Рассказы, от КУЗИ УО
Рассказы о Пришвине
Спойлер
1.
Приехал однажды Ершов со стройки и рассказал о шагающих экскаваторах Пришвину. Но, чудеса сии, к огорчению первого, не тронули душу второго и они перешли на разговор о стихах первого.
- Ваши стихи мне нравятся, - сказал второй, - но, мне хочется чтобы вы были свободны как поэт.
- Как же вы представляете свободу поэта? - спросил первый.
Второй же так ответил на вопрос о свободе поэта:
- Пусть лежит перед нашими взрами целина, несвободный поэт.
Вот пиит скудный всякими влями разбирает где цлина, а где нет
А свободный поэт, аки птица, устремит свой восторженный взор
на дрофу - улетающу жрицу, коя новый питает простор.
Поелику гнездованны чреслы земны абсолютно свободный пиит пишет именно о сих выдающихся в небе птицах. А читатель уж дело его разумеет в порядке предмета и глядит в упор, понимая мастерство пиита и его великого труда.
- Я тоже так понимаю свободу пиита, - ответил Ершов, - ведь тут как, главное - поведение. Без особого поведения и пиит - не пиит. В смысле отношения к таланту. Без ентого не может быть свободного поэта, тут уж как ни крути ни закручивай, тут уж как ни верти ни заверчивай, тут уж как ни бросай ни подбрасывай, дорогой ты мой стул-человек.
Вот, к примеру, приехал тут недавно один мой знакомый, поэт Конякин, со стройки и рассказал о чудесах навроде шагающих экскаваторов. Я, хоть и не видел их никогда, а не тронули они мою душу, к сожалению, конешно, моему (хоть и не таю греха, а к вящему). Ну и чтобы, значит, не обидеть Конякина, я к его стихам перешёл. Нравятся мне, говорю, твои стихи. Только хочется мне, чтобы не был ты связан внешними, как говорится, матерьялами. Свободней, свободней надо, в смысле, как поэт.
Спрашивает меня Конякин:
- Слушай, старик, а сам-то ты как свободу поэта себе представляешь?
Я же так ответил на его вопрос о свободе поэта:
Да лежит пред очами твоими целина - несравненная ширь.
В отношении бедности духа тот поэт, что взирает с высот на невспаханность чудного суха, это, честно сказать, идиот.
Обойми же ты взором целинку, угадай в ней целебную суть. И летящие дрофы, и облачко, плывущее в небе. Угадай в облачке обитель дрофы. Угадай в дрофе обитателя, утерявшего обитель, обитателя ищущего, но не обрящего. И читатель, в порядке предмета, и, глядя в упор, понимает мастерство пиита и его великого труда.
- Я тоже так понимаю свободу поэта, - сказал N, появившийся совершенно внезапно и без особого поведения в отношении таланта.
Рассказ N о шагающих экскаваторах
Спойлер
Случилось мне в позапрошлом году побывать на стройке. Огромный размах строительства поразил меня. На многие сотни километров раскинулось сие. Не хватило бы мне и года, чтобы не только осмотреть, а даже описать и пятую часть предприятия.
Но сильнее всего меня поразили шагающие экскаваторы. Железные, как барханы сливались они в один могучий, необходимый каскад. Необходимые, как слитки одиноко могучили они в железе каскада. Одинокие, как каскады слитно барханили они железную необходимость. Могучие, как тархуны плыли они аки дрофы в небесах. Из заоблачных высот вдруг показались мощные как сархан-сарханы баркун-тархуны. Начиналась охота на белемнитов, большие косяки которых входили в залив.
N замолчал. Ершов и Пришвин в ужасе смотрели на него.
2.
Случилось однажды Пришвину 31 января 1953 года вспомнить, что нашёлся такой поэт, что "бросил себя и даже наплевал на себя. И бросился в чан". На следующий день он очень крепко запутался в вопросе о правде. Через два дня неожиданно испугался трудностей, связанных со смертью. Через год, 15 января 1954 года, восхитился: "играют чудесно те самые деньки хорошие", а на следующий день, около половины второго ночи Михаил Михайлович помер от рака желудка в припадке сердечной недостаточности.
Р О С С К А З
Спойлер
1.
Вот сидел, сидел и решил: напишу рассказ.
Ну, первое - об чём?
Это очень даже запросто можно решить. Пока пишешь, обязательно об чём-нибудь можно написать.
Вот даже то, что сейчас, пока, написал - и то дело. Пока писал - всё чем-то занимался. Не скушно.
И почему обязательно разсказ нужно писать?
Писать можно всё, что угодно. Например, слова. Или ещё чего - буквы, цыфры разныя - тоже дело. Вот буду писать цыфры. Смотри - 2, 10, 17, 1000, 5, 748.
Ну, дальше можно. Только не хочется. И, вообще, ничего не хочется. Так-то вот!
2.
А тут вот, значит, министр приехал. Вот это да! И всё морды-то у всех, это которые с министром, значит, приехали - ужас! Ну, морды-то ещё ладно, а штаны - ну это уж вообще!
Такие, знаете, широкие. И всё по французски говорят. Ну, не штаны, конечно. Ноги их, а из-под штанов-то глухо звучат, и всё что-то искали. Вроде как шары какие-то. А из-под штанов -
бу-бу-бу, бу-бу-бу. Ни хрена не разобрать. А потом давай...
А что давай - чорт его знат. А один всё спал. Это который спал - это я был. Руку потом облежал.
Вот так-то вот!
3.
А один сказал:
- Мои, - говорит, - друзья - пиджаки, мол.
Мы его спросили:
- Как это - пиджаки?
- А вот так, - говорит.
А другой говорит - культуристы.
Это всё враньё, конечно, что у одного пиджаки, а у другого культуристы. А потом всё перемешалось и ничего не понятно стало - кто куда, в общем. А одна всё про кого-то разсказывала, разсказывала. А её никто не слушал. Она по телевизору была. Её потом громче сделали. А это не она была, а Он. Та, что говорила, ушла уже. Вон, вишь, и пальто у ней модное. А потом все давай плясать. Напились, короче.
Вот так-то вот!
4.
Шесть лет уже прошло, а всё так перед глазами и стоит.
Это, значит лицо её. Харя её пёсья.
Да, денёчки были - закачаешься. Тепло, сухо, мяхко. Это я тогда в школе учился, тут недалеко. Отвратно учился - это верно, ну что уж тут поделаешь, раз неохота было. Ну вот я и говорю: "Помой мне голову, помой мне голову..." Чорт его знает - стихи это, в общем.
А эта харя-то пёсья, это не тогда было, а позже гораздо. И кто это был? Да точно - она и была. Да, шесть лет назад это было. Точно. Любовь, однимсловом.
Да шлак это всё, враньё. Не было этого ничего. Чорт знает что написал, прости меня, Господи.
Вот так-то вот!
1985
П Р О Н Е Г О
Спойлер
Напимшись, было, вечор, и не успевши отрезвимши утрецом и было сему результатом сочиненье того письма. Оно как было: написавши и напимшись с вечера и не осознавши того, что оно, мобуть и не надь - с утра-то не протрезвевши, да ещё как бывает-то: опохмелившись, на всякий случай, оно и опустися, аккурат в почтовый ящик, то есть и написамши и отправимши, словно и порядошно сему бысть, он окончательно возник в своём воспоминаньи, тотчас-же забывшись новою, пугающею его мыслею об ём самом-же. Ведь он как думал: ежели, думал он, я сам себя сей момент ощущаю не привычно, но, несколько, издаля, то я, может статься, однажды, вдруг, навроде того, что обнаружился извне, но мгновенно перенесяся в текущий момент, и ощущаю, соответственно, то, что окрест и внутре.
Сглотнув той самой реальности своею, жаждущей спокою, глоткою, он споро возникал не пред одним на пути его случавшимся прохожим гражданином, следуя ко всяческого роду далеко не новейшим для кажного явленьям, как то: передвиженье в общественном транспорте и прочее перемещенье тела по обыкновенно обозначенному маршруту, но уже пешком с целью намеченною, но, как зачастую происходит, с непредсказуемым кем бы то ни было результатом. Не правда ли?
Но, не смотря на, в надежде некоторой, неопределённые обстоятельства, повстречать необычайность, явную тщету, обратную первой, сущую обыденность его, почти ежедневного, пути нашёл он, не разочаровавшись, однако, а, скорей, удовлетворенья некоторого снискав именно неслучившимся, ибо в теперешнем состоянии духа его и желать большего стоило бы несоответственно.
Та же тёмная улица, своею тёмностью, однако, не вызывающая сколько нибудь пугающую неведомость, привычно зимними сиими вечерами оберегала и сейчас свою тьму. Сверху вызывали опаску возникшие в связи с не столь неожиданной оттепелью сосульки. Под ботами коварный гололёд щедро дарил ощущение своей неверности окружающего. Постепенно всё вокруг успокоилось в его голове и на лице его отобразилося спокойствие сие, разгладившись исчезновеньем напряжённости черт. Пожелай он чего-нибудь случайного теперь, возможно и случайному сему, чего уж там, ему бы и быть, да повёл он себя так, как и хотел спервоначалу.
П Р О Т А Л Л И Н
Спойлер
Данное концертное выступление было успешно осуществлено 18 июня 2002 года в театре Von Krahle, что в центральной части города Таллинна. Царили вопиюще приятные погоды. Они были тёплые, без осадков, только, разве, в поздние вечера на лукоморье становилось прохладно от порывистого ветерка, дерзновенно налетавшего с Балтийского моря. Спасал довольно вкусный коньяк, любезно и обильно поставляемый киприотами жителям Эстонской столицы. Напиток приятно горячил нутро, мысли в голову лезли не мрачные. Вообще было хорошо, чего уж там. Потом ещё на очистное сооружение забралися. Это уж в другой день. Я знаю слёзки, вижу тень, любим хомяк детьми с Урала, великий маршал, мира страж, потеть не грех, слоняться можно хоть до победного конца, где мой балкон? река остыла, говно вопрос - говно ответ, когда бы не портреты мух, совсем кобзон. Луна протухла. А звёзды в нашем драном небе сияют словно идиот. Писюли пахнут, небо - нет. Любим людьми хомяк с Урала. Родные, где-же вороньё? Любовь...
ЧТО ТАКОЕ ПРЕНВАМШИ
Спойлер
Пренвамши есть состояние ума при котором окружающая нас действительность становится, вдруг, о-па, дынц, и о! Проще, читаем в произведении "ПРО НЕГО":
"...себя сей момент ощущаю не привычно, но, несколько, издаля... Однажды, вдруг, навроде того, что обнаружился извне, но, мгновенно перенесяся в текущий момент, и ощущаю, соответственно, то, что окрест и внутре."