Несколько интересных статей:
JOY DIVISION - Дневник Самоубийцы
/С. Курий/ "Твое Время" №5-6/2004
Спойлер
1. Миф
"Бывает, что не хочется жить, но это
еще не значит, что хочется не жить".
(С. Ежи Лец)
"Да, я не господин своей судьбы, а лишь нить,
вплетенная в общую нить жизни! Но, если
я не могу ткать сам, то могу обрезать нить".
(С. Кьеркегор)
Отрезок земного существования Яна Кертиса в этом году практически сравнялся с его посмертной славой. Сама группа JOY DIVISION существовала вообще каких-то два года, но вся слава досталась не столько ей, сколько трупу, качающемуся в петле в одном из домов в Маклсфилде. Водоразделом между жизнью и славой (24 года — туда, 24 — сюда), как это ни банально, оказалась смерть. Смерть лидера JOY DIVISION усилила и ускорила процесс признания, стала "прекрасным" траурным обрамлением тусклого запредельного зеркала кертисовских песен. А сам певец стал очередным мифом, этаким пост-панковским "мучеником за идею".
Вот только за какую идею? И за идею ли? За идею, насколько мне известно, стрелялся только Кириллов из "Бесов" Достоевского, да и то как-то некрасиво получилось…
Ранние смерти в рок-среде — далеко не нонсенс, и может это прозвучит цинично, но они зачастую — часть имиджа, следствие имиджа. Это результат либо нездорового образа жизни (sex/AIDS & drugs/drink), либо несоблюдения правил дорожного движения ("кто из рокеров не любит быстрой езды?"). А уж потом (всегда post factum!) додумывается идея, или создается красивый коммерчески успешный миф.
Тут вам и Джим Мориссон, уходящий в "двери подсознания" с "this is be End" на устах (читай: отказало в ванной измученное алкоголизмом сердечко); и Фредди Меркюри, продолжающий и в предсмертной агонии играть свое шоу (доигрался с мальчиками…); и Сид Вишез, прирезавший сначала подружку, а потом доконавший и себя (всё — в героиновом угаре); и хлопок в голову Курта Кобейна — самый громкий хит NIRVANA… Но тут же живы-живехоньки и депрессивный Роберт Смит, и Пит Таушенд, певший в начале 1960-х, что он надеется "умереть раньше, чем состарится", и другие "суицидальные" — имя им легион. Самоубийство и его декларация все-таки разные вещи, и первое, в отличие от второго, идейным не бывает.
"Тут надо заметить, что неверно называть самоубийцами только тех, кто действительно кончает с собой. Среди этих последних много даже таких, которые становятся самоубийцами, так сказать, случайно, ибо самоубийство не обязательно вытекает из их внутренних задатков... Но самоубийце свойственно то, что он смотрит на свое "я", как на какое-то опасное, ненадежное и незащищенное порождение природы, что он кажется себе чрезвычайно незащищенным, словно стоит на узкой вершине скалы, где достаточно маленького внешнего толчка или крошечной внутренней слабости, чтобы упасть в пустоту".
(Г. Гессе "Степной Волк")
Ян Кертис никогда не проповедовал идею "умереть молодым". Он по-настоящему умирал. В его песнях было мало того, что называется ИСКУССТВОМ (мало ИСКУССТВЕННОГО). Не песни были причиной смерти. Наоборот, они были "зеркалом", отражающим усугубляющуюся душевную болезнь их творца. Безжизненный голос Яна лился из разворачивающейся воронки отрешенного ужаса и тоски. Кертис не стремился в эту воронку, его туда просто несло. Из ее глубин он и мы получали знание, но знание одностороннее, и выход мог быть только один. Поэтому в час неблагоприятного расположения планет Ян Кертис воспользовался именно им.
Опустевшее место заполнил миф, а творчество JOY DIVISION стало НАСТОЯЩИМ "Дневником Самоубийцы".
2. Жизнь
"Какой удивительный танец —
Не остановиться.
Жизнь — это мечта,
Мечта самоубийцы".
(М. Борзыкин)
"Я что-то слышал о них. Кажется, это от этих ребят
у моей супруги начались страшные мигрени. Нет,
простите, это все таки от VELVET UNDERGROUND".
(Энди Уорхол)
1976 год… Все "продвинутые" молодые люди ходят на SEX PISTOLS. За вдохновением. Кто же еще, кроме этих нечесанных гнусавых "хулюганов", без страха и упрека "рубающих" на расстроенной гитаре три аккорда, может избавить робких рок-неофитов от комплекса неполноценности?
КА-А-АКОЙ ПИНК ФЛО-О-ОЙД! ХОЧЕШЬ ИГРАТЬ? БЕРИ И ИГРАЙ!
На том наши герои и порешили… Именно на Манчестерском концерте "Пистолетов" (19 декабря) три бывших однокашника — Бернард Саммер, Питер Хук и Терри Мейсон — встретили Яна Кертиса, молодого, двадцатилетнего, но уже женатого (на концерт он пришел с женой Деборой). С этого и началась история группы JOY DIVISION, название которой переводится "Контора/Отдел/Дивизия Удовольствий/Радости".1
На самом деле, подобное словосочетание не означало ничего хорошего. Так в немецких концлагерях назывался своеобразный публичный дом, где "работали" вывезенные с оккупированных территорий девушки, согласившиеся ради спасения жизни обслуживать прихоти фашистов. Сия информация была почерпнута из садомазохистской книги Кароля Кетински "House of Dolls" ("Дом Кукол"), мотивы которой прослеживаются также в песне Кертиса "No love lost" ("Не Теряй Любовь").2 Впоследствии "недалекие" критики даже пытались, исходя из названия группы и необдуманного выкрика ее гитариста на концерте ("Вы все забыли Рудольфа Гесса!"),3 обвинить ее участников в неонацистских (!) настроениях. Это глупое обвинение не только не подкреплялось содержанием песен, но даже наоборот — опровергалось отдельными из них. Наиболее четко отношение к нацизму выражено в песне "They walked in line" ("Они Идут по Линии"):
"Им так к лицу униформа,
Они пили и убивали, чтобы провести время.
Одетые в стыд всех своих преступлений,
Они идут уверенными шагами в линию,
Они идут по линии.
Они несут фотографии своих жен,
И множество нашивок, чтобы оправдать свою ложь.
И сделав из этого всего машину,
Отмывают свои грязные сердца и руки.
Они идут по линии".
Если для подозрений в нацизме оснований не было, то во всем остальном мрачные загробные песни JOY DIVISION как нельзя лучше оттеняли двойственность ее названия.
В мае 1978 года "сердитых юношей" заметила фирма RCA и предложила записаться. JOY DIVISION записаться-то записались, но впоследствии, обнаружив, как сильно умастил один из продюсеров рабочий материал альбома синтезаторным звуком, в негодовании разорвали контракт.4
Наверное, для многих наших "исполнителей" подобное творческое упорство никому не известных ребят из Манчестера покажется самоубийственным, но не стоит забывать, что дело происходило на Западе в те времена, когда продюсеры не боялись рисковать деньгами в поисках новых талантов.
Подобные энтузиасты вскоре и встретились на пути наших героев. В том же 1978 году во время какого-то "творческого вечера молодых панк-талантов" на JOY DIVISION обратили внимание Роб Греттон и Тони Вилсон.5
Вскоре Вилсон в срочном порядке (как будто специально для JOY DIVISION) организует фирму грамзаписи Factory и уже в октябре заключает с группой контракт. Вера Вилсона в своих "подопечных" была так сильна, что на запись их первого альбома он истратил почти все свои сбережения — 8 500 фунтов стерлингов. Возможно, именно благодаря доверительным взаимоотношениям с Вилсоном и творческой свободе и объясняется тот удивительный факт, что JOY DIVISION два раза (!) проигнорировали предложение американской (!!) фирмы "Warner Brothers" заключить контракт на миллион долларов (!!!) за право промоушена их записей в США и съемки видеоклипов.
"В основном мы играем то, что хотим играть. Легче всего было бы сказать: ага, им, кажется, нравятся такие-то и такие-то песни, и тогда нет ничего проще, чем состряпать еще одну, такую же. Но мы этого не делаем. Нам не хотелось бы расслабляться. И сейчас, оставаясь на Factory, мы можем делать то, что хотим. Здесь никто нас не ограничивает не только по части музыки, но даже в плане художественного оформления или рекламы. Есть группы, которым платят огромные авансы, а на самом деле — займы. И на что же они их тратят? На что уходят эти деньги? Что, музыка становится лучше? Ну что ж, можно купить больше оборудования. Улучшит ли это музыку? Вопрос открытый…".
(Я. Кертис, из интервью П. Рамбали, "New Musical Express", 1979 г.)
По излюбленной логике, рисующей жизнь замечательных людей, тут стоило бы написать "И в одно прекрасное утро они проснулись знаменитыми". Ничего подобного! Путь JOY DIVISION к признанию с этого момента был, хотя и последовательным, но довольно нелегким. Первое наступление группы на столицу 27 декабря 1978 г. можно считать провальным. На их концерт в Лондоне пришло лишь 30 человек, несмотря на то, что входной билет стоил всего 60 центов… Тем не менее, в этом можно усмотреть и определенное достижение — ведь это был первый концерт JOY DIVISION, за который они вообще брали деньги!
Отсутствие популярности "в народе" постепенно искупалось вниманием музыкальных критиков. Так, в январе 1979 года портрет Яна появляется на обложке еженедельника "New Musical Express", а через месяц группа прозвучала на национальном радио ВВС в программе знаменитого "альтернативщика" Джона Пила.
В апреле на прилавках магазинов наконец-то появляется дебютный альбом под очередным "приятным" названием "Unknown Pleasures" ("Неведомые Наслаждения") с "веселенькой" строго черной обложкой. Критика была благожелательна к "первенцу", и группа осиливает еще одну ступеньку "рок-олимпа". A 31 июля JOY DIVISION установили своеобразный "рекорд" — на их выступлении в Лондонском зале Electric Ballroom присутствовало аж 1200 зрителей (наибольшая аудитория, которую мог лицезреть Ян Кертис за свою жизнь).
В ноябре 1979 г. группа снова выступает в шоу Джона Пила и впервые исполняет песню "Love Will Tear Us Apart", которая установила очередной "рекорд", на время став самой известной песней, не изданной на аудионосителях.
В декабре-январе JOY DIVISION начинают турне по Европе (Голландия, Бельгия, Германия), а в марте записывают следующий альбом "Closer" и сингл с уже упомянутой "Love Will Tear Us Apart". В ближайших планах группы было турне по США, чрезвычайно важное для любой группы, претендующей на мировую известность.
Однако, одновременно с тем, как одна официальная "кривая" поступательно шла вверх, другая "парабола" неуклонно шла вниз. Капитан JOY DIVISION терял управление не только над своим кораблем, но и над самим собой… Сюжет "Дневника Самоубийцы" близился к развязке.
3. Смерть
"— Ян, какова причина посещения психиатра?
— Я привык к своим старым патологиям — к мании преследования,
тропикализму и различным перверсиям. Не о них речь. Меня
пугают новые увлечения:ненависть к собственному телу
и, как бы это выразиться, жажда полета, что ли…
— Что ты имеешь в виду, говоря о "полете"?
— Хочу реализовать свои сны. Например, мне часто видится,
как гигантский гриф парит над Манчестером, держа меня в когтях.
Потом он бросает меня в облако, и я начинаю тонуть в этой
мерзкой воздушной каше. Ощущение невообразимо прекрасное…
— То есть, это та же ненависть к своему телу? Желание смерти?
— Нет. То, что я имею в виду — не смерть, а некий намек на нее,
подсознательный прыжок через смерть, которую я считаю
материальной. Первое чувство, которое я связываю с ней — боль.
И лишь хочу оказаться в идеально бестелесной среде,
слушать Вагнера и наслаждаться отсутствием собственных
костей, конечностей и ощущений. Что-то не то говорю?".
(из интервью Я. Кертиса
журналисту "Еuropean" Денни Тикнеру, 1980г.)
Жизнь, как оказывается, не просто "зебра" — черные и белые полосы могут не только чередоваться, но и накладываться друг на друга. Появление Яна Кертиса на обложке "New Musical Express" совпало со страшным диагнозом, вынесенным ему врачами, — эпилепсией. В 1979 году припадки стали учащаться пропорционально концертной деятельности JOY DIVISION. Они могли вызываться даже миганием стратоскопа в ночном клубе.6 А в начале апреля 1980 года во время выступления в Лондоне эпилептический приступ начался у Кертиса прямо на сцене.7
Ян попытался расслабляться с помощью наркотиков, хотя стать наркоманом просто не успел. Напряжение было так велико, что он даже подумывал оставить музыкальный бизнес. А 7 апреля 1980 года совершил первую попытку суицида, приняв мощную дозу фенобарбитона. Попытка не удалась.
В связи с этим, многие концерты JOY DIVISION, запланированные на апрель-май были отменены.8 Однако передышкой вокалист воспользовался довольно своеобразно. Дело в том, что на эпилепсию Кертиса наложилась также и семейная драма. Не один раз Ян обещал Деборе порвать связь с бельгийкой Анник Хонор, сопровождавшей группу во время гастролей, но каждый раз срывался. Постоянные измены надоели жене, у нее появился любовник и она просила развода. Ян чувствовал, что просто не в силах бороться с обстоятельствами…
"Когда донимает скука
И нет никаких желаний,
Когда растут обиды,
А чувства мельчают —
И мы меняем нашу жизнь,
Выбирая разные дороги —
Тогда любовь будет рвать нас на части снова.
Почему спальня становится такой холодной,
Когда ты отворачиваешься от меня?
Неужели между нами пролегла трещина,
А наши отношения так быстро иссякли?
Однако, (между нами) останется зов,
Который мы будем слышать всю жизнь
И любовь будет рвать нас на части снова…".
(Я. Кертис "Love Will Tear Us Apart" перевод Сергея Аксёненко)9
Стрессовая ситуация разрешилась в мае 1980 г. За день до начала американских гастролей Ян вернулся к себе в Маклсфилд, уговорил жену с трехлетней дочкой Натали провести ночь у родителей и… о дальнейшем мы можем лишь предполагать. Однозначно известно, что перед смертью он прослушал диск Игги Попа "Idiot" и посмотрел фильм Вернера Герцога "Stroszek".
Героем фильма был также европейский музыкант, ощущающий себя лишним в этом мире, где "каждый за себя, а Бог — против всех". Как и положено людям, ищущим счастье, он отправляется в Новый свет, но… "хорошо там, где нас нет". Весь его путь становится чередой разочарований и утрат — сначала работы, затем вдохновения и, следом за ним, любимой девушки. Отчаявшись, герой накладывает на себя руки в месте аттракционов, предварительно включив все игральные автоматы, джубоксы и компьютерные забавы. И в этом шумном и ярком круговороте фальшивых развлечений практически незаметно мертвое тело парня в одном из пестрых электроавтомобилей…
В предсмертной записке Кертис написал: "Сейчас я хочу только одного — умереть. Я больше не могу справиться со всем этим". Затем взял бельевую веревку и утром 18 мая повесился в кухне. Ему еще не исполнилось 24 лет…
"Ян был очень сложной и самобытной личностью, поэтому, чтобы окончательно выявить причину его суицида, мы должны знать о том, что он думал в тот момент. Разумеется, что мы не можем этого сделать".
(Марк Джонсон)
"— …В связи с этим вопрос: ты верующий человек?
— Да, я глубоко религиозен.
— Какую религию исповедуешь?
— Не скажу! Просто не люблю, когда в двери моего храма, моей конторы (Кертис смеется — Д.Т.) , стучатся такие идиоты, как ты. Мне вспомнилась притча о том, как к одному мертвецу в гроб постучалась потаскуха с непристойным предложением... Что было дальше, я не помню…"
(из интервью Я. Кертиса журналисту "Еuropean" Денни Тикнеру, 1980 г.)
4. Песни
"— Я пишу тексты для выдуманного фильма. Цель его
сюрреалистического монтажа не передача какого-то
конкретного смысла, а вызывание особых ощущений…
— А для кого поешь?
— Глупый вопрос. Кажется, здесь все ясно…
— И все же?
— Я пою для мертвых…".
(из интервью Я. Кертиса
журналисту "Еuropean" Денни Тикнеру, 1980 г.)
Окидывая взглядом "кунсткамеру" панк-рока, нетрудно заметить, как сильно отличались JOY DIVISION от массы своих "соратников". В первую очередь — почти полным отсутствием эпатирующего поведения и более чем скромным имиджем. Одетый в простую рубашечку, аккуратно постриженный Ян Кертис отличался разве что дивным "марионеточным" танцем, этаким шаманским одержимым камланием (впрочем, лишенным всяческой театральности).10 Он не орал дурным голосом, как большинство панков, да и не мог бы этого делать — голосовые связки Кертиса от природы не обладали достаточной силой. И тем не менее…
Тем не менее, он заставил к себе прислушаться, на первых порах — хотя бы своих коллег, которые неизменно относились к JOY DIVISION с большим уважением. А все дело в том, что, в отличие от многих юных и дерзких эпохи панка, Яну было ЧТО сказать.
Если SEX PISTOLS, под идейным руководством менеджера Макларена, были первым валуном, запущенным в сонное самодовольное болото рок-музыки 1970-х, то JOY DIVISION воплотили второй этап развития панка — придания ему культурной самоценности, можно даже сказать интеллектуальности.
Просто рок-музыка к тому времени либо выродилась в чистую поп-коммерцию, либо приобрела чуть ли не академические черты. Профессионализм многих "рок-динозавров", когда-то вознесший их на вершину, теперь стал тормозом, мешающим притоку новых идей и свежих сил. Классическая проблема "искусства для искусства"…11 Миссия панка и заключалось в том, чтобы вернуть року искренность, доверие слушателей и ту дикую "животную" энергетику, с которой этот жанр и начался. SEX PISTOLS начали и закончили панк-революцию, подарив всем юным и дерзким главное — АБСОЛЮТНУЮ свободу самовыражения. Ты мог не уметь играть или петь, не иметь хорошей аппаратуры, но если ты ОЧЕНЬ хотел, путь отныне был открыт. КПД подобного метода был невелик — это правда, что бесчисленное множество орущих и эпатирующих кануло в Лету за какие-то два года, но правда и то, что почти все открытия в рок-н-ролле последних лет лежат своими корнями в перегное панка. "Когда б вы знали из какого сора…".
Итак, JOY DIVISION было ЧТО сказать, ведь в лице Кертиса группа получила одного из самых интересных рок-поэтов с необычным и пугающим внутренним миром.. Но если человеку даже есть что сказать, это еще не означает, что его будут слушать. Содержание просто необходимо облечь в соответствующую оригинальную форму — т.е., превратить творчество в то, что называется ИСКУССТВОМ. В поп-музыке мастерство "упаковки" имеет часто чуть ли не определяющее значение. Правда, если за вопросом КАК не стоит вопрос ЧТО, то мы — слушатели — получаем либо дешевую попсовую "пустышку", либо выхолощенное "навороченное" эстетство.
У JOY DIVISION вопрос КАК во многом решил их продюсер Мартин Ханнет. Уже в дебютном альбоме "Unknown Pleasures" (1979) ему удалось добиться оригинального звучания, при этом ни в коей мере не исказив музыкальную эстетику группы. В диковатом и сыром звучании JOY DIVISION продюсер нашел и выделил несколько характерных моментов, в результате чего оно приобрело предельную внятность.
Пульсирующая ритм-секция была предельно выделена, линия баса — проста, прямолинейна, но при этом выразительна и мелодична. Лязгающая гитара и вокал наоборот "уводились" на задний план, что придавало им какое-то потустороннее звучание. На фоне агрессивной музыки голос Кертиса звучал особенно странно и контрастно — слова произносились отрешенно, с таким спокойствием, от которого мурашки ползли по коже ("…а самое страшное / видели — /лицо мое, / когда / я / абсолютно спокоен?". В.Маяковский). Исполнение Кертиса чем-то напоминало медитативные распевы Джима Мориссона или речитатив Лу Рида. Это контрастное сочетание вместе с безрадостными текстами вводило слушателя в логово безжалостной депрессии и тревоги.
"Слушай тишину, пусть она звенит
Глаза, темно-серые линзы, боящиеся солнца,
Мы хорошо проведем время, живя в ночи,
Нам ничего не остается, кроме слепого разрушения...
Танцуй, танцуй, танцуй с радио!"
(Я. Кертис, "Transmission")
Как писал обозреватель Melody Maker Джон Сэйведж, альбом "Unknown Pleasures" — это "очередная попытка перенести на просторы рок-культуры древние неврозы и экзистенциальные страхи, свойственные эпохе постиндустриального общества".12
— Хорошо. Давай немного отвлечемся. "Улыбка ребенка" (песня 1977 года), "Неизвестные удовольствия" (альбом 1979г.), "Контора радости", наконец. Откуда, при всем твоем мрачнейшем музыкальном пессимизме такие оптимистичные названия?
— Сошлюсь на фразу Стива: (Стивен Моррис — ударник JOY DIVISION)"Есть в этом мире три достойные вещи — Любовь, Страх и Контрасты". В этих словах, по-моему, есть логическая погрешность: Любовь и Страх выпадают из звена, остаются Контрасты. Я их страшный поклонник, я их пою, я о них пою.
(из интерьвью журналисту "Европеан" Денни Тикнеру, 1980 г.)
Альбом 1980 г. "Closer" ("Закрывающий"), вышедший уже после смерти Яна, показал, что группа была на пике творческой формы. Мелодический рисунок стал более разнообразным, и JOY DIVISION все-таки использовали синтезаторы (теперь вполне сознательно).
По сути дела, творчество группы представляло собой то, что впоследствии станет известно как "готический рок". Хотя у JOY DIVISION "готика" была лишена эстетского позерства и устрашающего грима, тем не менее они дали этому жанру достаточно четкие творческие критерии. Отныне для готического рока будут характерны сильные лиричные тексты, пассивная отрешенность и самосозерцание, мистическое мироощущение и главное — пресловутая "мировая тоска". Возрождение таких декадентских настроений в музыке было не случайным. Провал рок-революции 1960-х надолго дискредитировал идеи насчет переустройства мира с помощью "любви и братства". Панк-революция не строила никаких дальнейших планов. Лозунг "No future!" предполагал либо устроить бесшабашный пир во время чумы, либо выпасть из истории, погрузившись в отрешенный индивидуализм. Люди "с тонкой кожей", как Ян Кертис, выбрали второй путь — путь отчуждения.
В философии "отчуждение" трактуется как некое состояние личности, при котором она ощущает свою деятельность и ее продукты как нечто самодовлеющее, независящее от нее и враждебное. В мире, где отношения между людьми подменяются отношениями между вещами, человек чувствует себя уже не властелином судьбы, а безвольным листом, несомым потоком, или трепыхающейся в паутине бабочкой. Последствия, обычно, плачевны: внутренняя изоляция ("Isolation"),13 чувство одиночества среди, казалось бы, близких людей ("Colony"), потеря не только связи между людьми ("Love Will Tear Us Apart"), но и контроля над своими чувствами ("She's Lost Control"). Кертис сознательно выбирал внутреннюю изоляцию — она читается в его песнях, интервью и даже серьезных, глядящих куда-то в себя, светлых глазах. Недаром в его песнях настойчиво повторяется слово "тишина". Именно тишина, то пугающее "the rest to silence", которым заканчивается "Гамлет" — та дверь, куда уходит лирический герой Кертиса на развороте диска "Closer". Тишина, которая парадоксально скрывается в сердцевине звенящей и монотонной музыкальной оболочки, подобно тому, как одиночество и безразличие толкающихся в метро горожан окутывается городским шумом и суетой. Излишне чувствительный Кертис пытался спрятаться от окружающего мира в этой самососредоточенной тишине, пытался насладиться жизнью "внутреннего отшельника"… Творчество для Яна было всего лишь одним из его личных дел, JOY DIVISION — ниточкой, связующей его с окружающим миром, а уж имидж, слава и прочая мишура заботили его в последнюю очередь. Если заботили вообще.
"— Чем ты занимаешься в свободное время?
— Философией и извращениями.
— Чем ты занимаешься во время, свободное от философии и извращений?
— Сплю (впрочем, это синтез первого и второго)…Наверное, больше ничем. Музыка? Иногда этим, но реже".
(Я. Кертис, из интерьвью журналисту "Европеан" Денни Тикнеру, 1980 г.)
"Каждый живет в своем маленьком мирке. Когда мне было лет 15-16 и я учился в школе, мы с приятелями обычно говорили: "Ладно! Вот кончим школу и сразу поедем в Лондон. И будем там делать то, что еще никто не делал". А потом я пошел работать на фабрику и был no-настоящему счастлив, поскольку мог мечтать целый день. Все, что мне нужно было делать — это пихать тележку с хлопком, а думать было не надо, и размышлял я больше о выходных, придумывал, на что потратить деньги, какую пластинку купить… Так и можно прожить в своем маленьком мирке".
(Я. Кертис, из интервью П. Рамбали, "New Musical Express", 1979 г.)
Однако, оказалось — "тишина звенит", пустыня населена демонами, отрешенность часто переходит в депрессию, и уйти от проблем и от себя можно лишь одним способом…
"Мы стучались во врата самых мрачных адских палат,
Доведенные до предела, мы оказались втянутыми в них,
Наблюдали с птичьего полета повторно разыгрываемые сцены.
Мы видели себя как никогда раньше не видели —
Картины боли и вырождения,
Выстраданного нами горя и отсутствия свободы.
Будучи внутри, мы утратили силы, теперь наши сердца потеряны навсегда,
Невозможно вернуть на место страх или ужасы преследования —
Эти ритуалы привели нас к дверям наших скитаний,
Которые открываются и закрываются, захлопываясь перед нашими лицами…".
(Я. Кертис "Decades")
Цитировавшийся выше Джон Сэйведж предрекал в своей статье, что подобный черный экзистенциализм, да еще поданный в столь музыкально отталкивающей и черствой форме, никогда не выйдет на широкий рынок. Однако, как выяснилось, в мире еще хватает "потенциальных самоубийц"…
"Мы идем… в тишине.
Не уходи… в тишину".
(Я. Кертис "Atmosphere")
P. S.: Жизнь после смерти
"Сначала их обвиняли в том, что они очень уж подражают нам.
Потом их стали обвинять, что вроде как опопсились.
По-моему, ребята просто научились сочинять хорошие мелодии. Ч
то такое хорошая мелодия? Чем страшнее, тем лучше…
Шутка!".
(Лу Рид)
"Прошлое — теперь часть моего будущего
Настоящее — чаще экспромт…".
(Я. Кертис "Heart and Soul")
— июнь 1980г.: сингл "Love Will Tear Us Apart" достигает 13-го места в британском чарте синглов;
— лето 1980г.: альбом "Closer" поднялся до 6-го, а переизданный "Unknown Pleasures" до 7-го места среди LP;
— сентябрь 1980г.: сингл "Atmosphere" занимает 13-е место в национальных чартах;
— 1981 г.: выход альбома "Still", в который вошел как студийный, так и концертный материал. Альбом попал в британский Top5, а переизданная "Love Will Tear Us Apart" в Top10;
— август 1981г.: оставшиеся члены JOY DIVISION берут себе новое название NEW ORDER и… это уже другая группа.
— июль 1982г.: на данный момент продано 100 тыс. копий альбома "Unknown Pleasures";
— 1988г.: появилась 2LP компиляция "Substance" (7-е место в британском чарте);
— 1995г.: вдова Кертиса, Дебора, издала книгу, посвященную своему бывшему мужу, а к 15-летию смерти Яна на прилавках магазинов появился сборник "Permanent: The Best Of Joy Division" и переизданный сингл "Love Will Tear Us Apart".
— 2001 г.: издана ретроспектива всего творчества группы - сет из 4-х CD под назаванием "Heart and soul". Каждая представлена во всех доступных вариантах: синглы, бутлеги, записи "живьем", альтернативные варианты.
— 2002 г.: 26 марта состоялся показ музыкального фильма о манчестерской музыке — "Герои круглосуточных вечеринок" ("24 Hour Party People"). Солист Stone Roses Иэн Браун: "Это было здорово. Я люблю Joy Division, я их видел в детстве".
— Май 2004 г.: Стало известно, что готовится к выпуску очередной фильм, посвященный Яну Кертису. Зато известно, что музыкальным советником фильма станет Моби (Moby).
Подробности о замысле авторов раскрыл Нил Уэйсман, друг бывшего шефа "Factory Records" Тони Уилсона. Основная канва сюжета - смерть Яна Кёртиса и возвращение на сцену его бывших товарищей в виде группы New Order. "Ян Кертис - трагический романтик в самом классическом смысле этого слова, - говорит Нил Уэйсман. - Он всегда думал, что будет знаменитым и умрет в середине третьего десятка. Так и случилось".
Жизнь после смерти продолжается…
Сергей Курий
Вольные переводы песен "JOY DIVISION" — С. Аксёненко ("Love Will Tear Us Apart", "She's Lost Control") и Сталкера ("Shadowsplay"),
остальные переводы — подстрочники, взятые с сайта "Армагеддон-попс".
"Афиша"
Статья
Ян настоящий
Спойлер
В прокат выходит «Контроль» — снятый Антоном Корбайном фильм о жизни и смерти лидера Joy Division Яна Кертиса. «Афиша» собрала воспоминания очевидцев и мнения критиков о главной группе постпанка
Пол Морли, музыкальный критик: Joy Division вывели нас из равновесия. Никаких дешевых трюков, никакой театральности — предельно реальные картины насилия, потерянности, страха. Социум угрожает тебе каждую минуту, смерть всегда рядом; их песни не убегали от одиночества, жестокости и страданий — они бросали им вызов. В этом не было фальшивого восхищения мраком — но было отвращение к серости и лицемерию, к самодовольству, которое зачастую демонстрировала рок-музыка. Нет ничего глупее веры в то, что рок может спасти тебя, — и ничего оскорбительнее мнения, что он является просто развлечением. Joy Division не принимали рок как должное, они доводили эту музыку до предела.
Саймон Рейнолдс, музыкальный критик: Главное, чему обязаны популярностью Joy Division, — это мрачное обаяние Яна Кертиса. Корбайн точно поймал его образ на своих фотографиях: взгляд в пустоту, длинный серый плащ в восточноевропейском стиле, короткая стрижка. В текстах Кертиса безыскусная прямота сочеталась со сложными поэтическими образами. Их безысходность была бесконечно привлекательна для впечатлительных подростков, впервые задумавшихся о том, что жизнь, возможно, не имеет смысла. Где-то между первым и вторым альбомом фанаты и критики стали воспринимать Кертиса как пророка, своего рода Джима Моррисона эпохи новой волны, разве что центр тяжести сместился здесь от Эроса к Танатосу (песни Joy Division на удивление бесстрастны — в них нет ни вожделения, ни тем более смеха).
Марк Фишер, музыкальный критик, философ: Творчество Joy Division настолько пропитано философией Шопенгауэра, что их едва ли вообще можно причислять к рок-музыке. Они последовательно изгоняли из своей музыки секс, эту главную движущую силу рока; играли — что по духу, что по звуку — антирок.
Дебора Кертис, вдова: Не знаю, делалось ли это специально, но жен и подружек регулярно не пускали на их концерты. Это был такой мальчишник, парни веселились в своей компании.
Джон Сэведж, музыкальный критик: Сейчас под влиянием кертисовского мифа об этом часто забывают, но музыка Joy Division помогала жить. Они мастерски чередовали напряжение и избавление от боли, они создавали неповторимую смесь панка, краутрока и диско. И на все это накладывалось гипнотизирующее поведение Яна на сцене. Казалось, что эту группу невозможно остановить.
Пит Шелли, вокалист Buzzcocks: На концерте Ян преображался — все эти ломаные танцы и так далее. В жизни же это был обычный парень: ни дурных предчувствий, ни предчувствия смерти, ни тяжести мира на плечах, ничего подобного. Все те вещи, что приписывали ему позже, — ничего этого не было.
Дженезис Пи-Орридж, лидер Throbbing Gristle: На сцене Ян погружался в транс, излучал совершенно иррациональную энергию. Именно поэтому он был так увлечен поэзией романтиков и символистов, поиском лирического и вместе с тем правдоподобного описания парадоксальности бытия. В том, как он, Ян Кертис, вел себя, чувствовалось врожденное одиночество, очень сильное, глубокое ощущение хрупкости собственного я: ты знаешь, что смертен, и всегда чувствуешь дистанцию между собой и окружающими.
Саймон Рейнолдс: Стерильным методам записи мегаломанского рока 70-х панк-группы часто предпочитали запись всех инструментов сразу и в реальном времени. Продюсер Joy Division Мартин Хэннетт вернулся к прошлому: он требовал кристально чистого разделения звука не только по отношению к отдельным инструментам, но и к каждому элементу ударной установки. Хэннетт был деспотом, он помимо воли группы выхолостил из их песен человеческое начало — и это, безусловно, способствовало ощущению отчужденности, исходящему от музыки.
Марк Фишер: Депрессия Joy Division не мотивировалась никакими — даже формальными — причинами. С самого начала, со времен Роберта Джонсона и Синатры, поп-музыка ХХ века была скорее способом излить тоску, нежели поделиться радостью. Однако и у блюзменов, и у эстрадных певцов всегда находились причины для печали, пусть мнимые. Отчаяние Joy Division не было обосновано, они оказались в пространстве, где ничто не приносит ни радости, ни сожаления. Ноль эмоций.
Дебора Кертис: На «Unknown Pleasures» голос Яна звучал так, будто бы он в свои 22 уже прожил целую жизнь. Когда я услышала текст «New Dawn Fades», я решила поговорить с ним, удостовериться, что это были всего лишь стихи, не имеющие ничего общего с его настоящими чувствами. Бесполезно, все равно что со шкафом разговаривать — он отказался что-либо подтверждать или опровергать и просто вышел вон.
Бернард Самнер, гитарист Joy Division и New Order: Мы никогда не вслушивались в его тексты. Это странно, но это чистая правда. Я понимал, что Ян пишет о страшных вещах, но я был уверен, что он подходит к ним как писатель. Это сейчас, когда оглядываешься назад, очевидно, что он говорил о себе. Тогда нам это совершенно не приходило в голову: ну да, у чувака экстремальные взгляды на жизнь, он любит мрачную музыку — и что?
Дебора Кертис: В основном он читал Ницше, Достоевского, Сартра, Гессе и Балларда; была и пара книг про нацистов. Меня поразило, что все свое свободное время он посвящал изучению человеческих страданий. Я понимала, что он ищет вдохновения, но все это начало превращаться в нездоровую зацикленность на физической и душевной боли.
Стивен Моррис, барабанщик Joy Division и New Order: Когда у него случился первый эпилептический припадок, мы ехали в машине, и я сидел за рулем. Если честно, я очень расстроился, что пришлось везти его в больницу, потому что из-за этого мы не смогли купить сигарет. Собственно, я их стибрил у Яна — но и это не помогло, потому что на территории больницы нельзя было курить. И из-за этого я напрягался куда больше, чем из-за того, что Ян бился в конвульсиях.
Питер Хук, басист Joy Division и New Order: Когда Ян завел роман с Анник, все сильно изменилось. Он хотел предстать перед ней такой чувственной натурой, измученным поэтом, постигающим глубины бытия. А мы с Бернардом были простыми пацанами, шатались без дела, верили в рок-н-ролл, читали сомнительные журнальчики. Когда Ян тусовался с нами, он так себя и вел — может, чисто из вежливости, не знаю. С Анник он был таким проклятым поэтом. С Дебби — тихоней и скромнягой. Я до сих пор не знаю, когда он был самим собой, а когда таким, каким его хотели видеть.
Тони Уилсон, основатель лейбла Factory: Я спросил у Анник, понравился ли ей «Closer», и она разозлилась: «Пойми ты, он это всерьез». Я удивился: «Да брось, это всего лишь поза». Но она оказалась права, и потому-то это великая пластинка. Он и вправду делал все всерьез.
Дженезис Пи-Орридж: Я страдал по тем же причинам, что и Ян, — играл в набирающей популярность группе, получил приглашение на гастроли в Америку и одновременно чувствовал себя совершенно несчастным и одиноким… Окружающие жаждали твоей смерти на публике: ты участник спектакля, ты курица, несущая золотые яйца. Яна все больше и больше воспринимали как шаблонную икону, печального сумрачного манчестерского поэта-символиста с большими глазами. Мы оба чувствовали себя использованными.
Марк Фишер: Хотел ли он умереть? Кертис отлично знал, что ранняя гибель может разом превратить сценическую маску в крайне достоверную вещь. Самоубийство — это гарантия твоей честности, самое убедительное доказательство, что ты делал все по-настоящему. Суицид разом превращает жизнь — со всей ее бытовой неразберихой, конфликтами, неопределенностью — в миф, столь же незыблемый, цельный и вечный, как мрамор и камень, изображенные Питером Сэвиллом на одной из обложек и воспетые Кертисом в «In a Lonely Place». Вот почему Joy Division могут быть очень опасны для молодых людей — кажется, будто они несут Истину.
Дебора Кертис: Из Яна бы вышел хороший актер. Он всех убедил в том, что его поведение было вызвано внешними обстоятельствами и что давление, которое он чувствовал, было непосредственно порождено той жизнью, которую он вел. На самом деле он был сам себе и судья и надзиратель, он создал свой собственный ад и запланировал свою гибель. Окружающие были лишь второстепенными персонажами в его постановке.
Саймон Рейнолдс: Самоубийство Кертиса в возрасте 23 лет сразу же превратилось в миф. Необратимость этого поступка доказала подлинность музыки и текстов Joy Division пусть неоднозначным, но самым логичным и решительно неизбежным образом. Кертис, как он всегда и стремился, оказался бок о бок с теми, кто жил слишком быстро и переживал все слишком ярко, чтобы надолго задержаться в нашем мире компромиссов и полумер. Смахнув слезу, лейбл Factory с энтузиазмом принялся слагать и шлифовать легенду: обложка «Love Will Tear Us Apart» выглядела как каменный склеп, на конверте «Closer» было скульптурное изображение тела Христова с генуэзского кладбища.
Джон Сэведж: Когда я думаю о Яне, я представляю, как бы он был взбудоражен всей этой сегодняшней шумихой, которую он заслужил. Он всегда этого хотел. Ажиотаж вокруг его смерти не сыграл бы никакой роли, если бы несколько поколений не заслушало его пластинки до дыр.
Марк Фишер: Пусть Joy Division не написали ни строчки о современных им событиях, но болезненное впечатление от них отражается в каждом их звуке. Даже то одновременно монументальное и призрачное звучание, которое выстраивал Мартин Хэннетт, вызывает в памяти картины разрушенных заводов и заброшенных промзон. Слушая Joy Division в 2008 году, трудно отделаться от мысли, что их музыка — зловещее предчувствие пустоты постмодернизма, каким он виделся в конце модернистской эпохи.
Питер Хук: Я смотрел «Контроль» в Каннах. В тот момент, когда Ян повесился и заиграла «Atmosphere», у меня чуть сердце не остановилось — будто бы я проходил через все это снова. И тут люди вокруг меня встали и начали аплодировать. Я чуть с ума не сошел. Я думал: вашу мать, это же моя жизнь! Все это произошло на самом деле!
Одна из лучших, что приходилось читать (хоть и кое в чём не согласен с автором)
Рецензия:Joy Division
Unknown Pleasures. Сон разума.
Спойлер
Так сложилось, что юность – тот период жизни, когда я жадно впитывал всё новое и странное, в плане музыки пришлась на момент расцвета пост-панка, «новой волны» и зарождающейся готики. А когда слушаешь много музыки, рано или поздно начинаешь улавливать в творчестве разных людей некие общие ходы, музыкальные фразы, приёмы аранжировки – всё то, что называется признаками стиля. И однажды наступает момент, когда мучительно хочется узнать, кто же всё это выдумал, кто первый начал? Мир музыки похож на шахматный – он открыт, и если кто-то применил новинку, она тут же становится достоянием общественности. Но музыкальным «дебютам» и «гамбитам» не принято давать имён. Погружаясь в прошлое, блуждая в лабиринтах лондонского андеграунда, я нюхом чуял, что «истина где-то рядом», однако открытие, как это часто бывает, свершилось буднично и совершенно неожиданно. Друг забежал на чашку чая и принёс пластинку в абсолютно чёрном конверте без надписей, с маленьким рисунком в центре, похожим на схему гористого рельефа. Я поставил её на проигрыватель и обомлел: это был Он – Первоисточник! Даже не требовалось смотреть на дату выхода альбома: всё было ясно и так. Все обнажённые корни и нервы, всё то призрачное, что пугало и манило, блазнило, но не давалось в руки – всё присутствовало здесь в сыром, первозданном виде. Это был даже не опытный образец, а действующая модель, с которой рисовали образы и звуки герои 80-х. Я просто не там искал.
Колыбелью готик-рока оказался не Лондон, ею был Манчестер.
А группа называлась Joy Division.
Возникла она в 1977 году. Как и многие другие, музыканты утверждали, что их группа – коллектив, где все равны, но всем было ясно, что главное место в ней занимает фигура вокалиста Яна Кёртиса. Одарённый поэт, он сформировал характерное апокалиптическое видение мира, а его низкий, бесцветный голос определил стилевой диапазон и музыкальную палитру группы. В свете дальнейших событий странным и пугающим фактом выглядит то, что Кёртис чуть ли не единственный выступал в группе под собственным именем (так настоящая фамилия гитариста Бернарда Альбрехта была Диккен). Первоначально группа называлась Warsaw, но вскоре, чтобы избежать путаницы с Лондонцами Warsaw Pact, сменила имя на Joy Division. Весёлое на первый взгляд название на деле было жутеньким – Кёртис позаимствовал его из книги Кароля Цетинского «Кукольный домик» повествующей о нацистских лагерях («Сектором удовольствий» назывался особый блок, куда сгоняли молодых женщин для «обслуживания» офицеров СС).
Заканчивались 70-е. Панк-рок сдавал позиции, что неудивительно: сила его была в освобождении от всех условностей: «поколение рассерженных» хотело разрушать, но не строить. Но новизна приелась – любой взрыв, как бы силён он ни был, дважды не бабахнет. В итоге, когда было сломано всё, панки занялись имитацией разрушения, в их творчестве появилась та самая фальшь, ради борьбы с которой всё затевалось. И пока большая часть продолжила беситься и куролесить уже просто по привычке, прочие, не видя объектов для приложения сил, пошли другим путём. На музыкальной сцене возник термин «готический рок», впервые прозвучавший на BBC в 1978 году именно для описания музыки Joy Division (вряд ли журналисты имели в виду красоту готических соборов и порочную утончённость декаданса – скорее, gothic в данном случае означало «готский», «варварский»). Группа много гастролировала, выступала на телевидении и на радио – в передаче культового лондонского диск-жокея Джона Пила. Как раз тогда же, в качестве альтернативы шоу-бизнесу, возникли «независимые» – маленькие студии грамзаписи местного значения. У них не было серьёзной материальной базы и сети распространения – их сил хватало только чтобы записать пластинку и разослать тираж по окрестным лондонским магазинам. В качестве компенсации за скромные доходы «независимые» предоставляли своим клиентам полную свободу самовыражения. Часто в этих студиях за пультом сидели люди, чьё видение музыки шло вразрез с политикой крупных концернов. На фирме Factory таким режиссёром был Мартин Ханнетт – мрачный тип, любивший записывать странные, скрежещущие звуки. Он-то и приметил дебютную «сорокапятку», которую записала неизвестная команда из Манчестера, и взялся продюсировать их первый альбом, получивший название Unknown Pleasures – «Неизведанные удовольствия».
Говорят, этот диск задумывался как звуковая дорожка к несуществующему фильму о жизни человека, которого общество непрерывно «тестирует» на пригодность к этой самой жизни. Очень может быть. (Любопытно, что вместо традиционных стороны «A» и стороны «B» на диске значились Outside и Inside, то есть «Внешняя сторона» и «Внутренняя сторона»). Это странствие по городским тупикам и задворкам незаметно превращается в путешествие по тайникам подсознания, неосознанным страхам и фобиям. Открывающая первую сторону песня Disorder начинается с сухого барабанного соло: Моррис стучит в монотонной манере, напоминающей немецкий краут-рок, и на этом фоне Питер Хук плетёт свои плотные, очень непростые басовые кружева (сказать по правде, он был там единственным стоящим музыкантом). Нарочитая танцевальность обманчива: этот беспорядок творится у героя в душе, а вовсе не снаружи. Скрежетливая гитара, долбящая две ноты, бесцветный голос и странное синтетическое уханье каких-то «летучих обезьян» на заднем плане уже к середине песни начинают вгонять в дрожь. Дальше – больше: в песне Day of the Lords речь идёт о человеке в комнате, который вспоминает выцветшие образы детства и юности, и здесь уже не до веселья – речь фактически идёт о предстоящем самоубийстве: нож, машина с закрытыми окнами... В финале Кёртис уже откровенно кричит: «Каков будет его конец?!» Гипнотическая цепочка гитарных аккордов и замедленный ритм только усиливают этот настрой. В следующей песне, Candidate, герой вырывается из клетки, но лишь для того, чтоб стать участником какого-то непонятного эксперимента, а в следующей, Insight, насыщенной скрипом дверей и странными звуковыми «вспышками», голос Кёртиса звучит глухо, будто из-под маски для наркоза. В последней, New Dawn Fades, образы, цвета и звуки вовсе распадаются на отдельные фрагменты, рождая болезненное ощущение «выпадения» из реальности. Так, монотонным стуком барабана заканчивается «Внешняя» сторона, сравнимая по силе воздействия с шаманскими выходками Джима Моррисона времён «Поклонения Ящеру».
«Внутреннюю» сторону открывает She's Lost Control с её нервическим, дёрганным ритмом и навязчивым рефреном: «Она утратила контроль... Я снова теряю контроль...» Кёртис страдал эпилепсией, а из-за многочисленных выступлений эти приступы участились. О борьбе с этим недугом, безостановочной и безрезультатной, и повествует эта песня. Энергичная Shadowplay, где снова пустая комната, в которой окровавленные тени прошлого сходят со стен, Wilderness с её «крафтверковской» ритмикой, и быстрая Interzone с гитарным соло, больше похожим на вой полицейских сирен, как-то слишком скоро подводят нас к пустоте I Remember Nothing, с её перекличкой депрессивных голосов и звоном бьющегося стекла. Приступ закончился – снова запертая комната-клетка, полная апатии и мазохистской боли: «Мы были чужими слишком долго... слишком много насилия... слишком долго... Ничего не помню».
Это была новаторская, совершенно неожиданная работа. Вместо ревущих гитар и истеричных воплей группа предложила слушателю спокойствие и летаргическую расслабленность, выраженные с простотой карандашного наброска. В их основе – навязчивый ритмичный пульс, похожий на многократно усиленный стук сердца, и всё те же панковские три аккорда, щедро приправленные гитарным скрежетом. Ханнетт посоветовал убрать голос на задний план, а на первый вывести ритм-секцию – это было весьма необычно для тех лет. Холодное депрессивное звучание, полное скрытых пустот, где рваные гитары, бас и барабаны плетут сухую паутину, в которой мухой бьётся летаргический голос Яна Кёртиса, стало эталоном для всех «независимых» 80-х. Обманчиво простые, элегантные гармонии Joy Division подкупили многих. Кто оказал влияние на Joy Division? Sex Pistols, The Doors, The Velvet Undergraund (это при том, что они не походят ни на одну из этих групп). Количество же людей, на которых повлияли Joy Division, не поддаётся исчислению: по ним выстраивали саунд The Cure, Ник Кэйв, Siouxsie & The Banshees, Sisters of Mercy, Depeche Mode, U2, Smashing Pumpkins, Nirvana, Therapy? и многие другие группы, вплоть до сегодняшних звёзд стиля doom, готического рока и музыки «тёмной волны». Отголоски их депрессивного саунда можно слышать и в творчестве наших групп, таких, как «Алиса», «Кино», «Телевизор», Nautilus Pompilius и «Агата Кристи».
Вскоре группа обрела культовую славу, растущую с каждым выступлением. Но спокойствие их мелодичных композиций оказалось спокойствием тихого омута: музыка была полна пугающих созвучий, низких тонов, скрипа и скрежета, а стихи переполняли образы из наркотических галлюцинаций, дурных воспоминаний и ночных кошмаров. Joy Division первые додумались оттиснуть на обложке сцену похорон. «Я пою для мёртвых», – сказал Кёртис в своём знаменитом (и единственном) интервью. На концертах царила гнетущая атмосфера, в зале часто начинались драки: группа играла в чёрных декорациях, при минимальном освещении – любая вспышка или резкий звук могли вызвать эпилептический припадок. Многие зрители принимали их за часть эксцентричного шоу – по сцене Кёртис двигался рывками, словно спятившая марионетка, иногда падал на колени, катался по полу...
Дальнейшая судьба группы трагична. Щуплый, вечно загруженный, страдающий манией преследования, Кёртис повесился у себя на кухне 18 мая 1980 года, за день до начала турне по США. Ему было всего 23 года. Вряд ли в этом виноват творческий кризис: новые работы группы – альбом Closer и сингл Love Will Tear Us Aрart были безупречны в музыкальном плане, являя группу в зените своего мастерства. Может, сказалась депрессия на почве намечающегося развода, или напряжённый гастрольный график, возможно, виноваты наркотики, или прогрессирующий недуг, а может – любовный треугольник между Кёртисом, его женой и любовницей... Как бы то ни было, оставшиеся музыканты решили, что не будут продолжать выступать под прежним именем (печальный опыт «Дорз» ещё не успел забыться). Они сменили название на New Order и очень скоро стали законодателями моды в электронной музыке, обретя популярность и славу (при этом Диккен-Альбрехт сменил фамилию на Самнер). Впрочем, в короткой истории Joy Division вообще много странностей. Совершенно неясно, почему на их альбомах, таких ужасающе беспросветных, не нашлось места ни одной светлой песне, такой, как Atmosphere, Transmission или Love Will Tear Us Apart, которые исправно выходили на синглах и бутлегах. Непонятно, как жизнерадостный, общительный паренёк Ян Кёртис меньше чем за два года превратился в измученного депрессией «молодого старичка». Для многих он был и остаётся самым мистическим поэтом эпохи панк-рока, его воспринимают как стихийного шамана, панковскую инкарнацию Джима Моррисона. Я же думаю иначе. Мне вспоминается другой сумрачный гений – Говард Филипс Лавкрафт, тоже проживший короткую, трудную и загадочную жизнь и оставивший после себя огромное количество рассказов, полных мрачных предзнаменований и потусторонних видений.
Судьба Яна Кёртиса в моём понимании – это судьба диверсанта, которого разведка штаба раз за разом забрасывает в тыл врага: как хочешь, так и выбирайся. Выбрался – отлично, вот тебе новое задание, а не вернулся – чёрт с тобой: тебя и так уже заранее списали как боевой материал. Немудрено, что всё это постепенно вконец измотало его, а меланхолик Ханнетт умело поддерживал это ощущение тьмы и безысходности – ведь не секрет, что определённые звуковые вибрации могут входить в резонанс с биоритмами мозга, усиливать их, ослаблять, и даже доводить до предела. Всё это заставляет думать, что Кёртис в своём творчестве мало полагался на фантазию: его демоны были реальны, и каждое затмение, каждый приступ изнурительной болезни, каждый наркотический трип реально забрасывали его на ТУ сторону, а мы знаем, что (верней, кого) порождает сон разума. Возможно, единственный выход, единственный шанс разорвать этот порочный круг Кёртис видел для себя только в самоубийстве. «Сейчас я хочу умереть. Я не в силах больше мучаться», – это всё, что сказано в его предсмертной записке.
«Любовь разорвёт нас на части», – гласит эпитафия на его могиле.
Уже давно нет ни Joy Division, ни New Order, ни даже фирмы Factory, а в 1991 году от воспаления лёгких умер «серый кардинал» Мартин Ханнетт. Почему же я их слушаю? Почему этот депрессивный, холодный альбом – вообще один из моих любимых дисков? Я не могу этого объяснить, могу только поделиться своими ощущениями. В песнях Joy Division живёт какая-то иная, не наша реальность. Кёртису не раз предлагали бросить его невразумительный проект и начать играть нормальный панк, но он неизменно отказывался. Его привлекала эта, однажды найденная формула. Joy Division делали музыку удручающе мрачную, заторможенную и в тоже время… по-хорошему отвязную, танцевальную. В итоге разум слушателя как бы отключается, убаюканный, а подсознание наоборот – находится в постоянном напряжении. Всякий раз, когда я слушаю их, я понимаю, что есть некий порог, о котором стоит помнить, но который не стоит переступать. И если у кого-то это получается непроизвольно, можно его жалеть, можно восхищаться, но в любом случае это нельзя игнорировать.
Потому что мы будем последними глупцами, если отмахнёмся от сведений, которые ценой своей жизни доставил нам разведчик с другой стороны.
Unknown Pleasures
P.S. Совсем недавно, с появлением Интернета мне удалось выяснить, что изображено на конверте этого альбома. Художники Питер Сэвилл и Крис Мэтэн взяли этот рисунок из "Кембриджской Астрономической энциклопедии". Эти странные пики – графическая схема 100 сигналов первого обнаруженного в космосе пульсара – переменной звезды PSR-1919-121. Что это может означать – ума не приложу.
28.11.2007
Ответить с цитированием
n' i don't give a damn if you don't like me 'cause i don't like you 'cause you're not like me
Сообщение от Кирпич
что-то вот эти файлы
Тридцать убедительных доводов в обойме
