Про переиздание "Быть живым" Родины наслышаны, а кто сам слышал? Мастеринг сильно отличен от первого издания?
рецензия "некого" Вербицкого на сам альбом Спойлер
Из трех коллективов, легших в основу "Русского Прорыва", самый радикальный, концептуально обособленный и попросту до дикости, до шизофрении необычный - была "Родина" Манагера. Манагера никто не понял, а между тем, "Быть живым" была одной из лучших записел 1990-х и всего столетия.
Олег "Манагер" Судаков определяет себя "метафизический поэт". Стихи Манагера - основная причина успеха и неуспеха "Родины" - напоминают то бюрократические реляции инопланетной цивилизации,
Проблемы нашего безобразия
Воплощённые в концлагерях
Экологическом озорстве
Разноликих преступлениях
Наверное
Не столь предосудительны
Покуда природные катаклизмы
Переиначивают привычное
Столь безапелляционно
Что вчерашнее - неузнаваемо
А земное - материал
Которого человек лишь часть
Ожесточённо бьющая себя
то научные труды заключенных сумасшедшего дома
Мы не есть нечто в чём-то
Но ничто и ни в чём
Но равные тому что вокруг
Более того что внутри
Одинаково удалённые от видимого
И равномерно размазанные
По каждой из её частей.
В этих стихах поселилась душа платоновско-зощенковских изобретателей-рационализаторов, помноженная на опыт русской литературы, от державинских од до наиболее радикальных опытов Крученыха, Хлебникова и Введенского - все вместе распластанное и препарированное под клинически-бесстрастным бюрократическим оком позднего совка. Излишне добавлять, стихи Манагера чаще всего лишены традиционной рифмы и размера; о том, что это стихи, можно догадаться только по нервной, напряженной, преувеличенно-торжественной интонации
ВХОДЯЩЕМУ - УЙТИ
В судьбе России
Мы - тлен
Мы - пища
Мы - мечта
В безвестном взгляде
Чьих-то незнакомых глаз
Вобравших наше время
По документам
Фотографиям
Несказанным словам
Наверное здесь грозный смысл
Входящему - уйти
А нерождённому
посторониться
21.05.98.
Летов и Кузя УО любят Введенского ничуть не меньше, чем Манагер; и тому и другому принадлежит по нескольку десятков (если не сотен) стилистически сходных текстов. Но одному Манагеру пришла убийственная идея это дело петь.
Холод студит тепло, день погоняет ночь
Машины грызут животных
Унылые попытки удить себя
В отце, матери, отечестве, чести
Идеях, временах года, любви
Ежели не придержит смерть, однако
Возрождаться снова, при желании
Вспоминать былые похождения
Всунув сознание Бог знает во что
Это называлось "мелодическое мышление", но было по сути колоссальным насилием над языком. Особенно дико это выглядело на концертах: искалеченные слова вырываются из одетого в черное, конвульсивно подпрыгивающего Манагера, под инструментальный беспредел терзающего гитару Джексона и Андрюшкина в бесконечных барабанных соло. Публика рыдала и выла.
Выступления Манагера пользовались невероятным, при их полной герметичности, успехом у панков. Шаманская природа сибирского панка была доведена им до своего рода совершенства. Многие говорили, и справедливо, о сибирском шаманизме как основе своего творчества, но никто не доводил этот тезис до воплощения в актуальном перформансе.
У "Родины" всего одна студийная запись - "Быть Живым", записанная весной 1995 года, вместе с не менее убийственным Черноземом (тоже кандидат на "лучшие альбомы столетия") и "Ледяными Каблуками" Черного Лукича. Музыканты на этих записях были практически те же самые, что ездили с Русским Прорывом: Андрюшкин на барабанах и клавишах, Джексон на гитаре и клавишах, Джефф на гитаре и басу и Аркаша Кузнецов на басу. Шаманизм концертного перформанса Манагера сведен к необходимому минимуму, что восполняется тончайшими нюансировками клавишных и гитарных соло; действительно, по силе и мощи гитарного звука, эта пластинка не знает себе равных. Ближе к концу, заразительное безумие Манагера одолевает и музыкантов. Шестиминутная композиция "Быть Мертвым" заканчивается такой страшной силы утробным воем вперемешку с атональной гитарой, что кажется - небеса разверзлись и заразные от бешенства ангелы посыпались оттуда, как лягушки и как горох.
Многие говорят, что сей трэк есть высшее достижение музыки как она есть; то же самое относится и ко всему альбому.
а вот из последней публицистики Манагера:
Поющие изгои Катуни - Спойлер
Разъезжая с концертами по стране, поневоле окунаешься в российские недра. Зыбкое единство под нуждой уживаться вместе. В плацкартном калейдоскопе мелькают политические, религиозные и социальные узоры. Картины пестрые, но жажда вырваться летом из города – как общий мотив. Вряд ли это «отдых на природе», скорее – её «вечный зов». Дачи, рыбалка, шашлыки или пляжи – недавняя гримаса урбанизации, но тысячелетиями подавляющее большинство жило на селе. Чувство земли всегда пульсирует в душе, порой требуя покинуть лабиринты улиц и забот. Мы – люди речных излучин, лесов, горных кряжей и озёр, но город крепко держит нас за горло.
Никакой патетики: однажды в походе ты отзываешься на зов перед попутчиком, не замечая хлёсткую поэтику слога. Зеркало мира проявляется, отражая тебя извне: любой вне природы – легко заменяемый элемент цивилизации, в общем-то, никому не нужный. Генетическая лотерея вручила билет на аттракцион – менеджер ли, механик или олигарх, и ты исполняешь долг. Кто-то меняет курс, веруя в выбор, но социальный ток возбуждает система, поставляя экстремалов на шестерни судьбы. Впечатано историей, но выезд за город – как самоидентификация.
Вдруг появляется азарт, глаза блестят: ещё как существую, и провались эта навязанная жизнь! Исчезают регалии и должности, а людей ценят по иному эталону. Первобытный мир вправляет мозги, и многое кажется достижимым. Эйфория без нарко, но вечером у многих алкоголь в крови. Увы, за пару недель не изменишься, а привычки ищут выхода. По завершении отпуска остаётся тревога, но гоним её прочь, наглухо скрываясь в иронии. Дома откровение померкнет, а рыночный командир расположит нас в пищевой цепи, взбодрив угрозой не оказаться последним. Не в хвосте – у морды. В России хвост виляет собакой, а пережёвывать ближнего неприятно. Неуместный парадокс на фоне просветлённой души и ни одного виноватого.
Этим летом кто-то был на юге или за морем, а я оказался в Горном Алтае. Быть как все иногда полезно: похожий опыт сближает в восприятии. Еще десять лет назад Алтай был почти заповедным краем – нет гнуса и тысяч палаток, редкие турбазы, тишина и покой. Ныне территория обжита и всем хочется получить порцию здравия от Катуни или Телецкого озера. Места дивной красоты, хочется уединения, но тесно, и поток туристов растёт. Страна у нас большая, природных жемчужин немного, но перламутр быстро стирается в проезжих руках.
На Алтае двойственное ощущение – хорошо, но суетно. От Новосиба до Бийска поездом 380 километров, по Транссибу на такой путь шесть часов хода, а здесь – около десяти часов в стоянках у каждого столба. Терпим. Далее на Чуйский тракт, но за Чемалом асфальт исчезает, и деревья не растут, и на Артыбаш дорога аховая, вот и подпирают туристы друг друга. Вдоль трассы много стендов с героями войны и монументы славы ухожены. Немного удивляет такое обильное почтение. Наверное, дань алтайской традиции: у кочевника культ бойца в крови.
В Горно-Алтайске две главные магистрали – улица Чорос-Гуркина и Коммунистический проспект, но почему не сменили название? Возможно, здесь «коммунизм» – иноязычный символ алтайского рая, и если переименуют, без сомнения – в проспект Верхнего Неба. И Ленин – батыр с тюркской кровью. Бюсты Ильича обновляют, а на скале Камышлинского водопада начертан его профиль. За Маймой есть гора Зеленый дракон: ящер словно присел, взирая на проходящих. По поверью, он проверяет чистоту помыслов путников, а кто со злом прибыл – в авариях наказание находит. Местный колорит радостно будоражит.
Туристская зона – Ая, Манжерок, Барангол, Узнея, Чемал. Всюду типичный сувенирный ряд – фигурки, пахучие смолы, мёд, амулеты и шляпы. Меж посёлков съезды к реке закрывают шлагбаумы: берег продан, и за постой плати хозяину. Национальное достояние неактуально, нечего добру пропадать. В Баранголе у турбазы «Царская охота» отменный рафт-причал. Аналог лишь в Сочи. Лодки с мощными моторами «Ямаха» берут до 9 человек, но скользят по воде с брызгами, как дельфины. Везут вверх по Катуни к Камышлинскому водопаду. По пути есть остров, за ним потоки так сходятся, что образуют стоячую заводь. Чувство сочное – после лихих виражей вдруг замираешь и видишь выступающую из скалы медвежью голову, потом срываешься, огибая остров, и мчишь через перекат к другому причалу перед водопадом!
Здесь поставили лагерь, а вокруг раскинулись амфитеатром горы. Глаз не отвести, а как наглядишься, то загорай, броди по лесу, собирай хворост и жги костёр. Нашли весёлое занятие – поиск камней с естественно возникшими фигурами и рельефами. Чего только не видели – оленя, зайца, химеру, волка, медведя. Вот и достойное оформление на новый альбом, и по духу совпадает. Родилась идея сделать каменную галерею в Горно-Алтайске. Всё лучше ресторанов и боулингов. Другие привезут ещё, и воображение подхлестнет, и землю прославит.
Мы прибыли под выходные, а выше по реке стоит турбаза «Иволга», где начался экофестиваль «ВОТЭТНО». От заката на полночи – музыкальный трансовый поток. Под луной в рокоте реки разбегаются волны странных ритмов и протяжных голосов. Акустика мощная и отчетливо слышно за километр. В какой-то момент донеслось: «Гитара – Евгений Каргополов». Мигом отскочил от костра, призывно закричал и кинулся к мобильному. Женька – гитарист из раньших времён, играл во многих сибирских группах, а его известность тянется до столицы. Захотелось увидеть, но ночью Катунь не перемахнёшь. Успокоился, а звёзды уносили мысли вдаль...
На Алтае этно-фесты часто проходят, и вроде к месту медитативное погружение в звук на природе. Где ещё возможно настолько глубоко? Чем больше думал, тем противоречивее ответы. Если музыкальная традиция вышла из древних ритуалов и обрядов, как помощь шаману на пути в высший мир, то здесь – экзотическое украшение городского духа и форма забвения. Слов нет, в ночи под кронами воздействие утроено, хотя это лишь допинг отдыхающему сознанию, в лучшем случае – прикосновение к отголоскам естества ради гармонии. Убегать из бетонной резервации, чтобы по возвращении маяться до очередного отрезвления? Похоже на стыдливое признание краха: издёргавшись под техногенным давлением, граждане утешаются в глуши. Приняв такой выбор, становится легче, но от раздвоения далеко не уедешь на вынужденной эстетике.
Человек долго не терпит отравление, ищет противоядие и проводит всеобщую вакцинацию. Сначала признали фолк-традицию на сцене – о, музицирование аборигенов прелестно! После стилизовали песни для усиления контекста, в итоге возникают целые направления – нью-эйдж или электро-этника. Народ привыкает, появляются хиты, новый товар на рынке, спонсоры и фестивали open-air. Откровения ди-джеев активно тиражируют, повсеместно выдавая бурлящую эклектику за чарующую мистерию. Что же делать – душа требует утопии.
Процесс подстегнула глобализация. Белый человек к 70-ым решил проблемы еды/одежды, инфраструктура окрепла, и избыток средств хлынул в культуру. Параллельно росло пресыщение духа, а государственный механизм наращивал мускулы, выдавливая протестное движение из общества. Свободой пожертвовали, подняв антиэкстремистский кич на щит, партизан и патриотов заклеймили терроризмом, рявкнув в рупор ООН о вечной дружбе народов. Пообвыкли малость, но стало скучновато, и потянулся горожанин в эзотерику. Кастанеда или Ошо – неважно: под плитой практицизма ищешь мерцание чуда. Сто лет назад Шпенглер предрекал, что, придавив культуру, прогресс утомит разум и направит его в оккультизм. Люди хрустнули под промышленной дубиной, панацея обернулась ласковым тюремщиком.
Миллениум возвестил всеземное равенство вкуса. Долой национальные традиции – даёшь транснациональный эрзац! По единому плану под рекламный пиар-фейерверк. В литературе, кино, музыке замелькали интонации разных наций, но всегда угадывается либеральный трафарет. Сейчас переживаем переходный момент, на полвека синтез станет главенствовать, уравнивая всех в нечто однородное. Мы зависли между программированием и манипуляцией, а этно-музыка – компонент игры в капитал под судейством банкиров и олигархов.
Недавнее российское благоденствие отрыгнуло из динамиков и экранов хип-хоп, рэп, техно, рэйв или альтернативу. Целое поколение выросло под эти композиции. Синтетика становится нормой, а недавнее естество – старомодной условностью. С ног на голову и ещё один переворот. Привычка к обновлению как наркотик, и в сети появились такие штуки – слушай и торчи без иглы на вену. Экспансия лишь наметилась, в песне остаётся привычный текст под мелодию, но ритмические переливы активно внедряются в мозг. Техно-фесты в Берлине-99 и Дуйсбурге-10, собравшие по полтора миллиона тел, застолбили бегство в звучащее небытие. Классика от оперы, джаза и поп-эстрады еще держит позиции, трансформация произойдёт позже, но деление на стили уходит из культурной плоскости в социальную: у людей меняется тип сознания.
Музыка всегда отражала идеалы общества и менялась вслед за очередным историческим рывком. После 1945-го многое преобразилось на Земле, но послевоенный реализм вспучил противоречия настолько, что в 60-ых возникла музыка бунта. Слишком рознились заявленные ценности официоза и лицемерная данность их воплощения. Полвека гитарный протест вскрывает двуликость, да не всем двигать на баррикады, и кто-то оседал в кротком неприятии. Противление злу эстетикой. От хиппи к яппи, а в финале – этно-транс. Обличение огненным словом чревато и бесперспективно, а если уйти в тень от силовиков дневного дозора, то целая вселенная откроется тотчас. Религиозный принцип всегда востребован, а охочих уверовать вдоволь.
Цивилизация разделила людей на три касты – одни сотрясают устои, другие смиренно трудят на любой уклад, третьи отшельничиют или постигают житие. В музыке угадывается схожее триединство – противостояние, созерцание и отстранение. Народный фольклор и камерные оркестры веками выражали пристрастия, но были скоморохи и экспериментаторы. Позже интонации от джаза, симфо и рока переплелись, но в глобальном вареве ХХI века получена особая субстанция. Попс и опера удобно обрамляют госпраздники, но под прессом новаций шоу-бизнеса манера приедается, а корпоративность развращает, и PC- поколение ёжится в нетерпении, и слово обесценено. Антагонизм перемен и морали подсовывает удобоваримый субстрат.
«Достало всё, хватит болтать», – чуть не у всех на уме. Вот транс-вечеринка, треки в одну-две фразы – самый смак. Беспечно танцуй в эфемерном измерении лазеров и нереальных ритмов, а наутро окрыленно втиснись в офис. Еще один био-кирпич в тоталитарную стену. Скоро речь заменят сленг и междометия, а иллюзорные 3D-кадры перемонтируют явь. Отличная находка для промывки мозгов и обратный клапан от всех недовольств, не считая доходов от высоких технологий. Деньги правят миром, а в закрытых клубах и ложах сильные мира по-прежнему используют ноу-хау под вожделенный контроль. Работают жёстко, но о прянике не забывают – гранты, фонды, спонсорство и нацпроекты стали инструментом для хирургии социума.
Рок всё же сопротивляется. Компания от блюза, панка, реггей и дарк-фолка по-своему противостоит мировому порядку, но молодежь как зомби, а справедливость – пустой звук. Не считая обывателей и стариков: многое понимают, но текущие заботы важнее, внуков бы поднять и достойно дотянуть до могилы. Однако рокеры упрямо идут на сцену, гордо расстреливают обоймы песен, и пропадают после концерта в узком кругу. Разношерстное сообщество признаёт анархию, придерживаясь личной правды. По крайней мере, не на коленях, а любую организацию пожирает ложь, и рок-лидеры надолго не могут договориться. Не то что трагедия, но что-то отвратное в этом есть – пронеслось в голове... Катунь несла свои воды, а горловые вибрации разносились над соснами в глубокой ночи.
Днём мы снялись и убыли назад. Вспоминались разные местные особенности. В Горно-Алтайске сильная водная спортшкола, и если каноист или рафтер прибывает с наградой, его встречают у въезда в город. Особый народ со своими горизонтами и братством. Вот проносятся Сростки, плакат с Шукшиным на пригорке – сидя на красивом холме. Рок-н-ролльная тема вплетается в деревенский рассказ. Дожил бы Макарыч доныне, резанул бы его сельский исход в фермерскую хмарь. Когда-нибудь Алтай заселят под завязку, превратив в сплошную парково-куротную полосу сытого времяпровождения. И Шорию, и Хакасию, и Тыву. Сограждане притащат свой дом в дикий мир, снисходительно усмехаясь в прошлое, повсюду будет греметь музыка, а в головах проворачиваться нечто – лучше не думать что.
Меняются человеческие культуры, а люди тешатся мыслью, что этика неизменна. Многие ли читают Тургенева или слушают Бородина? Не в кассу и по бороде, а перенеси почитателей Лескова и Римского-Корсакова в нашу федерацию, через полгода пойдут в сумасшедший дом. Если человек, отринув камлание шамана, под электробубен и синтезированный камуз утешается от уродства реальности, при этом неплохо в неё встроившись, то дело швах. Рывок человечества от собирательства в космос обернулся космическим собирательством товаров из каталогов для окультуренного дикаря. Без слёз не глянешь. Музыканты щетинятся от рациональной истомы, но отчуждение нарастает, и несутся над Катунью голоса поющих изгоев поперёк выхолощенного бытия...
19 августа 2010
Второй рок-н-ролльный фронт - Спойлер
Четверть века над страной гремит «Рок-н-ролльный фронт» – гимн протеста против системы и хит группы «Инструкция по Выживанию». Пассионарии двух поколений ищут освобождения от тотального контроля – в музыке, политике, бизнесе, эмиграции или вере, но по-прежнему молодая смена азартно подпевает песню на концертах. Наверное, мало что изменилось с 80-ых, хотя нет зримого подъёма в ожидании перемен. Видно, ослабла искра в двигателе социального возгорания.
Несмотря на кардинальные реформы, Россия стала слишком напоминать Советский Союз. Тоталитарные черты Совдепа налицо – монополия одной партии, передел закона под политэлиту, надзор силовиков за населением, гонение инакомыслия, ярая пропаганда от верхов, цензура в СМИ и смирение населения. Выходит, на излёте Перестройки произошла «перезагрузка системы», а замена социализма на капитализм оказалась несущественной. «Коммунизм» и «демократия» незаметно сблизились, а поборники демократии быстро взяли «под козырёк».
Перекосы Совдепа подвинули молодёжь взять гитары в 70-ых, и через 10 лет музыка первой волны звучала на магнитофонах по Союзу. Всюду собирали группы, издавали подпольные журналы, играли квартирники. КГБ курировал самых ярых, а кого-то направлял в психушки. Москва, Питер, Свердловск и Новосибирск стали рок-центрами, но самую мощь социального протеста выдали Омск и Тюмень. «Гражданская Оборона» и «Инструкция» выступали с таким напором, что срывали башню у поклонников и раздражали официоз. Подъём охватил Барнаул и Томск, и к началу 90-ых появилось особое течение из трёх десятков команд – сибирская волна.
Переход к рыночным отношениям оказался до того мерзким, что социум закипел борьбой. «Оборона» возглавила поэтичных, неприкаянных и маргинальных, а пиком протеста стала акция «Русский прорыв» в 1994-ом. Молодые под завязку набивались на концерты ГО, ИпВ и «Родины», а в «Крылья советов» пришло около 4 тысяч человек. Летов дал интервью в прямом эфире на первом канале ТВ, и его позицию услышала вся Россия. Казалось, вот-вот зазвучит музыка масс – десятки тысяч хлынут на улицы и сметут коррумпированный режим. Время шло, оппозиция медлила, молодёжь избегала партий, а власть искала способ придавить всех разом. Шума было много, но вышло как-то криво и движение пошло на убыль. К середине 2000-ых ГО достигла вершины славы, но ситуация уже изменилась, а рок-среда распалась на изолированные по стилям сегменты. Повис сумрак зыбкого ожидания.
Со временем ряды сибиряков поредели – одни стали легендой, иных забыли, кто-то на плаву. Поныне сочно звучат – «Инструкция», «Путти», «Калинов мост», «Черный Лукич», «Родина», «Тёплая трасса», Подорожный. И Ник Рок-н-ролл по духу свой до мозга костей, хоть родом с Приамурья. Однако при широкой известности почти все остались в тени андеграунда. Парадокс, но в России многое чудно, а, перескочив в капитализм, страна очнулась в нищей растерянности.
Рынок правит бал – у кого деньги, тот навязывает музыку. Популярность задаёт симпатия зрителя, а её направляет шоу-машина. Возникло понятие «формата» – кто понравится 3\4 аудитории, остальных браковали. От рока брали монстров, лояльных демократии. Продюсеры раскручивали новые имена, нащупывая будущих звёзд. Не счесть однодневок, но кто-то цеплял больше, и лейбл зависал на слуху. Львиная доля рокеров выпала из обоймы беспутных увеселений, их попросту «выдавили» с теле-радио каналов. Вивисекция без крови, лоботомия без ножа, мозговой кастрат как образец современника.
Рокер – чел независимый, колючий, своё мнение ценит. Такого трудно загнать в рамки, и пока не соберёт полтыщи толпы в зале, лишь время терять. К тому же рокер чует атмосферу общества как барометр, преломляет поперек стандартов, а иногда рубит наотмашь. Попробуй озвучить такого в одичавшей стране?! И раньше косо смотрели, а сейчас вовсе зажмурятся на вспышку из контркультуры. Другой момент – оживший тоталитарный стиль: если не кремль, так хозяин радиостанции округлит око на ведущего – долой таких умников, попсятину врубай!
Какие взгляды у попсы? Продюсер бы засветил, а обломится слава – холить её, мурлыкая о влечении полов, и манерно томясь шутливостью. Вот и весь репертуар, а у рокера взгляды и принципы. «Прекрасный новый мир» незримо теребит, здесь его золотая жила, черная дыра и лежбище, а в России – бедлам, передел и лицемерие. Тяжко выдерживать, и половина сибирских лидеров погибла или спилась с тоски. Остальные пережили, но сограждане так обмельчали, что залы вдвое опустели. Сиб-рок вздрогнул под буржуазной явью.
Забавным феноменом стал «Ленинград»: Шнуров, как ни странно, продлил линию ДК и «Коммунизма», правда, изрядно упростив подход. Выверты психологии городского маргинала столь смачно подмечены, что дивишься, как стёб нашел обожание нуворишей на корпоративах. Сибирские истоки просматриваются – «Ленинград» участвовал в трибьюте ГО, в Германии играл на одном концерте, а однажды Лужков не позволил концерты в столице. Тоже неугодные.
Разносить наши рок-группы по стилям – гиблое дело. Чистая традиция от блюза, металла, фолка, или панка не играет особой роли, важнее размах честности. Рок возник в противовес попсе в СССР. Разрешённая музыка несла клеймо цензуры, была выхолощенной и малоактуальной. Рок исключал досмотр госкультуры, от него веяло насущным – живой человек, а не бодряк с плаката. В рок-зеркале поп-эстрада выглядела навязано-мертвой и отвращала морализаторством. Среди рокеров царил дух братства, новые музыканты добавляли свежие краски и всех радовали удачные находки. Разлад внесла Перестройка. Реформы заставили реагировать иначе, тогда и появился сиб-рок, задав интонацию жесткого противостояния в стилистике панка.
В панке смысл зазвучал по-другому – глубже, мощнее, всеохватнее, а музыкальный подход – от ритмики и мелодики – носил второстепенный характер. Позже черты панк-стиля переняли многие, но лишь в аранжировках, а тексты лишь слегка рихтовались под социальную тематику. Сейчас почти все играют рок с добавлением панка разных направлений, панк и рок стали почти синонимами. Произошёл изврат развития, количество стиля придавило качество отношения. Панк, прежде всего – авангардно-поэтический протест против худого в социуме, не декламация лозунга, а отчаянный прыжок в недра бытия, с метафизическим охватом и точной конкретизацией темы. Огненная смесь манифеста, эссе и очерка – на грани, до дрожи, словно в последний раз. Откровение как проповедь, проповедь как мотив к спасению от кошмара. Напоминает путь воина и кодекс самурая. Ужасно заманчиво, но невероятно тяжело.
Поколение 80-ых внятно позиционировало неприятие профанации в обществе и порыв от цинизма к этике. Молодежь 90-ых избегала политики, изолируясь от привычной жизни и щетинясь сленгом. Первые создали контркультуру госукладу, вторые – субкультуру внутри него. Новаторство против формализма, мозговой штурм против эпатажного прикида. Одним музыка распахивала душу, другие «отрывались», бравируя крутизной. Сибиряки высоко задрали планку и немногие двинули по этой тропе, а у толпы и вовсе отвисла челюсть.
Пока сибирская волна спадала, на сцену хлынули два потока. С одной стороны, когорта от «Адаптации», «Чернозёма» или «Разных людей» с другой – от «Наива», «Бригадного подряда», «Короля и Шута» плюс забойно-жёсткий панк от «Пургена» или FPG. Первых меньше, но сохранили по духу панк-подход, у вторых – лихой нигилизм и символика отчуждения. Первые поэтичнее и глубже, вторые проще и понятнее. Те и другие звёзд с неба не хватали, потому быстро утвердились на сцене. Фаны же метались между ними, а над страной нависли фигуры вождей. В подвалы идти рано, а рубиться на танцполе – в самый раз: текст как разговор, мелодии цепляют, ритм качает, а пиво бодрит. Слэм, пот и слёзы.
Сиб-волна была вехой рока, преемственность осталась, но уровень слегка упал, и новые Егоры, Ромычи, Ники, Лукичи и Янки не появились. Бытие «на грани» через поэтику «до дрожи» в нулевые годы смазалось и огрубело. В либеральный век стучат ожесточённые сердца, и молодёжная среда не исключение. Если запад придавил протест толерантностью парадов любви, то в России отрыгнулось делением на «модно-крутое» и «устаревшее». Нынешнее сознание даже не изменилось – скукожилось, и не велики шансы у идейных рокеров. Скудно с патриотикой, метафизикой, цельностью натуры, но почему появился сиб-рок?
Гражданская и Отечественная войны толкнули в Сибирь много граждан из европейской части Союза. Новосибирск, Омск, Тюмень, Барнаул – индустриальные города среди бескрайних лесов, степей, крупных рек и озер, а многие переселенцы – из крестьян и казаков. Синтез миграции, природы и технологии родили племя, сочетающее сумрак и юмор, городскую образованность и сельскую сметливость, общительность и индивидуальность. В каком-то смысле Сибирь возродила столичный менталитет, но без снобизма и высокомерия. Возник субпассионарный очаг, и провинция обрела измерение положительного антипода метрополии.
Новосиб сыграл особую роль, концентрируя внимание ближних областных центров. Именно из Нска побежала волна сиб-рока, здесь проживала половина её музыкантов и случались знаковые концерты. Десять лет Сибирь поставляла новаторские идеи в роке, главное – незаимствованные с запада. Картина будет неполной без важного момента – советская стагнация.
Россия продублировала советский путь, что типично для русской эволюции от Рюриковичей в целом, значит, подобие будет заметно в культуре. К 80-ым Союз достиг зрелости, как и Царская империя до Революции, поэтому рок-движение сравнимо с эпохой «серебряного века». В СССР возникло прогрессивное исскуство 20-ых, и сиб-волна окрепла в ранней России, а советский спад в культуре в 30-40-ые очевиден у нас. СССР перенял от Империи главные принципы управления, получилась «коммунистическая монархия», но повтор привёл к деградации. Федерация скопировала Союз, уже появились приметы «большого террора» и возможно её период будет короче. Однажды династия одряхлеет, застой повиснет гирей и случится новый подъём в роке.
В какой-то момент показалось, что исчезает воля к сопротивлению от музыкантов. Корифеи от «Машины времени», «Аквариума» или «Наутилуса» возлежат в лаврах, рокеры колесят в турах, сиб-волна утратила позиции, а молодые алчут славы. Однако в 2000-ом вдруг запретили на радио альбом «Солнцеворот» («Алиса»). В 2004-ом «Телевизор» издал критичный «Мегамизантроп», а в 2008-ом группу не пустили в эфир на канале «100 ТВ» из-за острых песен. Шевчук и Борзыкин вышли на «Марши несогласных». В 2009-ом «Телевизор» выпустил мощный социальный альбом «Дежавю». От «Ляписа» вышел «Культпросвет», и «Дельфина» качнуло к актуальному.
Понятно, когда панк выдаёт «Чудо-Человечество» (Подорожный) или «За измену Родине» («Адаптация»), но если демократ встаёт в один ряд – это нонсенс. Что-то произошло в России, если чужие музыканты сейчас как свои. В 80-ых они яро бичевали социализм, внесли лепту в избавление от совдепа, а позже опешили – трансформация на пользу не пошла, стало гаже и хуже. Серьёзный человек самообман не терпит, а когда совесть придушит – на улицу, в массы, поперёк. ДДТ недолюбливают за полные стадионы и пафосно-панибратский оттенок, «Телевизор» – за мрачность и вязкий электронно-гитарный ритм, хотя похожи на героев их песен. Оказалось, что излишняя популярность или явная элитарность не повод записывать в недруги.
Наметился интересный процесс: вначале молодые активно противостояли системе, сорок лет спустя «старики» оказались на острие, а молодые слились с общей массой. Конечно, это результат общей деградации. Слепому виден разрыв между пропагандой о стабильности и плачевной реальностью, где конформизм, стяжательство и промывка мозгов приобрели размах культа. Надо иметь хороший уровень гражданского долга, чтобы защищать такой взгляд. Для многих рокеров это ещё непривычно, они отгораживаются, щетинясь злой фразой и высокомерием.
Рельефно обнажилась ситуация в День флага 22 августа. В Миассе прошёл экологический фестиваль «Уральский рубеж», в Москве – акция в защиту Химкинского леса. На «Рубеж» прибыли сливки рока – БИ-2, «Воскресение», «Черный кофе», «Монгол Шуудан» и много других. Действо собрало более 4 тысяч народа – праздник, драйв, общение, алкоголь. На Пушкинской площади около 3 тысяч, от рока – Шевчук, Борзыкин, Гордон, «Барто». ОМОН закрыл выход к площади из метро, концерт запретили, организаторов митинга задержали, Шевчук спел в мегафон несколько песен. После президент Медведев поручил правительству вернуться к вопросу о постройке магистрали через лес. Два схожих события, какой разный результат.
Иногда сравнивают массовые рок-фесты с Вудстоком, что в корне неверно. В Америке на трёхдневные концерты прибыли противники лицемерного империализма. Полмиллиона хиппи отражали обширный контркультурный слой. У нас съезжаются люди субкультуры – кто принял реальность, чуть дистанцируясь от неё. Марафон позитивной музыки в одном месте на выходные. О «Нашествии» речи нет – большой пиар под открытым небом. «Рубеж» смотрится лучше – состав ровнее и симпатии однороднее, но все играли под флагом «Единой России». Конечно, музыканты язвили о ЯдРе, но со сцены не ушли, и тоталитарную демократию не порицали. Себя показали, других послушали, все порадовались, выпили, обнялись и разошлись.
Война рокеров и системы закончилась в конце 90-ых. Сейчас многие окопались в окружении непонятного врага и пугаются примкнуть к походу на капитал. В рок-сообществе царит анархия – вроде с кем-то, но всегда против всех. Никто никуда не ввязывается, хотя надо пересмотреть приоритеты, осознать процессы в обществе и определить принципы. Однажды окопная жизнь окончится, ведь второй рок-н-ролльный фронт уже открыт. Пока немногие атакуют альбомами и выходят на митинги и марши, несмотря на давление силовиков. К ним обязательно примкнут другие, ведь честность – основа рока. Постепенно вернётся утраченное единство, ведь существовать по указке и под прицелом постыдно, а свободу всегда приходится отвоевывать…
30 августа 2010г.
Ответить с цитированием
Сообщение от Майор
