Спойлер
ГЛАВНОЕ – ЭТО ВНУТРЕННИЙ МИР
Давно не было слышно новостей от группы «Кипелов». Но в феврале группа выпустила сингл «На грани», а запись нового альбома идет уже полным ходом. В преддверии двух больших сольных концертов в Москве корреспондент НАШЕго Радио встретился с Валерием Кипеловым, который рассказал нам о вышедшем сингле, новом альбоме, службе в армии, «Гламурной птице», о том, что у него «накипело» и том, какой должна быть настоящая женщина.
Наше Радио: Расскажите нам о сингле.
Валерий Кипелов: В преддверии нового альбома, мы выпустили сингл, который называется «На грани». Он отражает суть происходящего сейчас. Ведь мир сейчас на грани находится – и это нашло место в сингле, поэтому он так называется. Так же называется наша новая песня, которая будет на готовящемся альбоме. Если даже по тексту смотреть, то это ностальгия о каком-то потерянном мире, который уже безвозвратно канул и его уже не вернуть.
Н.Р.: Что это был за мир, который «канул»? Это мир как прошлое?
В.К.: Да, прошлое, которое уже не вернуть. Есть по этому поводу у меня определенная ностальгия. Когда вижу, что уходят из жизни известные музыканты, когда уходят из жизни известные актеры. Вообще уходит целый жизненный пласт.
Н.Р. То есть песня эта больше грустно-ностальгирующая?
В.К.: Да, именно. Это отражено и в музыке и в тексте. Вот что-то меня сподвигло, когда стали уходить из жизни Мордюкова, Лавров, Смоктуновский и другие. Они были для меня как родственники, и когда я узнавал об этом, мне было очень больно и жалко. С ними уходит целая эпоха, целый мир. Вот об этом мне очень хотелось бы сказать в этой песне. А сам сингл, он представляет собой три композиции, три лирические баллады. Две композиции, которые были записаны в прошлом? еще с альбома «Реки времен»? и песня «Ночь в июле». Она была записана очень давно, но мы ее с тех пор не переписывали и не делали каких-то других ее вариантов. Не издавали ее, хотя она была записана еще в 1997 году на сольном альбоме Сергея Маврина и меня, который назывался «Смутное время». Мы сейчас ищем, на какой студии дальше записывать наш новый альбом. Потому что сводить и делать мастеринг здесь стало проблематично. У нас нет нормальных специалистов. Я думаю, что ни для кого это не секрет. Самим заниматься этим – дело неблагодарное, так как мы таких глубоких познаний не имеем. Поэтому проще работать с западными студиями. Нам эту мысль подсказал в своё время Майк Террана (Y.Malmsteen, T. Macalpine, Masterplan, Axel Rudi Pell...). Он говорит: «А что вы так мучаетесь, есть очень разные интересные студии, попробуйте на них». Оформление сингла нам делал вообще музыкант группы «Lacrimosa». Потому что здесь мы мучились с оформлением: у тех людей, с которыми постоянно мы сотрудничали, не было времени.
Н.Р. Вы этому человеку абсолютно доверили идею, или он послушал музыку и по впечатлениям уже рисовал?
В.К.: Мы отправили песню, идею, мысли. Перевели текст. Очень хотелось изобразить на обложке отчаявшегося человека, который замер. В тексте есть такие строчки: «Как захочется встать в перекрестье лучей в круге света, чтобы ввысь подняла, закружила небес глубина». Мы хотели, что было показано отчаяние человека, стоящего на распутье между двух миров, в прошлом и настоящем. Настоящее он не очень принимает, не очень вписался в эту настоящую жизнь. Мы это объяснили художнику, но процесс шёл не очень быстро, поскольку он всё-таки финн, у него свой менталитет. Это был наш совместный продукт. Он предлагал свои варианты, мы это правили. Герой, который в итоге стоит в центре, тоже постоянно менялся: он был то спиной, то разворачивался боком, то это был хиппи, то он походил отчасти на бомжа. Долго-долго мы мучились, мучились с этим персонажем, ну вот, в конце концов, что-то нарисовали.
Н.Р. Я песню пока не слышала, но первое впечатление по картинке и названию – мне кажется, что человек стоит на грани, а перед ним всё-таки грань чего-то нового.
В.К.: Мы оставляем определённый позитив, то есть это не просто какая-то безысходная песня «всё, дальше деваться некуда». Даже в самой грустной нашей песне, какая бы она ни была по тексту, всё-таки есть какой-то светлый момент, что всё не так плохо, что выход есть, его можно найти, главное – было бы желание. «От желания уйти, до желания остаться лишь миг».
Н.Р. Настроение, полное беспричинной, безграничной тоски.
В.К.: Да, это депрессия, которая постоянно сквозит везде. Нам хотелось отразить эту сторону, но всё-таки показать и светлую сторону: что есть шанс, чтобы всё-таки остаться в этой жизни.
Н.Р. А другие две песни, почему выбор пал именно на них? Случайно?
В.К.: Нет, вот «Ночь в июле» – с ней была другая история. Поскольку она была издана только один раз на носителе, мы её не играли, ни в каких концертных версиях она не звучала, не выходила ни на концертных альбомах, ни на DVD. Мы её играли в последнее время – нас очень часто об этом просили. Слушателям понравилось, как она звучит, поэтому мы решили переиздать её в таком варианте. Просто я сам лично не очень был доволен тем продуктом, который получился в 1997 году. Не самой песней, а качеством записи. И поэтому мы решили исполнить её новым составом, записать и свести по-другому. Вот так выбор пал не нее. Тем более песня была неизбитая, и очень хотелось, чтобы она вышла в новом качестве на каком-то носителе. А вот с песней «Я здесь»... когда стали делать аранжировки, думали: «Какая же ещё песня?», и подумали, а что если сделать её в unplagged. Она даже интереснее прозвучала, она отличается от первоначального варианта, я даже старался петь её немножко по-другому, нежели как на альбоме «Реки времён». В итоге получилось новое прочтение, добавились новые краски.
Н.Р. Симбиоз рок-музыкантов и классических музыкантов, каких-то оркестров, классических инструментов – достаточно распространенное явление. Музыкантов друг к другу тянет, они что-то друг в друге находят?
В.К.: Классическим музыкантам интересно поработать с рок-музыкантами. Мы не первооткрыватели, до нас была масса и наших соотечественников, и зарубежных коллег. В своё время, помню, опыты были и у «Deep Purple», они выпускали целый такой большой инструментальный альбом. Дело в том, что это очень близкие направления на самом деле. Кому-то кажется, большая разница, и даже взять, к примеру «Apocalyptica», они же играют «Metallica». Это своё прочтение музыки. Кому-то может быть не очень нравится, но мне нравится. Вот я послушал, и мне особенно понравились балладные песни типа «Nothing Else Matters» или «Unforgiven», они по-другому зазвучали. А тем более у нас был опыт работы с симфоническим оркестром – мы выступали с ним на НАШЕСТВИИ. И песни, которые, как мы думали, только в таких аранжировках могут хорошо звучать, вдруг они совершенно по-другому зазвучали с оркестром, вообще по-другому. Это был первый опыт. А попозже мы играли с «Арией» в Зелёном театре. Для нас открылся вообще другой мир. Мы поняли, что наши песни могут совсем по-другому звучать. Потому что симфонический оркестр добавляет тех красок, которых не хватает в ограниченном, компактном составе, где два гитариста, барабанщик, басист и я. А симфонический оркестр раздвигает рамки, и музыка совсем по-другому звучит. Я даже сравнивал восприятие этой музыки: те люди, которые не принимали нашу музыку в нашем классическом исполнении, когда они услышали её с симфоническим оркестром, они вообще по-другому стали относиться к этой музыке. Они говорили: «Мы даже не подозревали, что она вот так может звучать. Там было как-то жёстко, мы вообще к этому не были готовы, а тут появились новые краски и песня совсем по-другому заиграла». Поэтому нам хотелось сделать то же самое на сингле.
Н.Р. На сколько процентов сейчас готов новый альбом?
В.К.: Если брать музыкальный материал, то готов он процентов на 80%. Я имею в виду, что песни сами по себе готовы. Тексты пишутся. Не все тексты могу сразу сказать готовы. Это не камень в огород Маргариты Пушкиной, но я не хочу «лакировать» ситуацию. Самый сложный процесс для нас – это написание текстов.
Н.Р. А автором всех песен является Пушкина?
В.К.: Ну, на данный момент является она – Маргарита Пушкина. Идея песни «На грани» была и ее и моя, что-то я предлагал, что-то она, поэтому получился совместный текст. Даже последний раз она мне выслала мою версию обратно, то есть она не очень согласна была с идеей. Может быть, на альбоме она будет с другим текстом. Всё время она пытается ее переделать. Я над этим очень серьёзно думаю. Бывают такие эксперименты, когда сингл – это один текст, а на альбоме может быть другой текст. Возможно, в этом даже есть какой-то свой интерес, момент импровизации. На данном моменте работает она, больше ни с кем мы не пробуем работать. На самом деле сложно найти кого-то, кто был бы с тобой на одной волне. И даже с ней бывают проблемы. Не понимаем в чём-то друг друга. Работаем мы более 20 лет, а с другими людьми будет больше проблем – это 100%. Нужно, чтобы понимали тебя и чего ты хочешь. А я не всегда могу чётко выразить, я не знаю о чём эта песня. Музыка написана – но я только эмоционально могу что-то там обозначить.
Н.Р. А Маргарита Пушкина присутствует на записях песен?
В.К.: Мы и встречаемся и общаемся интерактивно. На студию она не приезжает. Раньше она приезжала, в течение процесса меняла какие-то строчки, предлагала новые версии. Не всегда это встречалось с моей стороны одобрением, поскольку мне приходилось перепевать, а я уже вложился туда. Понимал, что горлышко подсело и перепевать не очень хочется. Но если я понимал, что это более удачный вариант, то приходилось наступать песне на горло. Всегда хочется, чтобы было лучше. Вот, например, в прежние времена она приезжала, сейчас этого не происходит. Но если мы общаемся по телефону, заходим в тупик и понимаем, что нам этого мало, то я вместе с бас-гитаристом приезжаем к ней в гости. Очень долго обсуждаем темы, правим строчки, которые были написаны. Пытаемся объяснить свою позицию, и таким образом мы находим определённый компромисс. Тексты она мне присылает на e-mail, я их читаю, пытаюсь их тут же записать и посмотреть, что из этого получается. Отсылаю ей уже записанный вариант. Иногда она мне сама говорит «Не то, что-то не угадали. Настроения нет». И если она понимает, что меня это, грубо говоря, не впирает, что не отражено это во мне, то мы понимаем, что надо что-то делать. Менять направление, тему песни. Вот песней «На грани» могу сказать без преувеличения, мы меняли направления много раз. Написано около 20 вариантов.
Н.Р. Целый альбом практически!
В.К.: Даже два! (смеётся) Но, к сожалению, редко так происходит, что бы сразу можно было точно угадать настроение песни.
Н.Р. Все новые песни написаны в какой-то общей тематике?
В.К.: Общая тематика альбома есть. Ориентировочно альбом должен называться «Жить вопреки». Жизнеутверждающе. И мало того, эту песню с таким названием мы играли уже на нашем юбилейном концерте в «Лужниках» в 2007 году, то есть тогда она уже была готова. Тогда она называлась «Монолог», теперь она называется «Жить вопреки», поскольку появились новые строчки и текст немного изменился. Есть тема, объединяющая почти все песни, но это не концептуальный альбом. То есть не то чтобы он имеет явную антигламурную направленность. Но там это точно есть, и слова там встречаются насчёт глянца и всего этого. Даже есть песня, которая Пушкиной не очень нравится. Я это точно знаю, она об этом много говорит. Это песня «Гламурная птица». Мне очень хотелось именно эту тему отразить в своём творчестве, может быть это уже не так актуально, но всё равно хотелось сказать слово по этому поводу. Может быть, не такое жёсткое, как у того же самого Шевчука, но тоже со своей определенной долей сарказма. Я просто послушал его песню «Попса». «Розовая пасть гламурного пса»… Мы всегда берём героя и вводим его в определённый круг. Интересен процесс его изменения, когда он попадает в эту среду, что с ним происходит и чем это может закончиться.
Н.Р. Накипело?
В.К.: Накипело. Потому что я не могу равнодушно смотреть на то, что происходит у нас в Средствах Массовой Информации. Я достаточно часто смотрю телевизор, этой мой relax такой, сижу щелкаю по каналам и попадаю на разные передачки, которые радикально не принимаю. Вижу там людей, которые когда-то били себя в грудь: «артисты, неважно к какой категории они принадлежат, шоумены – они тоже живут в этом мире и неплохо себя чувствуют. Они подстраиваются под него». Эти были же элитой – режиссеры, фильмы которых на меня огромное впечатление производили. Мне очень не хочется подстраиваться под него. Я стараюсь не участвовать в таких передачках, тусовках, не быть в этом процессе, но равнодушно смотреть на это тоже не могу. Теперь, когда я вижу, что сейчас происходит подмена, блеск мишуры затмевает многим глаза, и из людей молодого поколения воспитывают эгоцентристов, которые думают только о себе и которым совершенно наплевать на близких… Меня это сильно раздражает!
Н.Р. На ваш взгляд это идёт сверху?
В.К.: Конечно! Вся эта гламурность, она как пена, по большому счёту. Это навязано. Этого нет у нас в народе. Возьмите фильмы. «Остров» – это как глоток свежего воздуха. А не та калька под голливудские фильмы, все эти спецэффекты и компьютерная графика – за всем этим исчезает игра актёра и весь его внутренний мир. Идёт речь о том собрал он или не собрал, заработал или не заработал. И вот выходит «Остров» (я думаю, он собрал не меньше, чем эти раскрученные фильмы) и я понял, есть у нас в народе этот нерв, эта струна! Все тут же откликнулись! Вот это настоящая и другая жизнь! А когда я вижу людей, которые показывают свои гардеробы и думают только об одежде и причёсках, у какого кутюрье они отовариваются, я понимаю, что это какой-то материальный мир, а нашей стране это никогда не было свойственно. Да, если воспринимать гламур, как бантики, рюшечки, то это ещё Слава Богу, но когда это навязывается, как образ жизни меня это раздражает.
Н.Р. Все вспоминают, что кризис 10 летней давности породил небывалый творческий всплеск. И в сегодняшнее время все ждут, может быть, в это время тоже что-то такое произойдёт.
В.К.: Может быть. Вы знаете, не так много людей, которые не поддались этому искушению. Ещё есть люди, которые что-то помнят. Вот интересно, когда задают вопрос по поводу образования, культуры. У нас же в едином государственном экзамене был вопрос «Что явилось переломом в Великой Отечественной войне в 1943 году?», и когда ответом является «массовые репрессии», то каким образом наши люди, боясь репрессии, стали лучше воевать? Да ерунда! Это же 43 год! Это же Курская дуга. Уже это не помнят люди. И это в учебниках отражено. Куда дальше плясать? Я не понимаю, зачем надо было, что-то менять, когда у нас было куча нобелевских лауреатов. Я не понимаю, что это происходит? Это какая-то общая деградация. Это кому-то очень выгодно, чтобы люди думали не о том. Чтобы думали о рюшечках, во что одеться.
Н.Р. Да с одной стороны это всё кому-то это выгодно, но с другой стороны люди это воспринимают. Грубо говоря «пипл хавает», им дают и им достаточно.
В.К.: Согласен!
Н.Р. Они не ищут альтернативы, хорошего кино. Даже если им предложить выбор, они откажутся…
В.К.: Вот здесь не согласен! Вы знаете, у меня был такой момент. Я шёл на репетицию, мы тогда репетировали в ДК «Горбунова», я на метро передвигаюсь, и я встретил своих поклонниц, двух девушек молодых и увидел маленькую афишу Евгении Смоляниновой – замечательная девушка, поёт романсы, поёт очень много Вертинского. Она очень интересный человек, а как она поёт это можно сойти с ума! К рок-музыке вообще не имеет отношения по большому счёту. Я говорю: «Ребят, вы обязательно сходите на этот концерт! Это совсем другой мир и мне интересна ваша реакция!» и спустя неделю я их встретил, у них были огромные глаза и они говорят «Мы поняли, что есть совсем другой мир!» Был полный зал, они ходят на нее, знают ее, хотя она себя в общем-то и не раскручивает. Я сам был на этом концерте, и я видел как молодые люди, мой сын в частности, которые слушают другую музыку. Я видел, как у них на глазах были слёзы. Я сам сидел и ревел. Как будто ангел спустился с неба и пел, и это было не надуманно, не из головы, а из сердца и из души. Главное найти нужные струны и показать, что есть другая музыка, культура, которую мы уже во многом потеряли. И я удивился от их реакции! Они стали постоянно ходить на эти концерты, пригласили своих друзей из совершенно другой культуры. И, когда говорят, что классическая музыка не востребована, – ерунда это всё! Так же ходят, всё зависит от исполнения. Просто никто не хочет в это вкладываться. Гораздо легче нарубить вот этих звёзд – одни не загорелись, не собрали – давай других. Вот на чём и основано это всё. И не нужны люди, которые задумываются, анализируют. Может быть, я сейчас перегнул в чём-то палку, но наболело на сам деле.
Н.Р Я может мрачнее настроена, что нет веры, что это действительно кому-то надо.
В.К.: Надо, надо. Я общаюсь с разными молодыми людьми. Есть люди безбашенные, а есть люди нормальные, живые, интересующиеся. И вот эта пена, мир гламура их не интересуют.
Н.Р. У меня есть такие друзья.
В.К.: Поэтому и есть надежда, что не все потеряно.
Н.Р. Вот даже в моей среде люди моего возраста, а я не знаю о чём с ними разговаривать. Да и они со мной тоже. Две разные волны.
В.К.: Люди, которые причисляют себя к гламуру, среди них тоже есть нормальные. И они иногда открываются такими сторонами, которых ты от них даже не ожидал никогда. Конечно, там не все законченные негодяи и думают только о том, как бы в Куршавель смотаться. Говорят про влияние каналов, что канал «Культура» не востребован, а я кроме него вообще ничего смотреть не могу. Пожалуй «Спорт» ещё или про животных Discovery. И не так много людей, которые смотрят развлекательные программы для дебилов. И откуда такое мнение, что канал «Культура» не популярен, а каналы с развлекательными передачами – у них там всё в порядке. Это ерунда полная. И с каким удовольствием мы смотрим старые фильмы, пусть они в чём-то наивные, пропагандистские, но в них есть душа. К сожалению, ее нет в современных фильмах.
Н.Р. Включил, остановил. Знаешь, что дальше, но всё равно продолжаешь смотреть!
В.К.: И речь тоже уходит. Нормальная русская речь, человеческая. А не смесь не пойми чего. Что-то я разошёлся…. Вот это наболело просто. Хочется всё это выразить в альбоме. Может быть, это будет и не так жёстко, как у других представителей рок музыки. Но это моя позиция и я не собираюсь осуждать кого-то уж очень жестоко. Не суди, да не судим будишь. Но я имею свой взгляд и хочу отразить его в этом альбоме.
Н.Р. Да, не расписать какой-то алгоритм действий, а просто подкинуть идею, мысль и пусть они уже сами дальше думают.
В.К.: Ну, конечно. Если мысли находят отклик у кого-то, значит, не зря мы этим занимаемся. Не зря я играю в этом жанре и не зря я вообще выхожу на сцену.
Н.Р. Песни, которые планируются записать, они тоже будут единым блоком? Или в них будет в каждой, что-то особенное? Может быть, будут отдельные номера, которые будут выделяться чем-то?
В.К.: Они достаточно сильно отличаются друг от друга. Там есть и баллады лирические, есть жёсткие и скоростные песни, такие драйвовые. Мы не специально их вычисляли. Как шло сверху, как осеняло, так мы и сочиняли. Не вычисляли, что у нас обычно популярно? Баллады! Вот их и побольше. Нет. Мы так не делали. Они будут отличаться и по характеру и по темпу. Но есть единая линия, которая их объединяет. Есть определённая доля оптимизма. Что «Жить вопреки», вопреки тем обстоятельствам, которые сейчас происходят – это главная идея. Не поддаваться пессимизму огульному, что «всё конец, всё закончилось». Там есть трагизм, есть герои, которые страдают в опредёлённой степени. Есть песня, я не хочу говорить как она называется, но есть там размышления по поводу Ницше, и его идеи сверхчеловека и сверхвзгляда. Мы тоже хотели это затронуть, поскольку теперь в обществе это достаточно актуально, когда появляются сверхлюди, сверхраса, которая считает, что она выше другой. Это тоже хотелось отразить.
Н.Р. Ох лежит у меня толстый том Ницше, всё я за него никак не возьмусь! (смеются)
В.К.: Я, кстати, стихи его почитал. Очень любопытные, но не очень талантливые насколько мне показалось.
Н.Р. Может, перевели их как-то не так?
В.К.: Может быть! От перевода многое зависит!
Н.Р. Сейчас планируете продолжить и оформление, и работу?
В.К.: Да мы сейчас работаем над оформлением обложки альбома, уже есть определенные идеи по этому поводу. Есть черновой вариант обложки альбома. Осталось доделать кое-какие нюансы, просто не всегда мы согласны с художником.
Н.Р. Это будет герой какой-то песни?
В.К.: Я думаю, что да, это будит концепция «Жить вопреки». Этот герой всё-таки тянется к свету, хотя его за ноги его тащат грехи и всякие химеры. Вот такая история. Мне очень хотелось, чтобы было немного сюрреалистической направленности. Очень мне нравится Босх.
Н.Р. На концертах 13 и 14 марта, какие песни будут сыграны?
В.К.: Да, мы в очередной раз идём на эксперимент, поскольку это концерты в Москве. Мы сыграем еще несколько песен новых, которые ещё не записаны, у которых текст готов, аранжировка готова, но мы их уже репетируем и мы их уже можем исполнять. Не многие музыканты идут на то, чтобы исполнять песни, которые еще не вышли на каком-то носителе. Но у нас такой опыт был. Прежде чем мы выпустили свой альбом «Реки времён» мы точно также играли порядка 5-6 песен новых с этого альбома, которых ещё никто не слышал. Интересно было реакцию посмотреть, как эти песни принимаются, в правильном мы направление движемся или нет.
Н.Р. А если публика поначалу не распробует песню?
В.К.: Может и такое быть. Не всегда принимаются песни. Я помню по поводу «Рек времен»: у нас была песня «Матричный Бог». Само словосочетание многим было непонятно, воспринималось в штыки. «Матричный, пряничный»… ломало, грубо говоря, само название. Вот тогда уже на том альбоме это была песня, в которой была идея всего альбома. В этой песне я тогда хотел отразить мысли, которые меня постоянно беспокоят. Есть там определенные строчки: «Звезд жестяных гремит конвейер, чтоб ложе неба заслонить». Матричный Бог – это Бог, который заменил нам настоящего, реального Бога. Но это было написано не под впечатлением фильма «Матрица». А позже вдруг я узнал, что кому-то эта песня очень нравится, что ее выделяют на альбоме звучанием, текстом, мыслями, которые там изложены. К сожалению, не всегда удается в одной песне все выразить. Чем гениальнее музыкант, тем лучше он успевает уложить в рамки песни все, что хотел сказать. У нас это не всегда получается. Иногда что-то остается за кадром, за меня что-то додумывают. Наши поклонники интересуются и выдвигают свои версии по поводу написания песен. Порой попадаются очень интересные мысли, которых я не ожидал, о которых я не думал, когда песню сочинял, о которых мы с Ритой Пушкиной даже не подозревали.
Н.Р. Сейчас у вас работа в студии происходит в холоднее время…
В.К.: Ну, это просто так получилось, что у нас было все готово и в декабре мы уже начали записывать барабаны. Барабаны все прописаны, сейчас записывается наш бас-гитарист, гитарист на подходе. Каждый уже знает, что надо делать. Со мной сложнее, потому что у меня еще есть проблемы с текстами, они не все готовы. Но мы над этим работаем. Надеюсь все-таки на положительный исход. Главное – не торопиться. Я понимаю, что все-таки время нас подгоняет, но тексты это очень важный аспект для нас. Если кто-то к текстам не очень относится «а, ладно, важнее музыка», то для нас 50/50. Музыка и текст должны быть гармоничны. По поводу концертов в Москве, могу сказать, что мы исполним новые песни и песни, которые не исполняли никогда. Это песни из прошлого.
Н.Р. Это песни записанные?
В.К.: Да, это песни записанные, они были, они выходили. Это песни не новые.
Н.Р. То есть это не незаписанные старые песни?
В.К.: Нет. У нас вообще таких песен были единицы. Максимум три еще со времен «Арии». Как правило, всё, что мы сочиняли – выходило. Я знаю, что некоторые музыканты сочиняют 80 песен, а оставляют 10. У нас такого никогда не было. Может быть, мы не такие талантливые, но зато у нас фактически «безотходное производство». (смеется)
Н.Р. Концерты будут друг от друга отличаться?
В.К.: Мы постараемся, чтобы один концерт отличался от другого эмоциональным настроем. И сет-лист будет конечно разным.
Н.Р. В виду прошедших праздников, расскажите, вы служили в армии?
В.К.: Я служил в армии (офицер запаса) и могу считать себя защитником отечества. В полной мере могу отвечать за слова, что да, служил, защищал.
Н.Р. Где служили?
В.К.: Я очень был доволен службой на самом деле. Я был готов физически, я играл в футбол, занимался спортом, не курил. Я и бегал нормально, и кроссы с утра. Сначала это был учебный центр под Переславлем-Залесским, недалеко от Москвы, в районе 100-150-ти километров. Нас там готовили, делали из нас сержантов. Я там почти полгода был. Повезло, что там не было никакой дедовщины. Почти все были одного призыва. Но время было другое. Позже я уже попал в войска служить. Дело было под Нижним Тагилом. Я служил в Ракетных Войсках Стратегического Назначения (РВСН). Сейчас я уже спокойно могу об этом говорить, подписку о неразглашении подписывал давно, в 1978 году. Вот там я уже служил основательно. Все тяготы, которые в армии есть, я их перенес. И морозы под 60 градусов (помню – 57 было), и непролазная тайга, ближайший населенный пункт был в 80-ти километрах, и комары, и полное отсутствие горячей воды. Но я с огромным удовольствием вспоминаю это время. Потому что тогда было моё становление как мужчины, как настоящего мужика. А мы в части сделали свой вокально-инструментальный ансамбль, играли песни, выступали на праздники. Позже, это не было блатом, никто нигде за меня ничего не говорил, приехал ансамбль «Песни и пляски», они приехали с концертом к нам в часть и узнали, что я из Москвы, что я пою. И меня перевели в Москву, дослуживал последние 8 месяцев я уже в Перхушково, в Одинцово. Там как раз базировался этот ансамбль «Песни и пляски», и мы с ним выезжали по частям, выступали в Латвии, в Эстонии, практически по всему Советскому Союзу проехали. Это был военный ансамбль, очень большой коллектив, были и танцы, и балет, и хор, где я пел. Мы пели в фуражках и мундирах, пели «Ах, у любви как у пташки крылья», «Кармен», известные классические шлягеры, патриотические, военные песни. Я абсолютно не жалею об этом времени, оно было замечательное. Я встретил много интересных людей в ансамбле. После чего по их настоянию и попробовал себя на профессиональной сцене. В этом ансамбле были те, кто раньше участвовал в других коллективах, но не смогли отвертеться от армии. И они говорят «А ты попробуй себя». И когда мы уходили на дембель, это было в Зеленом Театре11 мая, наш последний праздничный концерт. И всё, моя служба там закончилась. А после этого меня приняли в другой коллектив в филармонии и я начал свою профессиональную деятельность. Это были 80-е годы.
Н.Р. Насколько важно мужчине отслужить?
В.К.: На самом деле это непростая штука. Здесь много зависит от самого мужчины. Если он настоящий мужик, то и в армии он не потеряется, не будет забит. Опять же, это коллектив, в который ты попадаешь, и все зависит от того как ты себя поставишь. Если в тебе есть стержень, ты не загнешься. Можно и с дедами драться, отстаивать свое человеческое достоинство. Мне сложно говорить, потому что сейчас другая армия, нежели была тогда. Хотя люди одни и те же остаются. Если ты маменькин сынок, который ничего не умел и не делал, то будет очень тяжело и непросто. Чему меня научила армия – не сгибаться в силу определенных обстоятельств, не ныть, не скулить. Там происходит становление тебя как мужчины. Ты попадаешь в сложные экстремальные условия. Поэтому, если в тебе есть что-то настоящее, там оно из тебя обязательно вылезет. Не просто решиться туда пойти. Но если ты мужик, в армии это проявится. Как и в любом другом коллективе. Надо сжать себя в кулак и не поддаваться обстоятельствам. У нас было и с кровью, и с мордобоем. Но если ты показал, что ты не дрогнешь, и не будешь стирать чужие портянки, то все, к тебе больше никто не прицепиться. Если ты понимаешь, что ты можешь постоять за себя, что ты готов, не физически, хотя бы морально, это уже хорошо.
Н.Р. Какой должна быть настоящая женщина?
В.К.: Какой должна быть настоящая женщина? У меня свои взгляды. Вы знаете, может быть, они будут достаточно консервативные, но я думаю, что в женщине все должно быть красиво – и душа, и тело. Но это не самое главное. Главное – это внутренний мир. Женщина может считать, что она не красивая снаружи, но она может быть красивой внутри. Она должна быть добрая. ДОБРАЯ (улыбается). А все остальное… Есть толстые, худые, высокие, маленькие. Но женщина должна быть добрая. Она должна любить детей. С позиции времени я уже могу об этом говорить. Доброта, отзывчивость, теплота – вот это главное в женщине.
Беседовала Дарья Шаповалова
Источник: Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться
Ответить с цитированием
Сообщение от Elen
спорим?
