не всем в этой среде, а часто этот ярлык навешен по ошибке: не является националистом Дуглас Пирс, лидер DEATH IN JUNE, вряд ли националистичен на самом деле Джулиан Коуп, чьи поиски в области музыки отталкиваются не только от английской или немецкой (Коуп – виднейший исследователь музыки kraut rock), но и японской культуры. Влияние в этой среде таких японцев, как HANATARASH и MERZBOW, неоспоримо не меньше, чем влияние Мэнсона и THE CHANGES, которое те же CURRENT 93 чуть ли не афишировали, хотя в поздние годы Дэвид Тибет, ссылаясь на свой католицизм и «дьявольские» и языческие взгляды собеседника, отказал Роберту Тейлору в интервью.
Вообще главными проводниками «тайных шестидесятых» на Западе оказались два родственных лейбла – европейский «World Serpent Distribution» (WSD) и американский «Storm Records». Однородной средой они не были, более того, WSD – это на самом деле целая сеть сублейблов, разбросанных по Европе и США. Оба лейбла ориентируются (в лучших индустриальных традициях) не только и не столько на выпуск аудио и видео, но и на книги и пропагандистскую продукцию вообще.
WSD – по преимуществу европейский лейбл, хотя существует и его американское отделение «Hierarchy Records», которым руководит Бойд Райс. Начав с индустриальных проектов (COIL, PSYCHIC TV, NURSE WITH WOUND), лейбл очень скоро расширил рамки музыкальной стилистики – dark folk / neofolk (SOL INVICTUS, DEATH IN JUNE, CURRENT 93), neo classic (SOL INVICTUS). Развитая сеть сублейблов («Durtro», «NER», «Tursa», «Threshold House») и активное сотрудничество с «дистро» в лице «Discordia Records» и «Soleilmoon» сделали этот лейбл достаточно мощной структурой, ставшей не просто культовым лейблом, а отправной точкой для целого культурного пласта, дотоле известного разве что в рядах меломанского маргиналитета. Главным моментом в эстетике и идеологии WSD является ощущение скорого Конца. Это сочетается со своеобразной смесью политических и религиозных идей, в реальности друг с другом совершенно не сочетаемых. К 2000-м годам начинается некоторый разброд в рядах, в частности, Дуглас Пирс (DEATH IN JUNE) уходит с лейбла, причём, с огромным скандалом.
Лейбл «Storm Records» создан при активном участии BLOOD AXIS и несколько больше ориентирован именно на industrial. Сочетание мизантропии, негативного видения мира, скандинавских культов, сатанизма и фашистской эстетики – вот то, что вываливал на головы меломанов (и не только, даже не столько их) «Storm». Именно сюда придёт, вновь выйдя на сцену, Роберт Тейлор со своими THE CHANGES. Культовый статус «Storm» не так велик, как у WSD, но влияния у них тоже хватает.
Помимо упомянутых выше музыкальных (и не совсем) проектов в качестве саундтрека к «Тайным шестидесятым» можно было бы назвать WAPPENBUND, DER BLUTHARSCH, RAISON D’ETRE, VON THRONSTAHL, KARJALAN SISSIT, FIRE + ICE, NATURE & ORGANISATION, THE MOON LAY HIDDEN BENEATH A CLOUD, ALLERSEELEN, чья музыка простирается от martial industrial до neo classic, проходя через немыслимые для «народного человека» сочетания, в чём автор этих строк убедился даже на таком творческом лейбле, как «Stargenerator», где постиндустриальные «Где только что шумели карусели» собрали массу далеко не одних восторгов, а ещё и полного непонимания (об этом треке и «правиле креста» – несколько позже). Но музыка – не единственное поле приложения усилий, как творческих, так и идеологических, если мы говорим о культуре «Тайных шестидесятых». Было немало других способов самовыражения: Роберт Тейлор пробовал себя в изобразительном искусстве и журналистике, например, его интересы в целом очень и очень широки. Ну, а культовые словенцы LAIBACH даже создали идею «глобального государства NSK», паспорта которого выдаются вполне серьёзно, хотя на сегодняшний день с этим есть и проблемы.
Идеология «тайных шестидесятых» – это весьма сложная штука, в ней сочетается то, что на самом деле несочетаемо: либертарианские и националистические идеи, глубокая мизантропия (на грани крайнего индивидуализма) и патриотизм, помноженный на так называемые «традиционные ценности», интерес к «языческой» традиции (Asatru) и ожидание Апокалипсиса. Из этой мутной среды берёт своё начало так называемый «пост-левый анархизм», на самом деле являющийся, если так можно выразиться, либертарным (или социально ориентированным) национализмом. Часто национализм у людей, каким-то образом вовлечённых в эту мифологию, всё же отсутствует или существует в глубоко формальном варианте, на уровне эпатирующих высказываний и символов, и из этого импульса выросла такая культура, как «криптофашизм», использующий символы фашизма, как носитель магической и психологической силы (магия и магическое вообще очень важны для «Тайных шестидесятых»). Но магические и философские поиски здесь идут на «тёмной стороне Силы», что и отличает «Тайные шестидесятые» от известной широким массам неформальной культуры 1965-69 годов. Поэтому возникает тот парадокс, который эстонский панк Виллу Тамме (JMKE), сам того не ведая, обозначил формулой: «Jaa, muidugi, kuid ei» («Да, конечно, но нет»). Что-то похожее находили в рассуждениях сибирского панка Джоника (Евгения Соловьёва), по странному совпадению, Джоник был очень увлечён Германией. Кстати, это имя ещё всплывёт в связи с ситуацией по нашей теме – но уже в России.
А в России этот перелом начался с не очень большим опозданием, если сравнивать с Западом: в районе 1991-93 годов уже не было «железного занавеса», а ситуация в стране была безгранично далека от советского изоляционистского режима в области масс-культуры. Поэтому (и по причине политических свобод того времени) таким ключевым политикам и культурным витиям, как Александр Дугин, Гейдар Джемаль (без которого Дугин бы не состоялся), Эдуард Савенко (Лимонов) было достаточно легко найти общий язык с андерграундными персонажами, которых общая ситуация в стране продолжала не устраивать, да и новые проблемы оказались серьёзными… А вот теперь – по порядку.
Психоделическая революция в России не могла быть основана на LSD, PCP, мескалине и тому подобной химии, поскольку подобные препараты ввезти не давали «компетентные органы», а лабораторное производство в масштабах США 1965-67 годов внутри страны было совершенно невозможно. Даже само по себе употребление наркотиков было для СССР уголовной статьёй, за это сажали. А уж хранение, изготовление и сбыт – это и вовсе было невозможно себе представить. Опийные наркотики и аптечные препараты эффекта психоделического особо не давали – с LSD точно не сравнишь. Ещё меньше толку было от конопли, разводимой исключительно с техническими целями (а конопля с повышенным содержанием «агента» разводилась разве что в регионах, где строй недалеко ушёл от феодализма, и если это вскрывалось, то были скандалы). Нужно было что-то более просто находимое и дешевле стоящее, что не было само по себе так строго запрещённым, чтобы было меньше проблем, где достать, а потом – как за это не сесть.
Выход был предельно прост – пищевой этанол, а если без «алхимических» выражений, то это были напитки на основе этилового спирта. Водка, вино, пиво, коньяк. На что денег хватало. Кстати, дешёвый портвейн иногда обладал такой «убойной силой», что вместо расслабухи можно было уйти на кладбище, причём, на ПМЖ – речь о теперь уже давно не производимом, но ставшем притчей во языцех «Солнцедаре», испортившем в своё время не одно здоровье, а многих лишившем жизни. В принципе, нетрудно было достать вообще креплёное вино (три бутылки за пять рублей, что описывал Майк Науменко в «Сладкой N»), не так уж сложно было найти и водку. Ну, и суррогаты алкоголя – парфюмерия и клей БФ, бытовая химия – самогон, брага. Всё это добро было куда доступнее заморских снадобий. И где-то даже роднее. Да и хиппи в России были всё-таки явлением привозным, а формирование своей культуры («системы») было делом долгим.
Вот так в районе 1980 года и начались первые опыты лифтёра, коллекционера старинной живописи и авангардного художника, назвавших свой проект ЗВУКИ МОСКОВСКИХ УЛИЦ. Нет нужды говорить, что лифтёром был один из первых московских хиппи Пётр Николаевич Мамонов, коллекционера живописи звали Александром Липницким, а третьим стал художник из Питера Сергей «Африка» Бугаев – впоследствии легендарный Мальчик Бананан. Они напрямую не стали основой «Тайных шестидесятых» в России, не могли они почерпнуть в лёгкую то, что и «за бугром» было не так известно. Но некоторые каноны в этой стране разработали (не специально, конечно) они. «ЗВУКИ МУ?» – тут же спросит прожжённый североуральский меломан, освоивший жанр new age после того, как покойный к тому времени Иван Соколовский ещё при жизни (и очень давно) утратил к этому стилю остатки интереса. Да, друзья мои, это были они, хотя и не они одни, вы можете перечислить ещё несколько близкородственных проектов не московского розлива, это тоже очень важные люди, мы их тоже обсудим.
«Формула Мамонова» не основана на наркотиках, если не считать наркотиком спирт. В ней нет элементов культуры хиппи. Музыкально это – глубоко русифицированный пост-панк и панк, тексты в котором основаны на восприятии мира через тотальное пьянство. Мир героя Мамонова мрачен и безумен, его пронизывает безысходность – пока ещё не апокалипсическая, да и мир этот глубоко «личный». Как личным на самом деле был и опыт концептуальных акций МУХОМОРА, «Коллективных Действий», а несколько позже это отчасти перевёл в политическую плоскость проект ЗАИБИ, как позднее выяснилось, созданный неким Юрием Поповским. Как во многом личным был опыт провокационной деятельности питерских «зверей» и их киностудии «Мжа-ла-ла Фильм», руководимой впоследствии культовым режиссёром Евгением Юфитом.
Сибиряки прошли через интерес к хиппизму, и он кое-кого в дальнейшем и будет вести по жизни, пусть весьма кривыми путями порой. Но повторить опыт американских или даже английских хиппи в глухих городах, по степени закрытости недалеко ушедших от «почтовых ящиков», было едва ли возможно. Поэтому за основу были взяты панк и пост-панк, щедро приправленные шумовым авангардом и внешним прессингом со стороны государства. Конечно, к западным «тайным шестидесятым» тогда эти люди были близки в той же степени, что и русские футуристы к Филиппо Маринетти (Маринетти был правым, он проповедовал милитаризм, а русские футуристы, напротив, поддержали коммунизм и часто писали стихи, направленные против войны). Но и Муссолини, если вспомнить, был коммунистом изначально. Глубокая концептуальность творчества Егора Летова и его проекты класса КОММУНИЗМ или альбомы наподобие «Психоделия Today», акции в стиле Свена Гундлаха, которые проводила ранняя ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, «немецкая тема» в творчестве группы БОМЖ – всё это можно было считать русским ответом на «тайные шестидесятые», хотя многие из этих людей не имели об этой культуре ни малейшего представления, стоит ещё раз повториться. Её и в «центровых»-то городах не особо знали.
Ещё два проекта стоит упомянуть отдельно. Во-первых, это московский ритуальный проект, собранный Алексеем Тегиным – почти Z’ev, – и НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ после расставания со скандально известным Новым Романтиком. Они стали сплавлять музыку «новой волны» или industrial, в России куда больше являющийся шумовым авангардом, чем industrial music, как это определяли Monte Cazzazza или THROBBING GRISTLE, с концептуальным видением (НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ, альбомы «Кислоты», «Демократия и дисциплина»). Были рижане ЗГА, но их стиль больше относился именно к шумовому авангарду, чем к industrial в полном смысле этого слова, если мы о культурном явлении. Поначалу эти проекты были по большей части музыкальными, но со временем находились и те, кто в полной мере воплощал идеи Пи-Орриджа и Каззазза. В принципе, к этому очень близка была по воплощению многих идей ПОП-МЕХАНИКА Сергея Курёхина, а также близкие к ней Тимур Новиков, уже упомянутый выше Африка, Владислав Мамышев-Монро. Имя им не легион, конечно, но и сказать, что их было мало, тоже нельзя, вокруг того же Новикова крутились многие даже из того же круга Курёхина или Юфита, ставшего видным режиссёром некрореалистического жанра.
Перелом наступает в районе 1991-93 годов, когда ситуация Перестройки и вообще СССР окончательно ушли в прошлое, а новые реалии закрутились в динамике, где для ума не было явной опоры. Подобная ситуация оказалась плодотворна для духовных поисков, цель которых была в расстановке новых духовных опор взамен явно «чужих» для тех, кто жил в этой стране долгие годы, идей протестантизма или рока с лёгким упором на некую «буржуазность», которая в тот момент и была, по сути своей, «левой идеей» в России. А гибель в эти годы многих ведущих деятелей рок-культуры (Башлачёв, Селиванов, Янка, Майк Науменко – отсчёт, конечно, тут с 1987 года на самом деле, но «подводная часть» процессов как раз в это время формировалась). И не всем тут повезло устроиться в шоу-бизнес, чтобы с больших экранов противопоставлять себя «попсе с розовым оскалом» и навалившимся гопникам и бандюкам.
Питер отчасти уходит в «западничество», дав России клуб «Tamtam», сайкобилли и волну безумных авангардных экспериментов новой волны (НОЖ ДЛЯ ФРАУ МЮЛЛЕР, ЕГОЗЕБА. АВДОГЕСА). Сибирь слегка затихает, разве что Егор Летов пытается ещё раз взорвать ситуацию альбомами «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества». Попытки русского панка стать панком в том виде, в каком он существовал всё это время на Западе, приводят тех, кто на этой волне пытался создавать «сакральные» конструкции, к неприятию того, что в те годы делало панк панком в этой стране. Сергей Синицын в Омске 1992 года – что видел автор этих строк. Сергей Гурьев и его «Контр-Культ-Ура» тех же лет – что он сам говорил в интервью газете «Энск». На этой волне новая протестная поросль либо идёт в пока ещё плохо понятую массами анархию (спасибо тем, кто активно связывал анархизм сугубо с личностью хорошего практика, но слабоватого теоретика Нестора Махно), либо ищет в направлении «духовных» поисков (религия, экзистенциализм). Это уже был очень сильный толчок для расцвета «тайных шестидесятых». Ибо хиппизм в лице «Системы» уже здорово исчерпал себя, превратившись в арену наркомании или бесплатный цирк для наблюдающих извне.
На этой волне начинает выдвигать свои проекты редактор культового самиздатовского журнала «ШумелаЪ ъМышь» Борис Рудкин. В районе 1991-92 годов с его лёгкой руки в тусовке появляются два проекта, которые по своим текстовым параметрам сравниваются с ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНОЙ, КОМИТЕТОМ ОХРАНЫ ТЕПЛА и иными подобными бандами, которые тогда были «подпольными» звёздами, по разным причинам плохо вписавшимися в тогдашний «большой» рок. Проектами были БРЕШЬ БЕЗОПАСНОСТИ (Рудкин шумит на гитаре для ужесточения саунда, а поёт и песни пишет студент журфака МГУ Виктор Кульганек) и СОЛОМЕННЫЕ ЕНОТЫ (Рудкин и Борис Усов – это уже позже, в 2000 году, он станет Белокуровым, а название проекта сначала поменяется на ПОЯС ВЕРНОСТИ, а потом – на КАРТОФЕЛЬНУЮ СОБАКУ). В целом оба проекта играли крайне непрофессиональный «сибирский» панк, отличающийся (помимо весьма страшного саунда) очень своеобразными текстами. БРЕШЬ БЕЗОПАСНОСТИ ставила на максимализм и абсурдность послания, а ЕНОТЫ поначалу были конфронтационным, но весьма «графоманским» проектом, о текстах которого лучше всего сказано на их неофициальном сайте: «Впечатление такое, будто написано это всё очкастым школьником, который не ходит на физкультуру, читает много книжек “не по возрасту” и частенько бывает чморим одноклассниками». Эта сцена, как ни странно, заинтересовала Гурьева, который помещает фотографию Бориса Усова у себя в журнале с подписью: «Наше стеклянное будущее».
Примерно в то же самое время начинают выступать по квартирам и писать «в стол» многочисленные магнитоальбомы нарочито вульгарный КАРИБСКИЙ КРИЗИС и злой, несмотря на акустическое звучание ОГОНЬ, известный своими постоянными дебошами. Как и проекты Бориса Рудкина, обе формации Александра «Лешего» Ионова имели крайне ограниченную известность, чему только способствовал сильный конфликт Лешего с неформальной публикой – в частности, с хиппи. В те годы Ионов больше походил на молодого коммуниста или милиционера в штатском, чем иногда пользовался, развлекаясь в метро (выдавая себя за сотрудника ФСБ, заставлял милиционеров копаться в урнах возле станции под предлогом поиска утерянного секретного документа). Стоит сразу же заметить, что сейчас Ионов руками и ногами открещивается от многих «похождений молодости», иногда ссылаясь, что выпивал он тогда сильно.
Третью силу в нарождающемся альянсе представляли музыканты подпольной панк-сцены, не относящиеся напрямую к формирующимся в это время группировкам «тайных русских шестидесятых», но также не ставшие частью большой рок-сцены, как МОНГОЛ ШУУДАН, СЕКТОР ГАЗА или ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК. Если точнее, это группа некоего Ильи Малашенкова (Сантима) РЕЗЕРВАЦИЯ ЗДЕСЬ, в прошлом называвшаяся ГУЛЯЙ-ПОЛЕ, и держащийся несколько особнячком по стилю Константин Мишин с группой ОЖОГ. Последний действительно был близок к западным «Тайным шестидесятым», так как слушал JOY DIVISION, а также не очень разнюханных тогда основной рок-тусовкой DEATH IN JUNE и CURRENT 93. Ещё позже в эту среду вольётся «западник» по взглядам на многие вещи, да и вообще очень неортодоксальный персонаж, участвовавший до этого в ГРУППЕ АКУСТИЧЕСКОЙ МУЗЫКИ и проекте КАПЛАН, звали его Алексей Слёзов (Экзич). Впрочем, тогда Экзич принадлежал к толпе полных музыкальных дилетантов, а его «ударные» проекты появятся позже.
Отдельной темой стал безумно саморазрушительный панк-проект КРЭК Олега «Седого» Кудряшова и Кирилла Колосова – один из первых проектов в московском панке, взявший за основу эстетики и тематики песен фашизм. После спада волны националистического рока Колосов ушёл в бизнес и был расстрелян конкурентами, а Седой, поигравший в более традиционном панк-проекте АЗЪ, умер у себя дома, будучи инвалидом и беспробудно пьянствуя. Но к «Тайным шестидесятым» КРЭК, как, собственно, и все его более поздние «родственники», отношения не имеет, в целом это довольно примитивный «нацистский рок», достаточно прямолинейный и во многом «слизанный» с западных WP-групп.
Но немного вернёмся назад, к реалиям 1991-93 годов, чтобы завершить картину и дать примерное представление о ситуации тех лет. Так вот, к району 1993 года помимо того, что жить было непросто, а идеология и культура фактически были разрушены, был ещё и «религиозный взрыв», что логично для таких переходных периодов. А общее нагнетание ситуации поспособствовало тому, что свихнувшаяся дамочка и электрик (возможно, он до того много пил) стали настолько влиятельными, что чуть ли не целая страна поверила, что 24 ноября 1993 года мир перестанет быть, как говорил один из «проводников Тайных шестидесятых в России». На этой волне вполне закономерным было то смятение умов, когда люди либо меняют взгляды на прямо противоположные (что очень часто – путь наименьшего сопротивления), либо в их головах рождается что-то новое. Хорошим примером стал неожиданно вернувшийся в музыку после ухода в медитативные практики и приём галлюциногенов Егор Летов. Здесь же окажутся ветеран питерского авангарда Сергей Курёхин и его почти сподвижник (точнее будет сказать, единомышленник) Тимур Новиков. Позже многие будут говорить, что Новиков проявил рационализм, когда стал сотрудничать с Дугиным и Эдуардом Лимоновым, который угадал вектор Зюганова и Анпилова, создав свою Национал-Большевистскую Партию (НБП). Здесь, к слову, в те годы окажутся и Егор Летов, и Тимур Новиков, и Сергей Курёхин.
Линия Рудкина – Мишина – Ионова сюда тоже будет иметь отношение позднее, но в самом начале это будет «Всемосковский Патриотический Панк-Клуб», в котором начнут раскручиваться Алексей Фомин (А Фо Мин, сейчас – МИНИСТЕРСТВО ЛЮБВИ), ОЖОГ, БРЕШЬ, РЕЗЕРВАЦИЯ, ЕНОТЫ и даже такой проект, как ЛИСИЧКИН ХЛЕБ, с которого начнётся позднее «возвращение левого к левому» (ЛИС-ХЛЕБ сотрудничал с левоориентированными ЗАИБИ, ДВУРАК, анархистами и экологами). «Клуб» сам по себе был далековат от коммунизма или анархизма, да и о его «патриотизме» весьма иронично отозвался Дмитрий «Дима Модель» Белов (ЛИСИЧКИН ХЛЕБ, ДВУРАК, ЗАИБИ). Но именно здесь покажут себя те, кто позднее вольётся в поток национал-большевизма и организованный в 1994 году «Русский Прорыв», где себя очень ярко покажут Егор Летов и (не очень долго) Роман Неумоев (ИПВ). А уже позже в этой волне начнёт действовать уже ставший «электрическим» ОГОНЬ, выйдет из подвала не скрывающий своих взглядов национал-большевистский ДЕНЬ ДОНОРА, лидер которого Александр Аронов будет ещё и участником проектов расправившего крылья экзистенциального андерграунда, посетит на какое-то время тюрьму, а в наши дни создаст TORCH PROJECT.
Именно здесь начнёт в полной мере разворачиваться сцена, действительно близкая к «Тайным шестидесятым», как минимум, в трактовке WSD. Так как электрические составы в той или иной мере комплектуются при участии Мишина, Экзича и их друзей, то стиль многих проектов в значительной степени уходит от панка к пост-панку, местами в него вплетаются элементы dark folk, но в целом эту музыку по большей части слушают, а не играют. Сцена dark folk в России (HAZELDUSK, NEUTRAL, ROMOWE RIKOITO, MAJDANEK WALTZ, THE WIKINGER) будет формироваться отдельно, и «русским» вариантом «Тайных шестидесятых» её назвать уже нельзя, поскольку здесь мы имеем дело не с «миссиями» и глобальными идеями, а с обычным увлечением новой для российских меломанов тех лет музыкой. То же самое касается и украинских фолк-индустриальщиков с милитаристским уклоном TRUART. Чуть больше это относится к индустриальному и просто экспериментальному пьянице Виктору «Буравкину» Пузо (ПРОХОР И ПУЗО, ФМ, INQUISITORUM), поздним изысканиям НОЧНОГО ПРОСПЕКТА, больше – к индустриальному нонконформисту из Саратова Дмитрию «DMT» Толмацкому, чей электронный журнал «RWCDAX» будет в значительной степени ориентирован на продвижение «Тайных шестидесятых» и их производных в России (стоит заметить, что журнал создал не только Толмацкий, конечно же, но он был очень важной составляющей его). Толмацкий играл в паре-тройке проектов, самый известный из которых – DMT, также он написал «FAQ по индустриальной культуре», известный ещё со времён FIDO, эта статья стала классическим рассказом об industrial, к слову, без гения Толмацкого вы бы сейчас не читали эту статью, так как именно он в том же «RWCDAX» публиковал статьи о THE CHANGES, BLOOD AXIS, изыскания в прошлом левого, а ныне евразийца Михаила Вербицкого. И сюда же можно отнести творчество мизантропичной и по-своему изысканной поэтессы Алины Витухновской, чьи стихи приводили в восторг самого Дугина.
Без копирования (многим неизвестных) западных музыкантов и концептуалистов, но с мощным конвергентным сходством действовал и вышедший из глубоких недр «ру-рока», «Системы» и региональных бардовских фестивалей «новый андерграунд». Его создавали такие одиозные персонажи, как группы РУССКАЯ ПРАВДА, МЕДВЕДЬ-ШАТУНЪ и бард Александр Непомнящий. В основном, как вы сами понимаете, это был «русский рок» в традиции, которая в Интернете часто называется «На фоне ковра», либо бардовские песни, часто очень неистовые и предельно дилетантские именно в плане аккомпанемента (как раз-таки Непомнящий). Тематика песен – часто социальная и религиозная. Идеей этой прослойки стал ярко выраженный национализм с лёгким упором на «славянство», антикапиталистический (в некотором смысле повлиял Эдуард Лимонов: Непомнящий состоял в НБП) и яростно антиамериканский (Тарас Чучман из РУССКОЙ ПРАВДЫ и Непомнящий писали песни в духе «Янки, катитесь домой» и «Убей янки»). Позже многие из этих людей приняли греко-ортодоксальное крещение (Непомнящий – хороший этому пример), и их идеология отошла от стопроцентно воинствующего национализма – а ещё больше ушла от «язычества». Расцветом этой среды стал период с 1995 по 1999 годы. Группы этого толка иногда принимали участие в фестивалях класса «Русский прорыв», но нередко конфликтовали с основателями движения (Чучман очень плохо отзывался о Неумоеве). Кое-кто держался особнячком.
Впрочем, в 1996 году, несмотря на то, что многие из «прорывных» музыкантов не просто были против коммунизма, но даже исповедовали монархизм, причём, крыли большевиков, на чём свет стоит (Неумоев – хороший пример тому, как-то не были коммунистами Ионов, Кирилл Рыбьяков), выступали они всё-таки единым фронтом. Объяснение такому «единству» есть: поиск паствы. Это от некоторой части подтверждает фраза Сантима (тогда – участника БАНДЫ ЧЕТЫРЁХ), брошенная им со сцены: «Мы играем для всех, кто недоволен режимом».
Собственно, расцвет «Русского прорыва» – это район 1995-97 годов, когда все шли единым фронтом, и ничто не предвещало перестановок, перекроивших экзистенциальную сцену, а также прозрения Егора Летова, который к району 1999 года успел резко, с большим скандалом, уйти из НБП, а в 2000 году и вовсе отказался сотрудничать с какими бы то ни было политическими движениями. Именно в этот период усиленно действует на журналистском поприще бывший лидер культовых ДК Сергей Жариков – он сотрудничает с ЛДПР, издаёт газету «К Топору». Здесь занимается журналом «Дверь в рок-н-ролл» организатор фонда «Загубленное Детство» Владимир Марочкин. Пытается нажить свои капиталы и Сергей «Паук» Троицкий (КОРРОЗИЯ МЕТАЛЛА), но его деятельность всё-таки к «Тайным шестидесятым», несмотря на порно-балет на сцене и лёгкий интерес к анаше (крайне редкий для «правых» в России), не относится. Да и интеллектуальный уровень «КТР» для «Тайных шестидесятых» слаб неимоверно.
С 1998 года интерес к распадающемуся движению (тихое возрождение которого начнётся, спустя лет так восемь или девять) начал падать, да и акции «левой сцены» стали подниматься понемногу. Это было связано с тем, что правая сцена к тому времени стала предельно глупой, если не кое-что похуже. И вот это-то прекрасно понимали и многие представители экзистенциального андерграунда, в частности, это очень хорошо понял Экзич, чьи ЗАТЕРЯННЫЕ В КОСМОСЕ оказались глубоко и далеко от прямолинейной политизированности. Резкий уход из НБП Егора Летова (и не его одного), тихий разрыв слепнущего и уходящего в религию Тимура Новикова с евразийцами, само по себе то, что в России стал популярным (хоть и не в широких кругах) dark folk вполне европейского образца… Это направило «Тайные шестидесятые» в другую сторону, меньше всего связанную с политикой. Это привело к тому, что многое из того, что воспевал Дугин в «Поп-культуре и знаках времени», превратилось в акт искусства, пусть не находящийся строго в рамках одного жанра, той же музыки или поэзии. Уже упомянутый здесь «уход на Запад» сделал русские «Тайные шестидесятые» не то, чтобы неоригинальными, менее самобытными. Он просто превратил эту культуру в «съём фирмы», точно такой же, в котором Дугин и его нынешние поклонники во властных структурах обвиняют Antifa и скинхедов. Это стало просто частью искусства.
И ещё один момент: на Западе тоже сработало «Правило Креста». В ответ на созданный в Скандинавии NSBM (national-socialist black metal), от не очень большой части схожий с «Тайными шестидесятыми» по положению и настроению, появляется так же идущий от древнеевропейских традиций RABM (red & anarchist black metal), конечно же, много черт перенявший у панка и хардкора. Певец и скрипач Мэтт Хоуден (Matt Howden) создаёт в ответ на правоватую эстетику ряда групп лейбла WSD (и откровенно правую – многих их немецких последователей) группу SIEBEN, в рамках которой резко отрицательно, если не нецензурно обругал «правый эпатаж» в «Rite Against The Right» («You sad bands, you poor ‘Nazi’ boys Using symbols to shock because your music is cock, Using symbols to shock, because your music is piss-poor», – поёт он в этой песне). О том, что industrial и techno тоже «перелопатили» (там и там, особенно, techno в Германии «повлияло»), добавив много тонн левой ориентации, не стоило бы говорить: просто послушайте, как следует лидеров этой сцены ATARI TEENAGE RIOT, а ныне – Алека Эмпайра самого по себе.
Собственно, здесь начинается опасность появления в рассуждениях совершенно ненужной «воды», поэтому завершу тем, что напомню: это то, что знаю я, возможно, кто-то знает больше.
И ещё раз отдельное (посмертное) спасибо Дмитрию Толмацкому и (прижизненно) его соратникам за организацию сайта с настолько ценной информацией. Спасибо также сайту «Paganantifa» за информацию о проектах RABM (здесь не упомянутых, это отдельная тема для очень большого разговора) и группе SIEBEN (персональная благодарность – Экологу). Спасибо Владимиру Белому (Vovachtun, TRUART) за приглашение в фэн-клуб его проекта «ВКонтакте». И, естественно, что не так и удивительно, критикам моего творчества на сайте «Stargenerator». Без тех, о ком написано в данном абзаце, данная статья не вышла бы в свет.

[url]http://www.proza.ru/2010/07/14/1287[/url][/SPOILER]