Спойлер
Очень смешная история, очень важная лично для меня. Началась она для меня в пятницу с того, что мне позвонил Чичваркин из Лондона и говорит: «Юля, а ведь Евсюков из-за нас перестрелял людей». Примерно так он сказал. Собственно, это большая история, которую мы будем рассказывать в «Новой газете». Мы даже специально печатаем большой пост Чичваркина. Но мне в этот момент стало ужасно стыдно, что я сама до этого не доперла, потому что все факты были передо мной и я знала, что майор Евсюков, стрелявший людей в супермаркете, это тот самый человек, который объявлял в розыск г-на Власкина.
Очень коротко, чтобы не пересекаться с публикацией в «Новой газете». Напомню, что Власкин – это тот экспедитор «Евросети», который, по собственному признанию, брал у «Евросети» телефоны и продавал их на 30 тысяч долларов на рынке в «Митино». И когда «Евросеть» об этом сообразила, она этого Власкина забрала. Но вместо того, чтобы посадить, она его немножко побила и вытрясла из него компенсацию. Это была первая часть Мерлезонского балета.
А вторая часть Мерлезонского балета началась, когда у Чичваркина начались проблемы. Прокуратура вдруг вспомнила про этого Власкина. И вот она, вместо того чтобы написать, что Власкин забирал у «Евросети» телефоны, вдруг стала писать в обвинительном заключении, что «Евросеть» представляла из себя организованную преступную группу – даже сейчас процитирую, – «которая практикует искусственное создание доказательств обвинения для совершения заведомо ложного доноса в отношении сотрудников компании, заподозренных службой безопасности в хищении товароматериальных ценностей «Евросети». Т.е. фиг вам. Вы думаете, «Евросеть» торговала телефонами? Нет, она под фальшивыми предлогами деньги у сотрудников выбивала.
Я должна была понять, что случилось с майором Евсюковым. Потому что именно Евсюков объявлял тогда Власкина в розыск. Соответственно, чтобы всё это слепилось, надо было заставить не только Евсюкова, но и всё его начальство, к этому причастное, признаться, что они всё это делали незаконно. Понимаете, что меня смущало? Обычно мы привыкли видеть Евсюкова в роли человека, которого отмазывают. Его действительно отмазывают. Но парадокс заключается в том, что крыса крысу отмазывает, когда крыса убивает людей. А когда там есть какой-то заказ, то крыса крысу ест.
И я должна была понять, в чем дело, когда читала протоколы вторых допросов Власкина, этого экспедитора. Потому что они совершенно потрясающие. Я вас сейчас прочту только две цитаты. В одной из них написано, что он берет товар у «Евросети» и продает на рынке в «Митино» через молодого человека по имени Дмитрий. Цитата закончена. Приносит ему это около 30 тысяч долларов США в месяц на протяжении около полутора лет. Тоже цитата закончена. А потом написано в протоколе: «Я уехал в Тамбов, по местному телевидению показывали мои фотографии и сообщали, что я нахожусь в розыске».
У нас кто протоколы пишет? У нас протоколы пишет следователь. Очевидно, что ни один нормальный следователь, услышав такие показания, не напишет в протоколе, что человек почему-то уехал в Тамбов и почему-то вдруг по телевидению показали его фотографии, оказалось, что он в розыске. Следователь, он так и напишет. В розыске был? В розыске был. Значит, очевидно, что вся эта история – это подготовка к давлению на ментов, чтобы получить от них новые показания. А после этого, как я уже говорила, крыса крысу ест – у майора Евсюкова сорвало крышу.
История совершенно потрясающая, потому что она показывает эволюцию наших ментов. Вот эта первая история, которая случилась с Власкиным, когда вместо того, чтобы посадить, просто вытрясли из него компенсацию, а с ментами он потом как-то урегулировал отношения. Соответственно, менты исполняли то, что нужно «Евросети». А потом под воздействием этого общего мутагена – «Евросеть», деньги, такое отношение к своим обязанностям – вот из этих первоначальных Евсюковых выросли вот эти страшные мутанты, которых мы видим сейчас, которые сейчас являются оккупационной армией и, в частности, стреляют людей в супермаркетах.
<...>
На этой неделе продолжалась хроника оккупации России ментами. Во-первых, дали 1,3 года менту, который в Туве застрелил подростка. Приставил к голове пистолет – подросток ехал в машине – и нажал на курок. Менту дали этот срок, из которого он отсидит, очевидно, 8-9 месяцев, за непредумышленное убийство. Я пытаюсь понять, что тут непредумышленного. Неужели мент не знал, что если приставить к голове человека пистолет и спустить курок, то получится труп?
Другая история, история с избиением в Екатеринбурге профессора консерватории Белоглазова. Тоже менты хороши. Потому что когда она вылезла на поверхность, они распространили пленку, на которой человек, похожий на профессора Белоглазова, выходит из дверей магазина, вытаскивает бутылку пива и подносит ее к губам. Видимо, с точки зрения ментов, за глоток пива на улице полагается смертная казнь, причем с отобранием денег.
Кого бог хочет наказать, того он лишает ума. Потому что, ребята, если вы распространяете эту пленку, на которой профессор Белоглазов пьет пиво, то, очевидно, у вас есть дальше и всё последующее, как его бьют. Потому что дальше он рассказывал, как его прямо на тротуар повалили, как у него по спине стали топтаться, как ему говорили: «Мы тебя сейчас повезем убивать». Там была произнесена замечательная фраза, один факт произнесения которой и запоминание которой явно свидетельствуют, что профессор Белоглазов был не пьян, что он находился в твердом уме и четкой памяти. Фраза была следующая. Когда он сказал, что он профессор консерватории, ему ответили: «Ах профессор. Значит, п… (слово на «п»). Мы таких убиваем».
Так вот, короче говоря, господа, раз у вас есть пленка с началом, значит, у вас есть и пленка с концом. Ну предъявите ее, чтобы мы увидели, что с профессором ничего не было, или чтобы мы прониклись и решили, что, действительно, за глоток пива полагается топтать человека на месте.
Есть, кстати, еще одна замечательная история, которую никто не заметил, она не так громко прозвучала. Она произошла в городе Иркутске и как раз не совсем с ментами связана. Она связана с человеком по имени Романенко, который был просто бандит, лесоторговец, он убивал своих контрагентов. Т.е. он изобрел простой способ вести бизнес – когда он кому-то был должен, он этого человека убивал. И он убил одного, второго, третьего, четвертого, а потом он, дурак, заказал китайца, своего конкурента по фамилии Линь Хай Тао. И вот тут-то за китайца, которого, кстати, ранили, а не убили, товарища Романенко посадили.
Менты много раз пытались закрыть дело: подумаешь, какой-то китаец раненый… Но не получилось. Посадили. Вот это очень глубокая культурологическая история, что товарищ Романенко убивал русских раз, два, три, четыре, пять, а с китайцем не получилось. И она показывает, кто именно будет распоряжаться Сибирью после того, как нынешний режим окончательно сольет Россию в оффшор.
Так вот очень важным моментом во всей этой истории, в хрониках оккупации России ментами, на мой взгляд, являются три момента. Пункт первый заключается в том, что это тоже личное достижение режима Путина. Как-то при Ельцине у нас менты людей на улицах не убивали. Вот наряду с тем, что нас выперли из «восьмерки», нельзя сказать, что это было при Ельцине.
Второй важный момент заключается в том, что все люди, о которых я сейчас говорила, как-то покоцанные ментами, они далеко не бомжи. Один – профессор консерватории. Вот этот мальчик в Туве, у него был не высокопоставленный, но способный что-то предпринять отец.
Вот убили журналиста в Томске. Кстати, тут я сделаю отступление, потому что нам про этого томского журналиста, которого убили в вытрезвителе, которого мент убил, рассказывали много гнусностей, которые не соответствуют действительности. Я думаю, что эти гнусности специально были рассказаны и слиты МВД. Потому что, несмотря на то, что у бедолаги был разорван кишечник и повреждено всякое такое, это произошло, извиняюсь, не из-за какой ни палки, это произошло из-за того, что ему, по-видимому, стреляли из травматического пистолета, извините, в задницу.
Т.е. там сцена была, в принципе, такая. Это очень известный в Томске журналист (кстати, бывший пресс-секретарь «Восточной нефтяной компании»), очень хороший человек. Жена его не маленький человек в Томске, она главный редактор «МК» в Томске. Человек совершенно безобидный. И пить-то он много не пил, но у него была такая особенность – он раз в четыре года уходил в запой. И во время этого запоя он тоже ни к кому не приставал, тихо сидел в углу и повторял: «Вот страну погубили, сволочи. Вот посадили Михаила Борисовича». Никому он при этом не мешал, но человека надо было из такого запоя вытаскивать.
И вот его родственники, его друзья, его родные сдали его в этот вытрезвитель по знакомству, потому что они там с директором были кореша. И к работникам вытрезвителя нет никакой претензии, потому что они его там аккуратненько спеленали, начали приводить в себя, кололи. И валялся он там, связанный ласточкой, в отдельной палате. И что дальше происходит по телекамерам? Идут менты с дежурства с вытрезвителя на выход, и один из них, вот этот убийца, он на минуточку отстал и буквально на две минуты прошмыгнул в комнату, где лежал этот привилегированный пациент. Как-то там он за две минуты, извиняюсь, управился.
Потому что потом, когда начался переполох, потом, когда вызвали бедную жену с криком «да заберите вашего, тут что-то с ним происходит», и она его потащила в больницу, то первое, что ей сказали: «Извините, у него в заднем проходе твердые круглые тела. Видимо, ему стреляли в это место из травматического пистолета».
Кстати, наверняка все наши власти об этом знают. Потому что, если вы заметили, история со срочным принятием законов против применения травматического оружия, она произошла мгновенно. Потому что эта информация, видимо, дошла до самого верха. И вот какая-то сволочь, чтобы приуменьшить вину мента и чтобы сделать нежелательными разговоры на эту тему, эту историю про травматический пистолет помылила и заменила ее на историю про разорванный кишечник и палку.
Я говорила о том, что все истории, почти все, о ментах-убийцах, которые становятся нам известны, это когда они задели кого-нибудь, кто хотя бы что-то из себя представляет, не бомжа. Отсюда вопрос: сколько же они убивают на самом деле? Потому что из этой статистики – профессор, известный журналист, застреленный мальчик, который сын не последнего родителя…
Когда думаешь, почему же они избили профессора, то очевидный ответ заключается в том, что они перед этим избили сотни людей, которые были не профессорами, а бомжами или просто работягами. Когда думаешь, как могло получиться, что мент в деловом порядке в вытрезвителе на две минуты забежал в комнату и стал расстреливать человека в задницу из пистолета, очевидный ответ заключается в том, что этот мент убил, скорее всего, десятки людей.
Кстати, на похоронах подходили к родственникам и говорили: «А у нас в этом вытрезвителе брата убили. А у нас в этом вытрезвителе отца убили. А у нас в этом вытрезвителе сына убили». Может быть, не этот мент. Это просто статистика. Если они попадаются только тогда, когда у них полностью сносит крышу и они начинают стрелять на людях, то сколько же они стреляли без людей?
И третий, самый главный момент. Это не исключение из нормы, это и есть норма. Это оккупация России милиционерами. Когда я говорю слово «оккупация», это не значит, что оккупанты – плохие люди. Оккупанты бывают очень хорошими людьми, некоторые делятся едой, некоторые помогают оккупированному населению. Я не знаю, заметил ли кто-нибудь, но в Новых Алдах сейчас была очередная годовщина страшной резни в Новых Алдах, учиненная питерским ОМОНом.
Там одна из женщин в числе прочих страшных историй рассказала, как солдат, которому приказали ее убить (потому что приказ сверху – всех убивать), он завел ее вместе с детьми в сарай. Она стала умолять его не убивать. Он сказал: «Молчи, сука, а то и меня убьют», дал очередь в воздух, и она услышала, как он, выходя из сарая, говорит другому омоновцу: «Всё, я их убил». Тот спрашивает: «Убил?» – «Да, убил».
Т.е. это вопрос того, для чего люди, которые командуют этой армией, ее употребляют. Так вот система оккупации выстроена так, что она построена на насилии в отношении оккупируемых. Она не настроена на защиту оккупируемых. И глава этой системы, понятное дело, не Нургалиев (ведь его же не снимают). Глава этой системы – Путин. Это он создал такую систему. Это его система власти. Кстати, в отличие от истории с Ельциным.
Как была устроена, к сожалению, советская армия и российская армия, когда она действовала в Чечне? Она доводила молодого человека до такого скотского состояния, что она делала из него раба, который, в принципе, не умел сражаться, но зато он умел убивать. И именно такой раб, который умеет убивать, и был нужен для соответствующего приведения народа, для сравнения народа с землей.
И вот то же самое с ментами. Их доводят до скотского состояния, их превращают в рабов. В стране, которая получила полтора триллиона долларов нефтяных доходов, ментам не подняла зарплату, но зато разрешили делать с населением всё, что они будут делать, в надежде на то, что потом люди, получившие подобные привилегии, будут защищать власть, которая делает то, что делает. Это очень страшно.
<...>
Я, кстати, не договорила про ментов. Мы же сейчас собирательно используем это выражение. Чаще всего мы встречаемся с жизнедеятельностью ментов, поскольку их больше всего. Скажем так, ФСБшники или следователи прокуратуры редко стреляют людей на улице. Но надо ж понимать, что эта система. Когда мент стреляет человека на улице, это просто симптом, это не сама болезнь.
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться