Спойлер
Отрывок из книги ‘No Wave: Post-Punk’ Тёрстона Мура и Байрона Коли
Нью-Йорк 1970-х был превосходно переработаным шлаком — жалким и преданым забвению после десятилетий осквернения и оскорблений. Скверна воняла канализацией, сексом, гнилой рыбой и использоваными подгузниками. Она сочилась из каждой поры.
Эта хуйня уже просачилась в город к тому времени как я, кошмарным подростком, попала на Манхэттен в 1976 году. Вдохновленная безумными сумасбродствами Лестера Бэнгза из журнала Creem, саркастическим остроумием The Velvet Underground, гламуром первого альбома New York Dolls и поэтическим скэтом альбома Horses Патти Смит, я тайком выбралась из окна своей спальни, запрыгнула на автобус дальнего следования, и приземлилась в гетто ещё большем, чем то, из которого я только что сбежала. Но у меня были двести баксов, запрятаные внутри, полной мизантропических опусов, записной книжки; невинное личико, скрывающее инстинкт стервы; и безжалостное желание создать нечто такое, что бы последовательно уничтожило всё, изначально вдохновлявшее меня — мне было похуй что от Боуэри несло как от собачьего дерьма.
Я не предполагала, что туалеты в CBGB's основаны на писсуарах Дюшана, возможно 1977 год имел общего с 1917-м больше, чем кто-либо мог себе представить в то время. Вопреки всем ожиданиям, вторжение антиискуства дадаистов в Швейцарии и сюрреалистические проказники, ставшие его тенью, оттягивались здесь, обоссывая туалет. Ноувейверское противостояние всему [или анти-всё] было коллективным кошачьим концертом, бросающим вызов всякой классификации, который осквернял публику, презирал условности, срал в лицо истории, перед тем как расколоться. И стать, оглядываясь назад, только жестом. Нью-Йорк периода после-Suicide и до-Sonic Youth был чёртовым грязным кошачьим туалетом. Ноувейв был побочным продуктом "Таксиста", Таймс Сквер, Сынка Сэма (в значении "сынка агента ФБР"), блэкаута 77-го (массовое отключение электроснабжения в Нью-Йорке, произошедшее в ночь с 13 на 14 июля 1977 года, сопровождавшееся массовыми грабежами, поджогами и прочими беспорядками), всеобщей политической коррупции, крайней нищеты, провала Лета Любви, выблядком Чарльза Мэнсона, ада войны во Вьетнаме, был порождён отчаянной необходимостью яростного бунта против благодушия нации зомби, отупевшей от сериалов и диско. Да, мы были недовольны, уродливы, злы и громки (аллюзия на альбом Dead Boys "young loud and snotty"). Но лучше обходиться жестоко с публикой [на концертах] посредством визга гитар и пронзительных криков, чем бить их по голове кулаками и ногами ... что, ладно, иногда мы делали и это, но большую часть ночей мы предпочитали трахаться, а не драться. Вы угадали, если подумали, что туалеты CBGB's воспевали песнь больной похоти моим бушующим гормонам.
Под сердитые насмешеки, вражду, желчь и почти невыносимые выкрики, сопровождавшие нас как саундтрек, мы выли от восторга, смеялись как сумасшедшие в дурдоме, коим был сам Нью-Йорк; нас возбуждало противостояние уродам и другим отщепенцам, которые по объяснимой или непостижимой причине, решили сбежать на край земли и единовременно прокричать со всей своей накопившейся злостью.
—Лидия Ланч, 10 июля 2007 года.
НАЧАЛО
Невзирая на предполагаемое наследие CBGB, Ramones, и журнал Punk, Нью-Йорк никогда не был городом панк-рока. В действительности он почти ничего не произвёл в том, что касается панка как такового. Подлинная традиция нью-йоркских групп была в арт-роке, с панком лишь в качестве одного из аспектов. В известной степени даже Ramones, которые преподносятся как законченый образ, идеальная модель [панк-группы], могут рассматриваться, и несомненно были богемной группой, своего рода частью перформанса. И их свечение — жужащее и моргающее как сломаная неоновая вывеска пивнушки — было проникнуто отчаянием задыхающегося аутсайдера, которым была сцена нижнего Манхэттена в середине 1970-х годов.
Чарующая опасность Нью-Йорка несла преступную свободу и возможности. Художники, писатели, музыканты, приспешники и подражатели всех мастей были привлечены его возбуждающим обликом со всего мира. Журналы типа Rock Scene Ленни Кея и Interview Энди Уорхола освещали испорченные гламуром образы перед лицом толпы в Mercer Arts Center и Max's Kansas City. Тогда еще довольно легко было найти доступное для проживания место. Может быть не в Сохо, но если пройти несколько дальше на юг или на восток, там были районы с многоквартирными железнодорожными зданиями, заброшенные помещения на первом этаже, выходящие на улицу или нежилые чердаки, где можно было поселиться. Со временем и эти возможности уменьшились и стали дальше от центра по местоположению, но, ей-богу, Боуэри был всё тем же Боуэри, с грязными отвалами шлака и обдолбаными бродягами, валяющимися без чувств, когда всезнающий знаток музыки, арт-недотёпа Хилли Кристал открыл CBGB & OMFUG в 1973 году (полное название CBGB & OMFUG означает "Country Bluegrass Blues and Other Music For Uplifting Gormandizers" т.е. буквально "Кантри Блюграсс Блюз и Другая Музыка для Поднятия настроения Обжор". Под обжорами Кристал имел в виду "ненасытных поглощателей музыки"). Первое поколение главных нью-йоркских групп было очевидной частью традиции, простиравшейся (по меньшей мере) с эры битников. Патти Смит и Television, в частности, обладали искушенным напором, выражавшимся как в изощрённости их сочинений так и в грубости звуковой модели как у New York Dolls. Существовали также такие, более аномальные, более нью-йорко-центричные группы как Suicide. Лидия Ланч описывает образ Алана Веги как "извращенный пуэрториканец, исковерканый Элвис Пресли, психотическая жертва кислоты", правдоподобная зарисовка. В сочетании с неумолимым, замаскированным под ненормальный миниатюрный ясельный поп клавишных Мартина Рева, Suicide производили потрясающее впечатление в живом исполнении. Их можно было любить или ненавидеть, игнорировать не было никакой возможности. Как отмечает писатель Рой Тракин, "они были действительно первой современной рок-группой, сочетающей музыку и шум вместе, поднимая вопрос, является ли шум музыкой или наоборот". Возможно, это был распространённый вопрос в серьезных музыковедческих кругах предыдущих поколений, но это был не из тех вопросов, которым обычно задавались поклонники рока в то время, в каком бы глубоком андеграунде они не находились.
Независимо от того, что ноувейв номинально классифицируется как "пост-панк" музыка (означая, в данном случае, только то, что она не могла появиться до панка), его история начинается в первые же дни нью-йоркской сцены новой волны, перед тем как она была определена как нечто большее (или меньшее), чем просто старая музыка "андеграунда".
Эта книга, бесспорно, сфокусирована на группах, являющихся стержнем того, что исторически стало известно как Никакая Волна (No Wave) в период с 1976 по 1980 год — изначальная чётвёрка, задокументированная на спродюссированой Брайаном Ино пластинке No New York: the Contortions, Teenage Jesus and the Jerks, Mars и DNA — все они, несмотря на связь барабанщицы Mars, Нэнси Арлен, с миром искусства, рассматриваются скорей как завсегдатаи Ист Виллидж, чем как эстеты из Сохо. Группы из Сохо, видимо, более созвучны авангардным перформансам в зале Kitchen (некоммерческая арт-площадка в Гринвич-Виллидж, первым директором которой был Рис Чатем) и в "альтернативных пространствах" даунтауна, таких как Franklin Furnace и Artists Space, этими группами были Theoretical Girls, Daily Life, the Static, the Gynecologists, Tone Death, Terminal и Arsenal. Разумеется, [эти] группы едва ли имели такие уж строгие географические разграничения — собственно, все они хотели играть в CBGB и Max's Kansas City. Это было верно и для ноувейв-групп Blinding Headache, Information и Red Transistor, а также для Dark Day и Beirut Slump, двух характерных групп, выделившихся из DNA и Teenage Jesus (Dark Day — группа участника DNA, Робина Кратчфилда. Beirut Slump — группа, существовавшая одновременно с Teenage Jesus and the Jerks, в которую входили Лидия Ланч, Вивьен Дик, Джим Склавунос, Лиз и Бобби Своуп).
Внутри и вокруг находились не менее нашумевшие персоналии, чем сами группы: от Ани Филлипс и Диего Кортеса до Boris Policeband и от сестёр Сейдман до окружения художников и режиссеров Бет и Скотта Би (Beth and Scott B, супруги снявшие нуар Vortex с ноувейв-саундтреком), Джона Лури, Эрика Митчелла, Вивьен Дик и др. Конечно, многие группы, художники, писатели и просто личности были одновременно замешаны в этой суматошной тусовке, наиболее явно заряжены ноувейвом были шайки и группы между клубом Mudd, сценой телевизионного шоу Гленна О'Брайана и отчаянной верхушкой первого поколения клубов Max's Kansas CityCBGB, прекрасные головы которых, засунуты в этот фоторепортаж. Однако наше исследование нацелено на взаимосвязанное развитие вышеупомянутых групп.
—Тёрстон Мур и Байрон Коли
Перепечатано с разрешения издательства Abrams Image из "No Wave: Post-Punk", 2008.
Интервью Байрона Коли и Тёрстона Мура (Other Music - 6.14.08)
Эти выходные здесь, в Нью-Йорке, были отмечены таким радостным событием как издание великолепной новой книги Тёрстона Мура и Байрона Коли, озаглавленой No Wave. Post-Punk. Underground. New York. 1976-1980. Это невероятно занимательная и красивая устная история/фоторепортаж о некоторых замечательных группах Нью-Йорка, с акцентом на Teenage Jesus and the Jerks (одноразовое воссоединение которых произошло в пятницу в Knitting Factory), James Chance and the Contortions, Mars, DNA и горстке других оригиналов. В субботу вечером мы договорились о встрече с Муром и Коли в магазине, и я побеседовал на месте с ними о книге, группах и жизни в Нью-Йорке.
Джош Маделл: Во-первых, мне хотелось бы узнать о примерном фоне [описываемых событий], о вашей истории связанной с этой музыкой, и о том, где вы оба были в конце 70-х.
Тёрстон Мур: И Байрон и я жили здесь, я переехал сюда в начале 77-го, начал играть с группой здесь же в конце 76-го, играл с выпускниками RISD (Rhode Island School of Design - Школа Дизайна Род Айленда), которые пришли сюда вслед за всей этой сценой Дэвида Бирна. Байрон жил здесь также. Мы не знали друг друга, мы встретились в начале 80-х, он жил в Лос-Анджелесе, а я ушел на Rhino Records...
Джош Маделл: (Байрону) Такая вещь о тебе, кстати: в новой книге Кардуччи (превосходная книга Джо Кардуччи "Enter Naomi: SST, LA and All That" — "Выход Наоми: SST, Лос-Анджелес и всё такое") есть смешное упоминание о том, что в результате твоего ухода закончились бублики, я думаю это было забавно.
Байрон Коли: Да я кормил этих клоунов годами!
Джош Маделл: Они хвалили тебя за это.
Тёрстон Мур: Я делал фэнзин в начале 80-х, именуемый убийцей (могу предположить, что в значении "убийца времени", нечто доставляющее удовольствие в свободное время), который был своего рода задокументированным началом нашей группы и таких групп как Swans, сцены Sin Club'a в Нижнем Ист-Сайде, все они были как бы сценой, пришедшей непосредственно после роспуска 8-Eyed Spy и Bush Tetras, и мы были новыми группами вышедшими оттуда...
Байрон Коли: Sin Club, Pyramid
Тёрстон Мур: The Bag People ("Мешочники" — одна из групп Альгиса Кизиса, известного больше как бассиста Swans), Rat at Rat R (ноувейв-группа, близкая к нойз-року; до перехода в 1988 году в Live Skull, в ней играл на бассу Сонда Андерссон, двоюродный брат Гленна Бранки) были похожими группами, тогда ещё было время когда Нью-Йорк, особенно Нижний Ист-Сайд, Авеню Би, Авеню Эй были полностью в аварийном состоянии, они были ужасны.
Джош Маделл: Правда что почти до середины 90-х там в открытую торговали героином и все такое?
Тёрстон Мур: Да, по большей части.
Байрон Коли: Я жил в офисах New York Rocker на Пятой авеню, как и на 22-ой [авеню] или типа того, когда меня выгнали из колледжа в 76-м, я рос в окрестностях Нью-Йорка и проводил много времени слоняясь по городу и замечал эту фигню (наркотики), хотя должен сказать, у меня была отдельная квартира в Джерси, вот почему я ходил в CB's (CBGB), но выглядел я как парень мостов и тоннелей (bridge and tunnel — пренебрежительное определение людей, приехавших на Манхэттен из соседних районов), я никогда не разбирался в одежде, даже когда переехал на Манхэттен...
Тёрстон Мур: Не то что сейчас! (Мур смеётся, кивая на Коли, одетого в хаки и футболку)
Байрон Коли: Так что, я тогда просто шатался рядом в основном, ну, знаешь я крутил пластинки в Tier 3, и имел много общего с этими группами.
Джош Маделл: Как много групп из тех, что фигурируют в книге вы видели живьём?
Тёрстон Мур: Байрон видел больше, чем я.
Байрон Коли: Я видел почти всех из-за Нью-Йорк Рокер, а я был сотрудником Нью-Йорк Рокер, и мог бесплатно попадать на концерты.
Джош Маделл: Так ты должно быть приходил на все концерты.
Байрон Коли: Да, похоже на то, мой оклад составлял 5 долларов в день, и этого было достаточно, чтобы жить в Нью-Йорке, если тебе не нужно было платить арендную плату, ты мог обойтись этими деньгами.
Джош Маделл: И если ты не платил за вход на концерт.
Байрон Коли: Да, нарезка (?) стоила четвертак, сигареты пятьдесят центов, если же ты просто приходил...
Джош Маделл: На самом деле, что меня поразило в книге, так это флаер на шоу в Kitchen — плата за вход два с половиной доллара!
Тёрстон Мур: Так оно и было, вход на концерт в CBs стоил три бакса.
Джош Маделл: Но три доллара имели значение для меня, я видел их только на размене в кассе.
Тёрстон Мур: Зато чтобы попасть на концерт Патти Смит в CBGB нужно было четыре бакса.
Байрон Коли: Люди должно быть говорили типа "ого, четыре бакса"?
Тёрстон Мур: Ага, типа "да ну нахуй, я не пойду"!
Джош Маделл: А у них тоже продавались хот-доги на задворках, да?
Байрон Коли: И ещё бургеры, они были КРАЙНЕ ужасные.
Тёрстон Мур: Бургеры, собаки, кошки...(смеётся). Итак, я жил на 13-й улице тогда.
Джош Маделл: Восточная 13-ая?
Тёрстон Мур: Между [Авеню] Эй и Би, а Лидия [Ланч] жила дальше по улице и я, бывало, видел её, а когда я впервые увидел название Teenage Jesus and the Jerks ("Подростковый Иисус и Задроты") я подумал, что это самое дурацкое название, которое я видел на афишах...
Байрон Коли: Почти как тупейшая панк-рок группа всех времён!
Тёрстон Мур: Тогда же, думаю, я увидел интервью с ней в Сохо Уикли Ньюс, они с Джеймсом [Чансом] возникали то здесь, то там, и я типа "здорово! эта девушка из той самой группы, я должен выяснить..."
Байрон Коли: В интервью Ист Виллидж Ай (East Village Eye) она назвала Патти Смит грязной хиппи!
Тёрстон Мур: Это был своего рода эпатаж, потому что в то время мы просто дошли до точки, когда панк-рок сцена в Нью-Йорке была вся зациклена на убийстве диско, убийстве всего скучного, а тут вдруг появляется эта семнадцатилетняя девчонка и Джеймс Чанс заявляющие: "Television со своими задротскими гитарными соло — напрасная трата времени..."
Джош Маделл: Как в классическом роке.
Тёрстон Мур: Ну да, а Патти Смит босоногая вонючая хиппи. Я отчетливо помню своё потрясение — она жила по соседству и бывало я видел её в прачечной на 13-ой [улице], на пересечении Авеню Эй и 13-й улицы — у неё было кольцо в носу, а в это время никто не носил кольцо в носу, так что я был невероятно заинтригован её видом. Штука в том, что у меня не было достаточно денег в то время, и я, конечно же, не собирался идти на выступление группы, состоящей из моих ровестников, живущих на моей улице и которых я не знаю, лучше сэкономить деньги и пойти на Ramones куда-нибудь за пять баксов. Только случайно я увидел некоторых из ["соседских"] групп в Artists Space или ещё где-то.
Байрон Коли: Знаешь, у некоторых из этих групп были регулярные концерты, в CBGB перед Патти Смит играли Mars.
Тёрстон Мур: Да, Mars открывали выступление Патти Смитт.
Байрон Коли: Я видел большинство из этих групп, ну знаешь типа Криса Нельсона из Information, он был арт-директором Нью-Йорк Рокер и он же делал до этого журнал, называвшийся "No", в нём ещё (Джим) Склавунос принимал участие, вообще все эти ребята были просто всюду и было не так уж и сложно попасть в гостевой список на любой из концертов, поскольку никто особенно не хотел приходить на них.
Джош Маделл: Ты говоришь о том, что каждый был вовлечён, и в книге, которая фактически является устной историей этой сцены и того времени, вы даёте понять то, что все музыканты были взаимосвязаны, и то, что все эти группы просто как бы совпали по времени в течении года или около того. Мне интересно, до того как вы брали интервью, из которых состоит книга, вы правда были знакомы со всеми этими людьми, которых интервьюировали и чьи истории вошли в книгу?
Байрон Коли: Что касается меня, участники ноувейв-сцены, когда они были в своих группах, были как бы неприступны, они были окружены невероятно крепкой оболочкой. Даже если ты хотел встретиться с ними после, однако в то время, я имею в виду, если ты был в CBGB, то мог купить пиво для Джоуи Рамона, играть с ним в пинбол, но Джеймс Чанс был неприступен, Лидия была неприступна, и мысль о беседе с кем-то вроде Пэт Плэйс, которая выглядела жутко странной...казалось абсолютно невозможной. Но что произошло с большинством этих групп внезапно, ты знаешь, когда они попали в немного более роковую среду в конце 79-го в 80-е, когда появились 8-Eyed Spy, когда Raybeats и Bush Tetras появились, это были рок-группы и они прямо противоположно были доступными. Я встретил Лидию в 78-м или около того, моя подруга Анджела Ягер (впоследствии вокалистка британской пост-панк группы Pigbag), которая до сестёр Сейдман была типа роуди у Teenage Jesus, представила меня Лидии, которая показалась такой врединой. Я имею в виду мы встретились в немецком баре, на Сент Марко Плэйс рядом с Мэник Пэник, там где работала Анджела, был раньше немецкий бар, и мы встретились там в тот раз, когда я вернулся на Восточном побережье в 78-м, мимо проходила Лидия, а Анджела типа "Эй, Лидия, присоединяйся." У Лидии тогда была причёска в духе Мо Ховарда (американский комик), и первое, что она сделала — это опрокинула пиво мне на колени типа "кто ты такой и почему я должна с тобой разговаривать", примерно так. Но, к тому времени 8-Eyed Spy, Raybeats и прочие, все эти ребята были типа такие "хей, зажигай" Хиллари Ягер позвонила мне когда я жил в Айдахо в конце '79, и сказала: "Боже мой, ты не поверишь. Джордж Скотт и Лидия собрали группу и она там как вертлявая бабища!" я такой: "ты что шутишь, не может быть", а она отвечает: "эта группа и они выходят на бис!" Я говорю: "Ни за что, Лидия никогда не будет играть на бис", а она говорит: "Да они уже это делают!"
Тёрстон Мур: Когда появились 8-Eyed Spy, вот так шум начался, Лидия в рок-группе — такое просто невозможно было себе вообразить, а на тех первых концертах в Tier 3, где я впервые встретил Ким (Гордон), это действительно было так, они играли Wah Diddy Diddy (песня Бо Диддли), играли кавер-версии и ей приходилось повиснуть на микрофоне, чтобы петь, люди просто перебивали её. Тогда она действительно столкнулась с нападками публики—
Джош Маделл:—настроенной ожесточённо.
Тёрстон Мур: Действительно ожесточённой, это всё равно что заглушить.
Байрон Коли: В Teenage Jesus и Beirut Slump она никогда не взаимодействовала с публикой.
Тёрстон Мур: Я видел их первый концерт, после первой же песни кто-то выкрикнул "отстой!", а она выкрикнула в ответ "отсоси у меня!". И бац, на этом всё.
Джош Маделл: Вчера вечером я подумал (на концерте-реюнионе Teenage Jesus в Knitting Factory, с Тёрстоном на бассу), что единственное, чем она могла бы по-настоящему разозлить публику — это просто не выходить из гримёрки на сцену вместе с группой.
Тёрстон Мур: Ну, мы так усердно репетировали последние четыре дня ради этого, что в какой-то момент у нас появился материал, который можно было бы исполнить на бис. В общем мы репетировали, а потом, когда мы стали заниматься песнями, которые собирались исполнить на бис, она наконец осознала: "Минуточку, мы НИКОГДА не выходили на бис, и не будем, забудьте об этом." И она урезала наш сет наполовину.
Джош Маделл: Есть вещь, которую трудно понять в ретроспективе это насколько действительно значительна была любая из этих групп. Я разговаривал с Крисом Нельсоном (Information, Mofungo, The Scene Is Now и т.д.) прошлой ночью, которого ты упомянул, его группа Information воссоединилась, чтобы открыть концерт Teenage Jesus and the Jerks в Knitting Factory, и я спросил, играли ли они за всю свою историю для большей аудитории чем сегодня. Он сказал нет, поскольку открывая концерт Джеймса Чанса днём раньше количество мест было ограничено, однако то, как значительны эти группы, и какая самая большая, [можно судить по тому отправлялся ли] кто-нибудь из них в тур...
Байрон Коли: Они на самом деле не отправлялись в тур, Teenage Jesus и Contortions ездили в Канаду и играли в Торонто и Монреале, я думаю.
Тёрстон Мур: Хотя они остановились довольно рано.
Байрон Коли: Да, DNA, в тот раз когда Тим Райт присоединился к группе, играли [в] Сан-Франциско, они замутили дружбу с Tuxedomoon и они играли немало там.
Джош Маделл: Так они были хэдлайнерами в Max’s (Kansas City) и таких местах как здесь? Я никогда не был на самом деле в этом клубе, насколько большое там помещение?
Тёрстон Мур: Max’s был размером с эту комнату, но планировка несколько другая, всё заставлено столами.
Джош Маделл: Пара сотен человек могла вместиться?
Байрон Коли: Да, там было странно, потому что все места были сидячие.
Джош Маделл: CB's был больше?
Байрон Коли: Да, CB's вмещал больше.
Джош Маделл: Но вокруг Contortions, или Teenage Jesus была шумиха, все ли места были проданы в Нью-Йорке?
Байрон Коли: Насчет Contortions возможно, так как они играют не так часто, концерты Contortions достигли необъятных размеров, примерно через шесть месяцев они стали действительно привлекать внимание.
Джош Маделл: А можно сказать то же самое о ситуации за пределами Нью-Йорка? Не всё ли равно людям, слушают ли они их, воздействует ли [музыка] на них?
Байрон Коли: Ко времени выхода записей они перестали встречаться.
Тёрстон Мур: В музыкальных фэнзинах обсуждалась всё это, в журналах типа Slash в Лос-Анджелесе, Search and Destroy в Сан-Франциско писали об этом, они были очень заинтересованы в этом ...
Джош Маделл: По крайней мере рок-журналисты проявили внимание!
Тёрстон Мур: Рок-журналисты проявили внимание, и аналогичная деятельность происходила в разных городах, так что контакт был налажен.
Джош Маделл: И как примечание на ту же тему: на прошлой неделе в газете Нью-Йорк Таймс был опубликован фрагмент из вашей книги, с отличной фотографией Blinding Headache (фото ниже) — и я спросил Рика Брауна, который участвовал в этой группе, а также играл в Information и делал фэнзины в то время — вероятно его фотография впервые появляется в "Таймс", так оно и оказалось. Рик занимался интересной, сложной и удивительной музыкой в самых различных направлениях на протяжении многих лет и продолжает по сей день...
Байрон Коли: V-Effect, Les Batteries, эти группы были великолепны.
Джош Маделл: Да, и он по-прежнему делает великолепную музыку, я подумал — как любопытно то, что фотография 30-летней давности, группы, которую ты не мог услышать — напечатана в газете несмотря на всё прошедшее время. И это заставило меня задуматься, что ваша книга, ажиотаж вокруг неё — просто ностальгическая экскурсия, а каково реальное воздействие имела эта музыка, распространялось ли оно на более широкую музыкальную культуру? Неужели тогда только Нью-Йорк был таким крутым, причудливым местом?
Байрон Коли: Дело в том, что говоря о "ноувейверском" звучании, люди несомненно имеют в виду диссонирующие гитары, очень порывистый ритм и все в таком духе, что, конечно, так, но так же легко можно сказать — он звучит как Wire или кто-то ещё. Рок-журналисты используют такой термин в качестве условного обозначения определенных вещей, но если призадуматься, то этот термин не имеет ничего общего со звучанием клавишных Джеффри Лона (Theoretical Girls) или звучанием клавишных Адель Берти (Contortions), которые существовали в понимании Theoretical Girls и Contortions, и это действительно так — орган Адель Берти в ранних вещах Contortions задавал тон общему звучанию.
Джош Маделл: Так имела ли последующее влияние музыка, создаваемая этими группами?
Байрон Коли: Имела, однако тут как в случае с ксероксом, людям не обязательно слышать оригинальные группы или находиться под их влиянием, ну хорошо, эти люди повлияли на следующее поколение, повлиявших на поколение людей, которые в свою очередь повлияли на следующее, таким образом они лишены ощущения первоисточника, а они думают, что знают что это такое. И это распространяется на всё происходящее. Так что, в этом смысле, он [ноувейв] был очень влиятельным. Но то, насколько он действительно имеет отношение к первоначальному источнику вызывает сомнение, в плане намерения, то, что люди делают в дальнейшем будет как бы приглушено. Единственное, что мы хотели сделать, это подчеркнуть, насколько всё было забавным, я имею в виду, было очень много дуралеев в этой среде, а в последующие годы появилась мысль, что все были невероятно серьезны, хотя в действительности всё было не так, это было сборище чокнутых!
Тёрстон Мур: Ни у кого на самом деле не было каких-либо амбиций дальше концерта в CBGB, если тебе действительно повезло, вообще люди сбивались вместе в любые шайки, какие хотели, и просто так случилось, что Mars и Лидия и Джеймс Чанс соединились в свою сцену, и, конечно, Гленн (Бранка) и всё, что происходило вокруг Сохо имело свою сцену, и те и другие пересекались на различных мероприятиях, и у этих разных групп друзей и людей были одинаковые намерения—
Байрон Коли:—Исходящие от их разных частей.
Тёрстон Мур: Это было похоже на "Давайте совершенно забудем о равнении на панк-рок, потому что панк-рок на самом деле только ускорил традиционный рок-н-ролл, мы даже не собираемся двигаться туда". А самой увлекательной вещью для меня в то время было то, что никто не был похож на музыканта, то есть никто на самом деле не обладал предварительными техническими навыками вообще, ты просто подключался, и как бы заканчивал раньше, чем начинал понимать как следует звучать, а через пару лет...
Джош Маделл: Если ты приобретал технические навыки, то терял свою мощь
Тёрстон Мур: И это забавно, потому что в некотором смысле, для многих следующим шагом стали более традиционные разновидности музыки.
Байрон Коли: Потому что они научились играть!
Тёрстон Мур: Так ты получил своих 8-Eyed Spy, своих Bush Tetras, Дона Кинга, даже DNA стали немного более роковыми с приходом Тима Райта, они шли к этому с 83-го по 84-й. Но их ранняя музыка, это действительно новая музыка города. Первый раз, я воспринял всерьёз Teenage Jesus and the Jerks, когда прочитал где-то обзор с Джоуи Рамоном, там его спросили, какие его любимые нью-йоркская группы, а он сказал: "Suicide, Teenage Jesus and the Jerks", которые не записали даже сингла, и это заставило меня задуматься "что же здесь происходит?" Потом появился обзор первого сингла Teenage Jesus в Hit Parader Magazine, написанный Эдом Наха, у него была такая система — если пластинка ему нравилась, то он ставил смайл, если нет, то он ставил значок с ботинком. Синглу Teenage Jesus and the Jerks он поставил четыре ботинка в ряд, он сказал "Это худший сингл, который я когда-либо слышал, он звучит будто на виниле потрошат кошку", я помню ещё подумал: "Мне следует это услышать." Это было первое, что я когда-либо услышал [из ноувейва], и я думаю, пластинка просто поразительная. И по сей день ничто не сравниться с этими первыми синглами, они настолько хороши что совершенно шокируют, как же хороша её [Лидии Ланч] игра на гитаре. Она была любимой гитаристкой Роберта Куини (гитарист Voidoids), а он был выдающимся панк-рок-гитаристом для многих людей сцены, ну ты знаешь, он гитарист Ричарда Хелла. Но эти группы также могли полностью расколоть аудиторию на два противоположных лагеря. Я помню Mars открывали выступление группы Патти Смит, потому что, кто был связан с ними? Джей Ди (Догерти, из Patti Smith Group)?
Байрон Коли: Джей Ди продюсировал их первый сингл, и ещё он обычно настраивал звук для Teenage Jesus.
Тёрстон Мур: И так они разогревали Patti Smith Group в Village Gate или CBs, и просто полностью поляризовали аудиторию, люди просто ненавидели их. Я хочу сказать, в это трудно было поверить, но ты понимал — что-то происходило.
Джош Маделл: Это напоминает мне о том как я наблюдал Sonic Youth на разогреве у Нила Янга в Garden (Мэдисон сквер гарден), я был на дешевых местах, и что меня впечатлило там, это то, какую вы вызвали реакцию! Так или иначе, последний из моих вопросов такой — в книге много людей говорят о нищете в Нью-Йорке в то время, об отсутствии денег, о проживании на несколько долларов в день. И очевидно, Нью-Йорк тогда был довольно своеобразным местом. По крайней мере, сегодняшние оценки людей, они говорят о сильном вдохновении, которое они извлекали из этого, действительно ли таким было настроение времени, или только лишь дешевая аренда, мне интересно, насколько действительно влияло это на создание арт-сцены в то время. А с другой стороны, сегодняшний Нью-Йорк несколько удручает меня, а CBGB, превратившийся в (эксклюзивный бутик) Джона Варватоса — фактически символ изменившегося облика даунтауна.
Тёрстон Мур: Ну, мы пришли оттуда сегодня, с нами была Лидия, я хотел увидеть фото-выставку Боба Груина рядом [с CBGB] и сказал Лидии "Я хочу заглянуть и посмотреть её пока мы находимся в городе", Лидия типа "нет, нет, нет", а я типа "да, да, да, давай зайдем", и сначала мы проходили мимо магазина Варватоса в CBGB, и проходя там она начинает кричать: "Раньше я гадила на полу в этом месте ", а продавцы в своих шляпках обернулись посмотреть на нее, а она им: "Какого хуя уставились?!"
Джош Маделл: Они, наверное просмотрят на видео этот момент в бесконечном цикле перед тем как закончиться день.
Тёрстон Мур: Они понятия не имели, они не знали кто зашел в магазин. А потом мы шли на выставку Груина, и она просто проходя мимо сказала "Меня тошнит от этого ностальгического дерьма". А я купил книгу Груина, которая там была, а парень говорит: "Вы знаете, ваша подруга очень сердита" , я ему типа "о, нет, сегодня она как раз в очень хорошем настроении!"
Джош Маделл: Однако я пытаюсь выяснить, возможно ли ощутить динамизм в сегодняшнем Нью-Йорке?
Тёрстон Мур: Так вот причина, по которой я рассказал это — когда парень спросил меня о моей сердитой подруге, он рассказывал мне, что на открытии выставки Боба Груина, были ребятки, которые типа кричали на него, говорили это вы, ребята, разрушили наше милое и симпатичное заведение, вы — причина по которой никто не приходил в CBGB больше...
Джош Маделл: Они не устраивали хороший концерт в пятнадцать лет.
Тёрстон Мур: Но вся штука Груина была в том чтобы "найти маленький подвальчик в городе, пусть прямо там играют несколько групп, делают всё что угодно, любой может это сделать." Тот факт, что (Том) Верлен (Television) и (Ричард) Хелл обычно ходили в CBGB, было простой случайностью, для них главным было то, чтобы имелся маленький бар, неважно на этой улице или в где-то ещё, они случайно ходили в один бар.
Джош Маделл: Но ты чувствуешь сегодня, принимая во внимание изменившуюся экономику и все остальное, существует ли какая-то атмосфера сейчас?
Тёрстон Мур: Вполне, если рассматривать Бруклин, там люди делают домашние концерты, есть такие места как Silent Barn, или Awesome Color's, Glasslands, эти места такие же клёвые как и любые другие, они необычны.
Байрон Коли: Похоже, если вникнуть, везде, в любом городе есть места, где ты можешь жить по доступной арендной плате и там есть необычная андеграунд-сцена.
Тёрстон Мур: Этого нет больше в Манхэттане.
Джош Маделл: Вы, ребята, оба живёте в Массачусетсе теперь...
Тёрстон Мур: ЗАПАДНОМ Массачусетсе.
Джош Маделл: Западном Массачусетсе, однако Нью-Йорк всё ещё вдохновляет вас? В вашей книге Нью-Йорк настолько захватывающ и ярок на многих уровнях...
Тёрстон Мур: Я до сих пор прогуливаюсь по некоторым улицам и неожиданно вспоминаю какие-то вещи, но на самом деле мне все равно, если ты переедешь сюда, ты создашь свою собственную самобытность здесь, но то [самое] время закончилось.
Байрон Коли: Когда тебе только двадцать, где бы ты ни был, куда бы не шёл — это должно быть тем местом, где ты хочешь быть, чтобы разобраться в том что же происходит. Это то, о чём на самом деле книга, никому нет дела до разглагольствования и ностальгирования по тому времени, мы хотели поговорить с людьми, которые там были, мы знали с кем следует поговорить; мы попытались разобраться с этим, объяснить некоторые взаимосвязи, как всё происходило и где, всё в таком ключе. Это была интересная сцена, она сложилась очень быстро, произошла в очень небольшом пространстве, почти никто не обратил внимания на неё тогда, когда всё происходило, никто не думал о ней как о сцене, пока она не закончилась.