Рок к небу . 25.02.2010

Кстати, уже второй (?) год в Томске в рамках Рождественских чтений что-то подобное проходит... Только вот как-то куцо, на мой взгляд... Это я про "дискуссию" обыкновенно сопровождаемую такие мероприятия
Спойлер
Мне лично, было бы здорово послушать и поговорить не о том "что для вас рок?" или "рок - как крик современного, молодого, ищущуего человека" (штамп, по большому счёту, в каждом слове, хотя и отчасти верный) а вот о чём:

"Как вы пришли в рок-музыку / к церкви?"

"Рок-движение (какое-никакое, пусть даже в прошлом) - движение куда? Или же вообще "топтание на месте?"

"Рок-культура - исключительно молодёжна или же вне возрастов и времени?"

"Причины взаимного притяжения рок-музыки и церкви"

"Летовские эксперименты и отношение церкви к подобным "нестандартным" ходам к "правде отношений" и действиям по "освобождению человека"?" Панковские дела на ниве "грязь - это способ остаться чистым". И вообще усилия не "вместе", а "параллельно" церкви делать в общем-то наверное одно и то же дело.

"Антииерархичность рок-двидения как возможно наиболее существенный момент притягивающих сильных духом людей и отталкивающий слабых, ищущих приют в иерархии? и некоторый бюрократизм церкви с обратной ситуацией,т.е. бюрократизм как самый принципиальный момент, мешающий союзу людей из разных культурных пространств"

И может быть самый интересный для меня вопрос:
"Имеет ли какой-то смысл Звук сам по себе или музыка / искусство (причём любое) - исключительно средство?"

P.S.
Вот навскидку некоторые любопытые материалы по теме (которые обыкновенно той стороной не затрагиваются или вообе не известны. В расчёт берётся только свой ИМХО, какие-то отрывочные сведения о роке и статьи семинаристов и некоторых священников по сабжу, понятно какого содержания и уровня анализа, парочку видел - это ахтунг!):

Александр Непомнящий
"Православие и рок-музыка: возможен ли человеческий и человечный разговор?"
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Спойлер
Православие и рок-музыка:
возможен ли человеческий и человечный разговор?
Александр Непомнящий

От редакции : Дискуссия по поводу „совместимости“ православного благочестия и рок музыки поистине стала „дежурной“ темой современной православной журналистики. Некогда и СОБРАНИЕ внесло свои скромные доводы в этот спор, к которому так подходят пушкинские эпитеты русского бунта. Однако проблема продолжает оставаться актуальной, даже вопреки нашему желанию. Последнее подтверждение тому обнаружилось в майском номере «Русского дома», где известный автор статьи «Душу за rock» запросто приписал «Битлам» строчку из песенки Оззи Осборна «Mr. Crowley», и фактически обвинил иеромонаха Сергия (Рыбко) в подготовке платформы для создания новой секты. Видимо еще много лет придется „ревнителям“ провозглашать всех рок музыкантов сатанистами, а миссионерам разбирать ошибки в сочинениях „ревнителей“, да приобщать к Церкви тех, кого от нее уже успели отпугнуть. Обидно это, ведь в жизни и кроме рок-музыки столько интересного…

Автор предлагаемой статьи Александр Непомнящий — человек известный коренным российским неформалам, как рок-поэт и певец. Те же из них, кто связал свою жизнь с Церковью, знают его как человека горячей и искренней веры. Наверное поэтому, сей материал можно признать лучшим из всего того, что писалось о рок-культуре с православной позиции. Талантливые люди талантливы во многом, и жажды Правды у Непомнящего-публициста не меньше чем у Непомнящего-музыканта. Текст, с некоторыми сокращениями и изменением в заголовке, публикуется с разрешения автора, которое он передал нам через друга СОБРАНИЯ казанского рок-барда Андрея Кайманова. Авторскую версию читайте на Официальном сайте Александра Непомнящего Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Сам Александр в настоящее время не занимается концертной деятельностью. 7 июня 2004 года он перенес трудную операцию на головном мозге. Сейчас лечение продолжается. Просим помолиться о его здравии всех православных, с каким бы культурным багажом, мы — столь разные, не подходили к его размышлениям.

М. Ш.

* * *
Предложенные вашему вниманию размышления на тему очень непростых взаимоотношений рок музыки и Церкви написаны в двух частях. Тон и стиль этих двух частей очень разнится: первая написана очень жестко и посвящена оценке рок-музыки, как общемирового феномена. Вторая — значительно мягче и вдумчивее и ссылается на статью иеромонаха Григория (Лурье) на тему русского рока, как особого, близкого более к русской литературе, нежели к западной рок музыке явлению. Тон столь разнится ни в коем случае не потому, что мне ближе западный рок или я высоко оцениваю его духовный пафос — напротив, я прожил свыше десяти лет и ныне пишу и пою в мире, где любят Янку и Романа Неумоева и читают книги, в том числе и православные от экзистенциального Достоевского до аскетической Лествицы. Причина разности тона связана с тем, что в первом случае я встретился с непробиваемой стенкой НЕЖЕЛАНИЯ ПРИСЛУШАТЬСЯ И ПОНЯТЬ. Во втором — понимание, как мне кажется, не достигнуто. Что не страшно, поскольку понимание — скорее, процесс, нежели результат, но ЖЕЛАНИЕ ПОНЯТЬ — налицо.

О рок музыке на службе Сатаны
и книжниках на службе своей Правоты
Цитаты, которые последуют далее, по размаху гротескно дремучей некомпетентности и желанию „припечатать врага народа“ походят более даже не на инвективы некого тоталитарного государства, но на злую пародию сбежавших за кордон диссидентов, получающих денежки за оболгание этой системы. К сожалению, здесь все серьезно, пародия и сатира вообще не живут в мире, где были найдены нижеследующие откровения на тему рок музыки. Мало того, подкреплено осуждающим всякие сомнения незыблемым авторитетом, т. к. было найдено в церковной лавке. Выражу свое отношение к религии и рок музыке, дабы читатель сориентировался, с какой мировоззренческой платформы веду я эту полемику.

1. Я верю, что Христос — Сын Божией и есть Истина. Верю, что путь к Нему, сохраненный Православной Церковью, наиболее прям в христианском мире и наименее искажен духом мира сего.

2. Рок-культуру я вижу одной из форм человеческой культуры, которая, как и любая ее форма, может нести равно „добро“ и „зло“, находится в мире сем, потому, естественно, не избежала, за исключением высших своих проявлений, КАК И ВСЯКАЯ КУЛЬТУРА, его влияния. Списание же всего мира и всей культуры человечества окончательно и без различения в „епархию“ Зла — это забвение того, что Христос пришел и призвал христиан спасти мир, то есть преобразить его светом Его и Его учения и в этом Свете делать тяжкий труд „отделения зерен от плевел“, а не увести от мира, что является для мирянина (не монаха) грехом упрощенчества, нежелания брать на себя труд напрягать свою интеллектуальную совесть, проще говоря, думать, и является, в конечном счете, нежеланием брать крест свой и предпочтением труду этому горделивого и бездумного осуждения.

3. Первоисточники цитат у меня есть, но нет сканера, посему я предпочел идентичные электронные варианты из Интернета. Не удивительно, что поисковик «Яндекс» нашел их в первую очередь на сайте сатанистов, потому что более убедительных им аргументов (они хорошо знают музыку) против Православной Церкви, чем подобные „труды“ арх. Лазаря, арх. Милеанта и др. искать уже не обязательно. В некоторых указанных мной случаях я вместо своих комментариев к „перлам“ досточтимых „отцов“, цитирую комментарии ребят — любителей «тяжелого металла», полагающих себя сатанистами, если я с этими КОНКРЕТНЫМИ фразами их согласен. Напоминаю, что ложный религиозный выбор не является гарантией абсолютной лживости. „Православным“, желающим крикнуть „Ату, кого он цитирует…“ напоминаю фразу Тертуллиана о том, что каждая душа — христианка, и добавлю, что ВСЕГДА лгут только бесы.

4. Православных, абсолютно не знакомых с рок музыкой, прошу лишь не кипятиться заранее и записывать автора также в какую-либо «церковь Сатаны». Я не предлагаю им НАЧИНАТЬ слушать рок-музыку, и не буду пересказывать сотни страниц рок изданий, с которыми они при появлении какого-либо интереса к предмету элементарно могут ознакомиться (если читать „не благословляет батюшка“, читать не нужно, но тогда неэтично и брать на себя грех соосуждения того, о чем не имеешь представления), просто призываю НАЧИНАТЬ СУДИТЬ, только если они действительно знакомы с предметом. Противоположная цель моя — попытаться показать людям, отторгнутым подобными благонамеренными пасквилями от Церкви, что Она, на деле, — целое поле человеческой мысли и не ТОЖДЕСТВЕННА одному богословскому мнению отдельно взятого священника. Предвижу еще один стандартный полемический ход: зачем де знакомиться с грехом, чтобы его судить. Избежим подмены понятий: греха под названием «рок-музыка» не существует и не может существовать, так как эти вещи — из разных понятийных рядов — рок-музыка — это явление культуры, требующее оценки, а грех — это грех, т. е. уже получившее окончательную оценку Церкви состояние или деяние человека.

5. В первой части не приведены иные точки зрения в отношении рок музыки по той простой причине, что в церковных лавках иных мнений просто нет. Поскольку я знаю многих батюшек, которые в частных беседах, особенно во внеслужебное время, выражают совсем иное отношение к данному предмету, полагаю, что встретился здесь с УСТОЙЧИВЫМ ОБЩЕСТВЕННЫМ МНЕНИЕМ и своеобразным околоцерковным „фольклором“, который пытается заменить собой соборное мнение Церкви. Особенно показательны характерные именно для фольклора и варьируемые в разных „разоблачительных“ статьях мелкие детали — типа 5, 300 или 600 человек погибли на каком-нибудь таинственном концерте или что КОНКРЕТНО получается, если фразу, спетую некой группой ПЕРЕВЕРНУТЬ. Поскольку „богословские мнения“ относительно рока действительно авторитетных в Церкви архимандрита Лазаря и о. Родиона даже в некоторых мелких стилистических деталях и орфографических ошибках совпадают с мнениями дюжины „мирян“ и вообще анонимных листков из разных уголков нашей Родины, похоже, что этот „фольклор“ просто-напросто переписывался без проверки, скорее всего, референтами, к примеру, о. Лазаря. То есть даже не является авторитетным богословским мнением. Но свою „едкую“ критику я отправляю именно в адрес этих авторитетных пастырей Церкви, потому что ни церковный авторитет, ни нагрузки в службах, ни любые иные причины не отменяют еще более древнего, чем земной образ Христовой Церкви, правила — человек отвечает за то, что разрешил подписать своим именем.

Начинаю с цитатки из г. М. И. Светлова («Троицкий Благовестник» 35, 1995 год)

Панк рок — цель и философия его заключаются в том, чтобы привести аудиторию непосредственно к коллективному насилию, систематическим выступлениям, самоубийствам. Панк — вполне приемлет и включает в себя поступки примерно такого рода: например во время концерта нанести партнеру кровавую рану лезвием бритвы, вшитой в джинсы или рубашку, и затем уже раненого — избить браслетом, покрытым шипами.

Такой кошмарный фантастический «панк рок» существует, к счастью, лишь в головах М. И. Светлова, и, как чуть попозже выяснилось, священника Родиона (Николай Боголюбов, Тайные общества СПб, «Вера» 1997) — притом возмущаются оба почему-то в одних и тех же выражениях. Читаешь это, и возникает искушение напомнить, что в случае отвратительных и лживых бесовских видений помогает молитва Кресту «Да воскреснет Бог…». Ни один живой молодой слушатель панк рока в этой галиматье то, с чем он встречается в жизни, не узнает. Читать это более-менее обидчивым мальчишкам, предпочетшим богатые мыслью и цитатами из хорошей „большой“ литературы (в том числе, и вполне православного Достоевского) инструкции по свободе в исполнении «Гражданской Обороны» Алене Апиной — не рекомендуется. Да, панк часто вызывающ. Но бесы омерзительны, в первую очередь, не „вызывающим поведением“, а своей пошлостью. Почему не возникает у таких вот „защитников Православия“ желания сразиться с „музыкальной“ поп пошлятиной и „русским шансоном“, идентичным по происхождению кощунственным для христианина игральным картам, забивающим уши человеку везде — на каналах телевидения, на рабочих местах и в общественном транспорте. Не хочется противостоять пристрастиям большинства? Нет там вызова „общественному порядку“, значит и зло НЕ ЗАМЕТНО? Святой Дух дает человеку дар различения духов, находящемуся в Церкви Святой Дух дарован в той или в иной степени. И если люди, говорящие от лица Церкви, духа мира сего в подавляющем море масс-культуры не замечают и „переводят стрелки“ на вторичные формы ее, скандалящие, в первую очередь, с весьма сомнительным с точки зрения правды Христовой „общественным мнением“ и юродиво обнажающие дух этого мира, то снова возникает древний вопрос о границах Церкви. Являются ли голосом Церкви голоса и мнения этих людей? Не стоит здесь многозначительно просвещать нас насчет того, что слово «панк» переводится «мусор» или «грязь» — нам вспоминается здесь строчка казахского поэта и панк музыканта Ермена Ержанова «Анти» «Грязь — это способ остаться чистым». Если бескомпромиссно отвергать мир земной с высоты монашества и мученичества, то Церкви придется уйти в катакомбы. Церковь это не делает, дабы не впасть в гордыню и не забыть, что Христос пришел к грешным и падшим, почему и были отторгнуты Ей монтанисты и другие подобные бескомпромиссные течения. Если идти в этот мир с Благой Вестью, то нельзя вершить суд его и делить на „плохих“ и „хороших“ на отнюдь не евангельских принципах. Интересно, что в статьях про западный рок «отцы» цитируют неких „специалистов по року“ с английскими фамилиями, над мнением которых и потешаются сатанисты на найденном мною сайте. Подозреваю, что это протестантские проповедники. А идеал «христианина» для протестантов, пардон, благонамеренный буржуа, у которого есть достаток, потому что „ему Бог помогает“. И на долларе написано «Мы в Бога верим» — НА ДОЛЛАРЕ, понимаете? Это христианский идеал, отцы? Всё нарочито „антихристианское“ и эпатажное в западном роке 60х – начала 70х — озорной максималистский юношеский протест против этого ханжеского, пуританского, и духовно пустого идеала. Пустыннику и монаху есть что сказать против духа мира сего, который пропитал и рок-музыку. Прихожанину, который ходит раз в неделю или даже реже в церковь, может быть, читает правило, но, тем не менее, кормится свиными рожками ТВ ценностей, крутится в вечной сатанинской круговерти под названием ТОВАР-ДЕНЬГИ-ТОВАР и большую часть трепета своего отдает не Богу, а проблематике безбедного будущего, бытовым проблемам и любовным перипетиям 325 серии Истории о Настоящей Любви — и все это под вечным самооправдательным девизом «ведь жить то нужно!» — этому прихожанину сказать своему ребенку, поставившему „ирокез“ или отпустившему волосы и поющему в подъезде что-то „панковское“ типа «ржавый бункер — моя свобода» — нечего. Но читать книжки господина Светлова и архимандрита Лазаря будут не монахи-пустынники. Там этот вопрос не актуален в общем-то. Будет читать „воцерковленный“ Господин Обыватель. Но нет в церквушке при железобетонном микрорайоне № 666 книжек с пастырскими размышлениями о духовной „ценности“ ВСЕЙ модели сознания, прививаемой КАЖДОМУ в зависимости от его иммунитета и способности к сопротивлению так называемым „обществом потребления“. (Не надо напоминать многочисленные книжки о монахах и мучениках — средний человек не достаточно владеет саморефлексией, чтобы все это применять к себе, да и „отцы“ это знают, почему и выпускают ясные и конкретные книжечки-руководства к исповеди и т.п.). Покупает эту книжку „мирянин“ и получает своей обывательской правоте перед собственным ребенком ВСЕЛЕНСКУЮ САНКЦИЮ. Ребенок отгораживается, уходит в себя, иногда — даже из дома. А самое главное, получает прививку ПРОТИВ ЦЕРКВИ, потому что убеждается, что Она и мир зарплат и телевизоров против его мира ЗАОДНО.

Так все-таки… Автор часто катается ввиду недостатка денег на попутках, в 90 % машин с магнитофона слышит песни о романтичной жизни воров и подозревает, что это отчасти отражает общенародную ситуацию музыкального рынка. А любая музыка воспитывает идеал. Я НИ В ОДНОЙ ЦЕРКВИ не видел НИ ОДНОЙ КНИЖКИ о криминализации сознания нашего народа при помощи „блатняка“. Церкви это не интересно? Или пастыри считают, что здесь все всем и так ясно? Мне нечего возразить недоброжелателю, спрашивающему: что, дескать, БОЯЗНО получить от реальной „руки дающего“ „по шапке“?

Архимандрит Лазарь пишет: Элвис Куппер явно заявил о том, что он вступил в сговор с демоном, и это принесло ему признание…

Ну нельзя создавать гибрид-мутанта Элиса Купера и Элвиса Пресли, если вы хотите что-то доказать кому-либо, кроме лиц, не знакомых с предметом абсолютно. Так же не рекомендуется принимать все эпатажные высказывания за откровения на суде инквизиции. Как и подобные высказывания Джона Леннона и других „рокеров“. Если пастыри не читали работы Бахтина, где смысл „карнавальности“ в культуре выявлен весьма емко, а, возможно, и подозревают, что «Письма Баламута» известный христианский писатель К. С. Льюис писал в состоянии одержимости бесом, то уточню — я не хочу приписывать Джону Леннону и Элису Куперу свойства христианских праведников, я хочу просто, чтоб им огульно не инкриминировали сатанизм на основе их шалопайского антипуританского творчества. Хочется еще и подчеркнуть банальное — далеко НЕ ВСЕ НЕХРИСТИАНЕ являются сатанистами, и не является ХРИСТИАНСКИМ принципом абсолютизация принципа «кто не с нами, тот против нас».

Сам ваш покорный слуга в одной из ранних песен, описывая свою встречу с запуганными обывателями, писал:

В моем кармане бутылка с зажигательной смесью
И листки красно-коричневых партизан,
Моя цель, вероятно, пристрелить президента
И уронить останкинский телебашенный кран.
Вероятно, утащить водородную бомбу
И уронить героин в водопровод.
Меня лучше расстрелять под первым забором.
Вероятно, я даже играю панк рок.

Не только я, но и ВСЕ мои слушатели на ЛЮБОМ из концертов знали, что нет у меня ни бутылки с зажигательной смесью, ни героина, ни желания сыпать его в водопровод, да и наркотики я не употребляю — просто человеку свойственно смеяться над пустопорожними и глупыми страхами, чтобы сон разума не рождал чудовищ. И хотя я сейчас из „детских штанишек“ этой песни вроде бы вырос, и ее не пою, но мотивы написания и атмосферу исполнения помню хорошо. Ох бы заподозрил меня почтенный архимандрит, занеси его на мой концерт некая искусительная сила. Кстати, именно так работают почти все песни так „любимого“ г. Светловым, о. Родионом и о. Милеантом Джелло Биафры из «Дед Кеннедиз», знаменитого американского рок-сатирика (неизвестно почему последним называемым «хором Дед Кеннеди» — какой хор? — Биафра там один поет). Если его песня «Я убиваю детей» это не издевательство над пошлой эстетикой пропагандирующих насилие голливудских фильмов-ужасов, а чистосердечное признание перед непонятно кем, то песня «Holiday in Kambodga» несомненно говорит о том, что Биафра — личный друг Пол Пота, песня «Bed time for democracy» конечно говорит о том, что он — мордастый американский фашист, а песенка из проекта «Лард» о человеке, „сдвинувшемся“ от шпиономании и боязни подслушивающих устройств, о том, что он запуганный клерк из офиса. Когда же Биафра успел побыть всеми этими людьми, да вдобавок почему-то приобрести репутацию борца с тоталитаризмом? Хочется вспомнить также творчество более знакомого русским людям В. С. Высоцкого — по вышеописанной логике он несомненно устраивал бунт на Канатчиковой Даче с другими „поехавшими“ на тему НЛО…

Крайне разрушительно и пагубно влияние на душу христианина джаз музыки, рок музыки, панк музыки, диско музыки и т. д., форм и явлений современной популярной музыкальной культуры. Весь путь, по которому прошла и идет эта разрушительная, направляя короткой дорогой огромные толпы молодых людей в кромешный ад, покрыт срамом самых гнусных, самых страшных смертных грехов: это всевозможные блудные извращения, отвержение всякого стыда, полная распущенность всех самых низменных страстей и похотений, это наркомания, приводящая часто к самым ужасным последствиям, это смертные случаи от чрезмерных доз наркотиков, случаи насилия, самоубийства и т. д., не говоря уже о самых безумных злохулениях, которые встречаются в песнях, в вызывающих заявлениях рок звезд и которыми пропитана вся черная философия этой новой культуры.

Да, рок явился в мир не в горнем воздухе Афона, а в гуще потерявшего дорогу к Христу мира. Явлениям культуры вообще свойственно быть свидетельством, отражать духовное состояние современного им мира. Но всё же это не голос ада, а в некоторых случаях — отнюдь не голос ада, поскольку пока все же мир еще не ад окончательно. Остается обвинить аналогично ВСЮ литературу, поскольку в ней был маркиз де Сад и Эммануэль Арсан. Нигилизм для судящего — нежелание отделять зерна от плевел, без чего пастырский труд НЕВОЗМОЖЕН. Вакханалия порока, разъедающая мир, в том числе и нашу православную русскую цивилизацию тесно связана в гораздо большей степени с антихристианским по сути ТОРГОВЫМ СТРОЕМ, либеральной „демократией“ так называемой и ее масс культурой. Дальше — цитата из параллельного моему размышления на тему «рок — Церковь — общество» Олега Судакова «Манагера», известного сибирского рок-музыканта: „Рок в Америке возник, как реакция молодёжи на жизнь предложенную старшим поколением… Народилась альтернатива, необычное, но всё же самое, что ни на есть, народное творчество и его пришлось принять со всеми потрохами. Оно быстро перекинулось через океан и прижилось. Там было то же. Чего философичного в ранних «Beatles» или «Hollies»? Безудержное веселье, любовь, томление и азарт молодости. Я думаю, то время было суматошным, бесшабашным и совершенно безобидным. Но грянула война, и Африка с Вьетнамом расчленили благодушие симпатичных рокеров.

Смерть, суицид, боль и мрак появились в песнях из жизни, из Сонг Ми и Сайгона, из Родезии и Биафры, и рок-н-ролл навсегда лишился наивности ветреной юности — мир лопнул по швам и хрип его разлетелся по струнам. Психоделия хиппи стала ответом американским и английским папашам и поддержавшим их современникам. Снова пришлось пригубить крови, дабы опрокинулась Восточная Империя Зла. И шестидесятникам было, что сказать — рок взлетел на невиданную высоту патриотичности и осознания Бытия. Это был голос, не обрамлённый канонами, консерваториями и правилами, вскипевший жаждой слова, и громыхнувший тысячеголосой полифонией переливающегося серебра. И что? Это придумал Сатана и спроектировал Адский совет падших духов?

Тогда придётся потянуть вослед Кеннеди и Джонсона, английскую королеву и бельгийского короля, немецкого канцлера и французского президента. Ведь Африка была гигантской колонией белого брата, и он умело обирал её пока чёрный бунт не вышвырнул его в Европу. Наверное, несколько миллионов вьетнамцев и африканцев, расстрелянных за чей-то банковский счёт пострашнее предчувствия смерти в какой-то песне. И ЛСД синтезировали в лабораториях не парни с гитарами, а коноплю сажали на полях не восторженные поклонники чьей-то группы… Ничем особенным рок не отличен от других форм государственной жизни и скорее инспирируется ею в тяжкие грехи. Однако батюшки не осмеливаются обвинить в сатанизме существующий порядок и осуществляющие его институты государства. Достаточно оказаться на Нью-Йоркской или Токийской бирже, чтобы ощутить такой драйв, такую иссушающую страсть плоти, что из глотки помимо воли рванёт — слуги богомерзкие лукавого бесстыжие толчки! Но ведь нельзя, не положено священнику обвинить структуру власти, ибо право её дано свыше. Тогда надо разобраться, где кончается власть Лукавого и начинается власть Божия и ежели власть проистекает от Бога, то, как она совращает своих граждан, что они становятся виновными в её деяниях, а она, власть, и ни при чём. С больной головы на здоровую переложить можно, но надо ли? Даже если закрыть весь российский рок, выветрить и забыть, то вряд ли прекратятся заказные убийства и наркобароны не разрыдаются от содеянных злодейств, да и девочки по вызову не переведутся и самоубийства не прекратятся на нет. Разве количество блатных шансонье на порядок вспучится и шоу-эстрада обоймёт форматным сленгом приутихшую страну. Можно подумать, в попсе не сношаются, не пьют, не торчат и не мрут, наложив на себя руки, да и безо всякой музыки весь этот разврат преуспевает от самых начал. А поклонники Иванушек или Мумитроля, я думаю, побезумней будут Летовских фанов или Лукичёвских слушателей, да и помногочисленней, да и поглупее, может и поразвращеннее“.

Еще цитата из о. Лазаря и г. Светлова: сообщения, передаваемые в рок-н-ролле подсознательным образом, имеют такого рода содержание: всевозможные виды половых извращений, призыв к бунту против установленного порядка, побуждение к самоубийству, подстрекательство к насилию и убийству, посвящение Сатане.

Классно. Здесь спорить уже тяжело, как тяжело спорить со столь же неоспоримыми фактами, как то, что рок-н-ролл завезли залетные инопланетяне, что В. И. Ленин — это гриб (известная шутка-провокация Сергея Курехина). Мне не нравится лишь ЭТИЧЕСКИЙ ряд. Бунт против установленного порядка приравнен к половым извращениям и посвящению Сатане. А когда САМИ православные вышли с пикетами против репрессий нашего полицейского государства в отношении не принявших ИНН — они не бунтовали против установленного порядка? Или это тоже половые извращения и посвящение Сатане? Я думаю, бунтовали, и ничего плохого в этом нет, потому что не факт, что власть эта — власть Божья. Про то, что всякая власть от Бога — здесь цитировать неуместно. И власть Антихриста? В известном смысле, и она, ибо за грехи наши послана будет. Но не следует же из-за этого, что ей не следует противостоять. Весьма своеобразны „доказательства“ архимандрита Лазаря. Например, известно, что реальные сатанисты почитывают порой в неких своих обрядах Священное Писание задом наперед, полагая, что таким способом превращают его в равное по силе послание Сатаны. (Примитивная логика, которая подводит именно самих сатанистов, поскольку перевернутый ими с такой же целью крест является не чем-то дьявольским, а Петровским крестом, т. е. вполне христианским крестом в память об апостоле Петре, попросившем в своем смирении перед величием Христа распять его вверх ногами, дабы не уподобляться Сыну Божьему. Сатанисты не понимают, что Свет и Тьма абсолютно несоизмеримы по силе, поскольку одна из этих сил СОТВОРИЛА всё и может уничтожить всё Ей сотворенное, в том числе и Сатану в мгновение, не делая это из Своих ТАИНСТВЕННЫХ соображений, а вторая и есть лишь впавшая в гордыню часть СОТВОРЕННОГО, которой лишь пока попущено участвовать в становлении мира и Человека). Т. е. сатанисты переворачивают слова Священного Писания, дабы услышать сатанинское послание. Почему же о. Лазарь и подобные ему батюшки им уподобляются и переворачивают, что ни попадя, ища В ПЕРЕВЕРНУТОМ ВИДЕ послание Сатаны? По логике самих сатанистов это следовало бы делать, если тексты «Битлз» или «Лед Зеппелин» являлись бы Святым Писанием. А они на это, простите, не претендуют. И вот, как результат, какую реакцию вызывают мысли о „подсознательной передаче“ у просто-напросто РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИ настроенных молодых оппонентов-сатанистов на одном из сайтов. Обратите внимание, как легко неграмотная критика чего-либо превращается в антирекламу ВСЕГО, что стоит за критикующим:

Да, бедноватый репертуарчик… Я бы сказал, автор статьи собрал очень странную аудиотеку. Хотя, как мне кажется, он вообще ни одного рок альбома не прослушал. Что самое поразительное, вышеупомянутые сообщения слышат только сами священники. Ни один музыкант или посторонний слушатель о них ничего не говорил. Это наводит на размышления. Уж не рождаются ли вышеперечисленные пять пунктов сообщений у деятелей церкви в голове? Быть может, дьявол там? Так же очень интересен сам механизм передачи. Насколько я знаю, в официальной прессе его еще ни разу не освещали. Следовательно, он либо еще не разработан, тогда священники просто-напросто сочиняют, либо является засекреченным, тогда непонятно, откуда о нем вообще известно священникам. Впрочем, поясняется, что подсознательное сообщение — это фраза, записанная наоборот. Некие исследования (как и следовало ожидать, безо всяких ссылок) показали, что подсознание эти фразы улавливает. Однако, подсознание пока что вводится как абстрактное обозначение процессов, не контролируемых рассудком, иикаких методов узнать, что там улавливает подсознание нет. Полнейшим абсурдом является заявление, что подсознание может расшифровать фразу на языке неизвестном (!) слушающему. Это равносильно утверждению, что сведения обо всех языках заложены в подсознании! Но это же феноменальное открытие! Почему о нем никто не знает, кроме священников? Как звучит фраза, записанная наоборот, может без труда узнать любой обладатель программы работы со звуком, вроде SoundForge. Должен сказать, что похоже на какой-то язык, хотя и несколько странноватый. Однако, вписать записанную наоборот фразу в песню так, чтобы этого НИКТО не заметил, и все воспринимали ее только подсознательно, невозможно. Она обязательно была бы слышна и портила песню.

Наверное, в ответ мне будут гневно цитировать что-то типа Воробьевского. Ничего не имею против журнала «Русский дом» и „православных ужастиков“ от Воробьевского, но в данном случае логичнее было бы дискутирующим просто установить Sound Forge.

Интересно, как посчитал бы архимандрит Лазарь — он ПОМОГ придти этим ребятам к Церкви или ОТВРАТИЛ их от нее? Настолько же „благотворна“ запредельно простая классификация рока по арх. Лазарю:

1. Жесткий рок — здесь бит действует так, что возбуждает половые инстинкты — то ли это о тяжелом роке, но переводили по словарику, то ли редчайшие записи этого странного стиля есть только у арх. Лазаря.

2. Едкий рок — здесь бит воспринимается так, что улучшает реакцию нервной системы и мозга на различные галлюциногенные наркотики — безграмотный перевод словосочетания acid rock, но трактовочка… Я не буду пояснять людям, не интересующимся музыкой, что такое психоделический рок, поскольку им это и не надо. Любителям же рока не буду повторять знакомые им с детства вещи и дублировать многочисленные рок издания. Скажу одно — „определение“ о. Лазаря не имеет к реальности никакого отношения.

3. Дурной рок — сильно возбуждает инстинкты, связанные с насилием, убийством и бунтом — этого стиля кроме архимандрита Лазаря вообще больше никто не слышал. Хотя, возможно, это о качестве. Тогда хочется заметить, что бывают также дурные священники. Вообще во всем этом хамстве под видом пастырской заботы поражает физиологическая функциональность „классификации“, точно рок-записи продаются не в музыкальном магазине, а в аптеке. Вон, по Фрейду вообще всей человеческой культуре, включая религию, авторство приписано половому инстинкту. Так на то он, Фрейд этот, и масон из «Golden Dawn», сотоварищ по ложе сатаниста Алистера Кроули — редиска, нехороший человек, короче…

4. Сатанинский рок — начало этого направления было положено битлами, когда они выпустили в 1968 году свой дьявольский Белый альбом. Как я понял, «Битлз» — родоначальники black satanic metal — у меня комментарии по поводу этого „открытия“ отсутствуют. Поэтому уступаю слово „сатанистам“ (которые, кстати, как правило, терпеть не могут «Битлз» и защищают из хорошего и вполне христианского по природе чувства, присущей юным жажды справедливости, совсем чуждую им музыку). Здесь их комментарием любому по конфессиональной принадлежности, но знакомому с «Битлз» человеку также трудно возразить: альбом является пародийным и содержит порядка тридцати несерьезных песенок и одну пятнадцатиминутную шумовую композицию. Видно, в ней церковники и усматривают дьявольщину; композиция является смесью уличных и студийных шумов, а также отрывков фраз. Никаких упоминаний дьявола там нет, шумы всегда достаточно хорошо опознаваемы).

Кстати, не могу не задать еще вопрос: аналогичный список „стилей“ рок музыки — слово в слово — находится, как и целый ряд других упомянутых и не упомянутых здесь разоблачений, в книжке некого Н. Боголюбова «Тайные общества XX века» и в ряде других „просветительских“ опусов. Что, передирать слово в слово непроверенную информацию — это эффективный способ отстоять истину?

Еще цитатка из арх. Лазаря: примечательно, что все производители рок-н-ролла являются членами Сатанинской церкви.

Спасибо родному архимандриту Лазарю за то, что он своими могучими обобщениями „приласкал“ многих моих друзей, играющих рок и ходящих на Литургии. Тайные они, наверное, члены этой самой сатанинской церкви. И на исповеди, наверное, лгут, такие сякие. А, может, мы просто не знаем, что мы члены Сатанинской Церкви. Нас зазомбировали, запрограммировали и т. п. Короче, все, что остается, — погрузиться в эстетику романов ужасов. Непонятно только, что же это мы при принятии Пречистых Тайн в беснование не впадаем, да и таинство Соборования не пресекает в нас умение играть рок. Ремесло наше (мы не только слушаем, а еще и играем рок) в глазах арх. Лазаря оказалось грешнее труда презираемых фарисеями евангельских мытарей — он пишет: недопустимо думать, что можно все-таки христианину иногда кое-что слушать из такой музыки, выбирая более или менее „безобидное“, и тешить этим свой слух. Нет! Итак, даже самое „легкое“ увлечение православного христианина рок культурой есть измена своей вере, есть явное оскорбление своего Господа, удаление от Него, есть пагубная прелесть, общение с духами тьмы, заигрывание с сатаной!

Как видно из этого заявления, на нас грешных отец Лазарь поставил крест, причем наискось. Возникает ропот: по-христиански ли вот так-то „крест ставить“? И хочется привести высказывание протоиерея Иоанна Мейендорфа из его замечательной книги «Введение в святоотеческое богословие»: „Церковь, утрачивающая контакт с людьми, спасение которых есть ее миссия, отказывается от своей кафоличности, превращается в секту“. Отец Милеант в перечислении грехов, присущих всей рок музыке обобщает столь же отважно, так что не буду повторяться и приведу, как мне кажется, вполне разумный ответ оппонентов-„сатанистов“, которые здесь выступают в роли адвоката… нет, прочитаем их ответ непредвзято, — не дьявола все-таки, а просто любимой музыки: епископ Александр „забывает“ сказать, что в категорию „потенциально вредных альбомов“ попадает настолько ничтожная часть рок-движения, что ее даже обнаружить тяжело, если специально не разыскивать. К этой категории относятся группы, поющие о каннибализме, некро- и зоофилии, трупных червях и т. п. Их альбомы рассчитаны на очень узкий круг слушателей, и встретить их в продаже практически невозможно — продавец, вздумавший ими торговать, разорился бы. В процентном соотношении к общему числу групп „экстремалы“ составляют меньше 0,1 %. Так что, аргумент слабенький. Все равно, что отыскав журнал, демонстрирующий секс с лошадьми, потребовать запрета всех журналов вообще

Кстати, поскольку одна из самых любимых тем здесь — „перевернутые подсознательные сообщения“, нужно сказать, что в одном месте, увы, архимандрита Лазаря потянуло конкретизировать:

В песне группы «Битлз» под названием «Революция номер девять» на пластинке слышится запись слов: „Номер девять“, повторяемая двенадцать раз. Прослушивание этого места в обратном направлении дает фразу: „Доставь мне сексуальное наслаждение, мертвый человек“

„Номер девять“, по-английски — „number nine“, имеет фонетическую транскрипцию „намбэ найн“ — сколько это ни переворачивай, ничего кроме подобия слова «человек» и то не с той гласной («краткий а» вместо «открытого э», притом оба — в сильной ударной, нередуцированной, ЧЕТКО СЛЫШИМОЙ то есть позиции), что в английском меняет смысл, там нет. Если в других случаях можно было говорить о некомпетентности (да и то бесполезно, поскольку предубежденный „православный“ читатель отмахнется, вместо того, чтобы проверить САМОМУ информацию своего „авторитетного“ источника на „искусительном и бесовском“ критикуемом оригинале), то здесь архимандрит Лазарь ИМЕЛ ВОЗМОЖНОСТЬ И САМ ЛИЧНО перевернуть эти слова. Значит, если он это не сделал, налицо недобросовестность, а если сделал, — заведомая ложь. Хуже того — и каждый читатель может САМ ПРЯМО СЕЙЧАС эти слова перевернуть, так как „страшные“ слова названы КОНКРЕТНО. Тогда ему останется только верить отцу Лазарю и не верить своим глазам. Или сказать, что я придрался к одной фразе о. Лазаря. Нет, я „придрался“ к многим местам, просто здесь, именно в этом одном случае, доказательство почти не требует усилий стороны, которая их делать и марать праведные руки о грязную материю жизни не привыкла. Так же полезно креститься во избежание „глюков“ во время поиска дьявольщины при прослушивании «Лестницы на небеса» группы «Лед Зеппелин», да и во многих других случаях, в которых текстовый формат не позволяет предоставить перевернутые записи, как наглядные доказательства. Кстати, по ходу написания статьи всплыла вышеупомянутая мной книжка Н. Боголюбова, где священником Родионом тоже предлагается слушать рок музыку исключительно задом наперед и рассказывается байка про «номер девять». Зачем я только с фонетикой мудрил — оказывается — number nine переворачивается, как „turn me on, dead man“ — и священника Родиона не волнует, что два слога куда то делись, и что буквы на 80 % другие. Верую ибо абсурдно… Да, никто не отрицает — есть на рок-сцене и сатанисты типа «Дисайд» и сидящего в тюрьме лидера группы «Бурзум», похваляющегося числом подожженных им церквей. Есть там и пьяница Оззи Озборн, откусывавший в молодости головы цыплятам и другие одиозные придурки. Вообще есть сатанистские группы, а также коммунистические, христианские, нацистские, антинацистские и др. — представители многих идеологических течений и религий понимают, что рок листовка на их „тему“ — убедительная реклама. Но сваливать в одну кучу сатанистские группы с «битлами», «Дед Кэннедиз» и «Пинк Флойд» — занятие, подобное деятельности какого-нибудь агитатора-атеиста из коммунистической глубинки, для которого Серафим Саровский и «свидетель Иеговы» — одно и то же. (Зная „риторику“ оппонентов, рискую предположить, что сейчас меня обвинят, в том, что я якобы сравнивал Серафима Саровского и «Битлз». Читайте внимательно — видит Бог — я этого не делал). Геббельс говорил: чтобы лжи поверили, она должна быть чудовищной. Эта цитата вспоминается по ходу чтения дальнейших изысков архимандрита Лазаря (хотя здесь он, возможно, вновь воспользовался непроверенной ахинеей из американских протестантских источников):

650 молодых людей погибло во время одного из концертов в Лос-Анджелесе. Поскольку холодильники морга были уже заполнены, то тела 650 жертв рока были размещены по обеим сторонам коридоров, ужасный запах смерти наполнял здание, тела не могли быть опознаны, так как молодые люди эти в основном были из покинувших родительские дома.

Вариант от свящ. Родиона: в 1965 году на концерте «Битлз» в США убито и задавлено насмерть 100 человек, а в 1981 году на концерте «Зе Ху» в США убито 11 и ранено 42 человека

Короче, страшно, аж жуть… Милые, в такой тепличной стране, как США, когда на концерте «Роллинг Стоунз», действительно заигрывавших тогда с оккультизмом и бесовщиной, убили в 1969 году охранники сцены ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, 18-летнего Мередита Хантера, группа находилась на грани запрета. И, кстати, в серьезном внутреннем кризисе — совесть ребят заела, когда они поняли, что зарвались. Не было таинственного „концерта в Лос-Анджелесе“, иначе б это было любимой темой „свободной“ желтой прессы лет на пятьдесят. И страшного „концерта «Битлз» в 1965 году“ тоже не было, уж в этом случае падкие на „кумиров“ журналисты описали любовно каждую выкуренную «битлами» сигарету и каждую пуговицу каждого их концертного костюма — не упустили бы они такого шикарного повода поскрипеть перьями, да и «Битлз» группа менее агрессивная, нежели «Роллинг Стоунз». И поклонники «The Who» в 1981 году были почтенными лысоватыми семьянинами „за сорок“, так что я склонен в такой же степени верить, скажем, сообщению о подобном числе жертв на концерте в честь тридцатилетия «Машины времени». На каких-то огромных стадионных концертах единичные жертвы в давке наверняка были. Что связано не со „страшным роком“, а с тем что в огромном количестве собираются нетрезвые люди. На Ходынском поле в 1896 году не было рок-концерта. Но погибло свыше 1300 человек и столько же было ранено. Единственный известный мне рок-концерт описанного архимандритом размаха произвела рок-группа «Боинги» 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Когда ехидные сатанисты на чате попросили дать ссылку на дату и место проведения таинственного концерта, в доску мыслящие „православные“ издевки не заметили и сразу цыкнули: „что Ты у нас-то ссылочку спрашиваешь? Ради красного словца? Напиши архимандриту Лазарю письмо, он тебе и укажет ссылочку“. Ни чувство юмора, ни желание задуматься, а чего это они, враги, так упрямо спорят, подобному типажу „православных“, судя по всему, не присуще. Все и так заранее ясно. Лазарь прав, потому что он архимандрит. Сатанисты лгут и изворачиваются, потому что они сатанисты. Был я как-то свидетелем того, как милиция разгоняла в губернском городе N пикет патриотической молодежи („экстремистов“ то есть) против инертного безразличия правительства России в отношении преследований в Прибалтике русских ветеранов 2-й мировой войны фактически за то, что те сражались с фашистами с оружием в руках. Попытку воззвать к исторической памяти и совести милиционеры пресекли фразой „Зачем вы это нам говорите. Толкуйте это нашему начальству. У нас есть жалоба — вы нарушаете… И т. д.“. К чему это я? Да так… Комично выглядит мина авторитетности, если ее носитель с разбираемым „предметом“ просто напросто не знаком. И становится грустно и обидно, когда комично выглядит защитник того, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО является подлинной горней высотой. И даже частично верные доводы (я, к примеру, сильно сомневаюсь равно в духовной и музыкальной ценности death metal, grind core и многого другого в рок музыке) нельзя доказывать некорректными методами и непроверенными слухами.

Предвижу горячие ответы. Мне припомнят, что Джимми Пейдж интересовался кроулианством и даже купил замок, принадлежавший некогда этому оккультисту. Мне скажут, что плохое дерево не приносит хороших плодов, не вспомнив, что эту истину проверяют именно по плодам. Да много чего скажут. Наш мир забит до отказа оккультными теориями. Сатана действует. Оккультизмом, увы, увлекаются музыканты, врачи, учителя, журналисты, порой и священнослужители, к сожалению, даже. Но из-за того, что кто-то пишет оккультные учебники по валеологии, не возникает у нас идея закрыть школы. Сделав так, мы только поможем Тьме победить. И если какие-то рок музыканты пачкали душу оккультными теориями и практиками, то музыка родилась вопреки этому, а не благодаря этому, хорошая музыка, по крайней мере, да и Моцарт, кстати, состоял в масонской ложе. И сфера оценок, где мы делим музыку на хорошую и плохую, так тонка и опасна. Туда под видом Духа Святого или благих намерений могут пролезть те самые наши вкусы, о которых так не советовали спорить древние, наши страхи с предрассудками и наша жажда чувства собственной правоты. И вполне рогатые носители всех этих чувств — как всегда, естественно, под видом ангелов Света. Нельзя сравнивать рок музыку с духовными песнопениями — она продолжение НАРОДНОЙ музыки, где есть „драйв“ задорной пляски, воодушевленная агрессия песни, с которой идут солдаты на войну, и вся гамма чувств, присущих земной человеческой любви. На земле не только стоят на Литургии, но и строят дома, пишут стихи, летают с нее, грешной, в космос, защищают Родину и играют на гитаре. И чтоб не потеряться в земном шуме и земной суете человеку земному нужно, главное, не забывать обращать взор на небо.

Почему собственно, и освящаются обрядами и благословениями Церкви земные дела, если это не подлые дела. И совсем не факт для меня, что, как декларируется на встреченных мной чатах, человек, который любит рок музыку, никогда не слушает валаамских монахов, и наоборот. Я знаю много молодых священников, которые порой слушают любимые рок песни, или какие-либо иные песни земли. И это не нерадивые священники. Они достойно живут и достойно служат Господу на Литургиях. Естественно, они не слушают «Битлз» в Страстную Седмицу, ибо всему свое время.

Пастырь в отличие от монаха-пустынника, простившегося с землей навсегда, обращен во время великого Таинства Исповеди лицом к человеку мирскому и принесшему подлость свою человеческую, грязь свою и грех свой, чтоб проститься с ними и сжечь их в пламени Божьего суда и прощения. Но чтобы исповедь была подлинной встречей Отца и блудного сына, мирянин должен радостно и трепетно и, главное, с уверенностью в понимании принести не только список грехов, но всю свою, открытую Господу и священнику, душу. Не зря же Господь облек таинственный акт примирения Бога и человека в форму разговора двух людей, в ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ и ЧЕЛОВЕЧНЫЙ разговор. Это Таинство двуедино: встречается Пастырь и овца, вернувшаяся в стадо, т. е. Бог и верующий, и встречаются Человек и Человек, в чем осуществляются две столь же двуединые великие заповеди любви. Слепая же „любовь“, т. е. любовь без понимания, любовью не является, а лишь именуется. И священник потому не имеет права забыть, как выглядит и чем дышит земля во всей сложности и многокрасочности на ней происходящего, чтобы достойно исполнить вечную заповедь любого врачующего — «Не навреди». И помнить, что Господь посулил фарисеям и книжникам участь худшую, нежели мытарям и блудницам, потому что они, книжники и фарисеи, не вынесли искушения властью — духовная власть, спекулирующая человеческими страхами и не озабоченная проблемами СВОЕЙ совести, когда она берется судить — на деле не духовная, а самая обычная земная власть — власть „по ведомству“ Кесаря.

„Время колокольчиков“ в свете церковного суда
Проблема предубежденного отношения многих представителей Православной Церкви к рок-музыке не смягчается и в случае дискуссий о Русском Роке. Речь здесь идет не о русскоязычном бездумном и конформистском бритпопе, которым глянцевые буржуазные журналы и канал МТВ пытаются воспитать „Поколение ПЕПСИ“. Я говорю здесь о той части рок-исполнителей, которые органично впитали в себя нравственный и даже мессианский пафос русской культуры «мальчиков, обдумывающих житье» и русской литературы. Вспоминаются имена Александра Башлачева, сибиряков Янки, Романа Неумоева, «Теплой Трассы», Александра Подорожного, вообще людей, сплотившихся в конце 80-х вокруг склонной к организаторству «Гражданской Обороны». С другой стороны, не объяснить, хотя это часто делается, того же Гребенщикова только западными текстовыми традициями. И это также на полных правах РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, как и, к примеру, абсолютно самобытный пролетевший светлой звездой на мрачном небе русской действительности эпохи распада всего, Веня Дркин. Далее можно вспомнить здесь (я, естественно, субъективен и не претендую «объять море») «Соломенных Енотов», можно Максима Крижевского, можно «Калинов мост», можно Ермена Ержанова «Анти»… Можно вспомнить многих других — еще раз говорю, нельзя объять море, тем более не мертвое древнее море, от которого остались ракушки и окаменелости, а ныне бьющее волнами своими берега обыденности. Не стоит забывать и еще одну стихию русской жизни — ту, что именуется «авторской песней», где, если откинуть большинство «творений» на тему лыжных палок и изгиба гитары желтого цвета, так же, как откинуть в русской рок-музыке бездарное эпигонское большинство (а бездарность и эпигонство — всегда в большинстве, что вовсе не трагично и ничего не определяет), мы встречаемся с той же русской поэзией, почему и границы между «роком» и «авторской песней» здесь призрачны. Хотя некий общий камертон, „планка“, так сказать, рока был(а) поставлен(а) изначально выше «бардов» уже в питерской рок-культуре, как верно заметил иеромонах Григорий (Лурье) в статье «Смерть и самоубийство, как фундаментальные концепции русской рок-культуры», причем, как на „техническом“ уровне, так и на „уровне“ мировоззренческой целостности, т.е. требования единства слова и жизни. Выразилось это, в частности, как было иеромонахом Григорием столь же верно замечено (пересказываю своими словами), и в том, что романтический «второй мир» у «кспшников» реализовывался „в свободное от работы время“, «рокеры» же порвали с этим шизоидальным „способом бытия“ радикальным образом, уйдя в «дворники и сторожа». Далее иеромонах Григорий обратил внимание на четко урбанистическое уже у Майка «место обитания» автора и его лирического героя, и романтическое этого урбанистической реальности неприятие ради „чего-то такого“. И на то, что весь этот вялый романтизм сменился с конца 80х, после того, как „тон“ стали задавать не московские и питерские музыканты, а «сибиряки» на НЕЧТО СОВСЕМ ИНОЕ. Цитирую о. Григория: Именно в этот исторический момент „рок-н-ролл“ (как его тогда называли) 80-х, вполне определенно привязанный к известной музыкальной традиции, сменился так называемым „русским роком“, способным поглощать и переваривать любые музыкальные стили. Сам факт этой трансформации свидетельствовал о том, что рок уже сложился и осознал сам себя как явление, лежащее не в области музыки, а в области мировоззрения. Никакого особенного „рокерского мировоззрения“, естественно, не возникло — рокеры оставались носителями разных мировоззрений, — но было осознано наличие какой-то общей мировоззренческой платформы, на которой каждый затем уже строил свое.

И чуть позже: уже просматривалась перспектива создания квазирелигиозных движений…

Расхождения с позицией иеромонаха Григория для меня начинаются где-то с этого места его статьи. Потому что именно здесь у него выстраивается окончательно тезис, вставший в заглавие его статьи, и означенный им так: Именно „рокерское“ отношение к действительности требовало всецелого предания себя главной цели в жизни, но то же самое отношение к действительности не допускало наличия достойной цели жизни в самой действительности. Выброс из действительности был запрограммирован, но других методов, кроме тривиального самоубийства, никто пока что не изобрел.

Хочется задраться и спросить: если чуть выше о. Григорием утверждалось: собственно русский рок — тот, что родился в «Зоопарке» и в «Аквариуме», — начинался как „нормальная“ русская поэзия, а не сильно облегченный ее вариант, существовавший в культуре так называемой „самодеятельной песни“ — не оформилось ли в «сибирском роке» радикально глубже самосознание его именно в качестве русской поэзии. И спросить еще: является ли для поэта отсутствие социальной ниши, тем не менее, отсутствием „наличия достойной цели жизни“, напомнив, что в предыдущем идеологическом концепте, т. е. при «коммунизме», к примеру, ТОЧНО ТАКОЕ ЖЕ ОБВИНЕНИЕ, т. е. в отсутствии „наличия достойной цели жизни“, могло прозвучать и в адрес священника — он тоже, вроде как, „молотком не машет, хлеб не растит“.

В данном контексте придется касаться более глобальных и сложных проблем, нежели обсуждавшиеся выше, т. е. проблем порядка «русская культура и Церковь» и «русская интеллигенция и Церковь». Эти проблемы рассмотрены „обеими сторонами“ (хотя, как ни крути, все разделения на „обе стороны“ кроме одной единственной — Бог и Князь мира сего — придумал явно не Бог) гораздо обстоятельнее, хотя и там не обходится без „перлов“. Количество русофобских „откровений“ космополитической прогрессистской интеллигенции здесь запредельно, но автор этой статьи купаться в этом грязноватом водоеме не призывает. Отмахнусь от подозрений в причастности к последней собственными строчками, которые привожу не потому, что полагаю их замечательными такими, а лишь, поскольку спорить собираюсь с некоторыми мнениями другой стороны, предвижу скоропалительные причисления меня к тем людям, которые мне не приятны, и строчки эти ОДНОЗНАЧНО выражают мое к ним отношение:

Новое Средневековье открывает печи
Для мисс „интеллигенции“, что билась за прогресс.
В благодарность за ея чаянья и речи
Сэр „Прогресс“ костер ей сложит — сам — дымом до небес.
Есть божок у ней — культура — „тонкая прослойка“,
Жить с ней, в общем то „по кайфу“ — помирать вот — нет
То «закаты над Европой», а то, блин, перестройки.
И „вечный Геббельс“ на нее точит пистолет.

Со стороны Церкви проблематика «Церковь — культура» исследована, в целом, вполне корректно, хотя и тут бывают „откровения“. Если, к примеру, архимандрит Рафаил (Карелин) с высот монашеского аскетизма в работе «Скрытый демонизм» безапелляционно „приговаривает“ всё мирское человеческое творчество к вечному заключению в адских безднах, сваливая в одну кучу без разбора масона Фрейда и Ф. М. Достоевского, то, дабы это читалось более-менее убедительно, ему всё же не следовало бы допускать неточности, за которые можно схлопотать „двойку“ по философии уже на первом курсе среднего гуманитарного факультета — например, выдавать за проблематику экзистенциализма вообще воззрения лишь малой его части — атеистического экзистенциализма и т. п. Вообще, труды архимандрита Рафаила очень серьезно претендуют на интеллектуальность, пересыпаны цитатами, но настораживает лишенная всех иных цветов черно-белая картина мира — вот, к примеру: „в литературе можно различить разные степени и уровни концентрации демонизма — от скрытых до бесстыдно обнаженных — но альтернативы ему здесь нет“. Природа человека вообще поражена первородным грехом, и никто из нас, грешных, не лишен „разных степеней и уровней концентрации демонизма“ — но не факт, что от этих „степеней и уровней“ обеззаражены до полной стерильности тексты всех книг, изданных с благословения иерархов Церкви, продающихся в церковной лавке и претендующих на анализ с точки зрения Предания Церкви современной жизни. Предание свято, это понятно, но гарантированно ли не искажен ВЗГЛЯД человека на жизнь, даже если тот анализирует ее при помощи Предания, застрахован ли этот человек от человеческих грехов, в частности, от гордыни и осуждения? Это, впрочем, не является темой этой статьи, тем более, что, еще раз говорю, пастырями Православной Церкви написано множество умных и корректных трудов о творчестве, как, к примеру, лежащие у меня перед глазами книги «Православный взгляд на творчество» священника Михаила (Труханова) и «Свет и тьма в искусстве» игумена Антония (Логинова).

Нерешенность и даже невозможность ОДНОЗНАЧНОГО решения вопроса ОПРАВДАННОСТИ и СМЫСЛА творчества в свете Христианства будоражила умы равно русской творческой интеллигенции и Церкви. Именно поиск решения этого вопроса в катастрофических и даже апокалиптических предчувствиях начала XX века составлял основной пафос мысли эпохи Достоевского и Серебряного Века. Вся религиозная философия того времени — от полного апокалиптического страха „крайне правого ортодокса“ Леонтьева через экзистенциалистского Достоевского, искавшего Софию С. Булгакова, экспериментировавшего в проблематике «священство — мир» Мережковского, иррационалиста Шестова, а также склонного к богословию М. Экхарта, не нашедшего в синодальном Православии адекватного времени решения проблемы свободы творчества и впавшего в ересь „отдельности свободы от Бога“ Бердяева и экумениста Соловьева до совсем в нехристианском ключе решавших эту проблему Сологуба, Брюсова, Белого и впадавших в осуждение Церкви Толстого и Розанова — вся она искала ответа на этот вопрос. Впадала во всевозможные ереси, но ожесточенно пыталась решить снова и снова. Что, это была массовая эпидемия впадения по гордыне в грех „составления своего ума“? Наверное, все-таки синодальное „юридическое“ богословие, сильно искаженное католическими стереотипами, не давало ответа на слишком большое число „проклятых“ вопросов. И был налицо кризис. Вообще, богоборческая революция не могла случиться лишь благодаря деятельности максимум четырехзначного числа революционеров-инородцев из запломбированных вагонов и омасонивания верхних слоев общества. Мне здесь не интересны социальные причины революции 17 года, мне интересны причины именно ее атеистического пафоса. Естественно, в таком безмерном вопросе не только одного, но и десятков ответов не хватит, чтобы назвать все причины. Назову две, как мне кажется, актуальные здесь. Мне кажется, во-первых, это была огромная подчиненность Церкви государству, слияние с ним Ее земных структур и сопутствовавшее этому ослабление богословской мысли в церковных стенах. Аналогичная ситуация с богословием была в поздней Византии, где огосударствление церковной жизни привело к тому, что в атмосфере казенщины богословская мысль еле тлела, точнее, жила только в монастырях. В 1438 году такое положение вещей привело Константинополь к Флорентийской унии с католиками, а в 1453 году последовала Божья кара — Константинополь пал под натиском агарян. (Детально такой взгляд на причины краха II Рима описан в книге протоиерея Александра Шмемана «Исторические пути Православия»). Во-вторых, ситуация в предреволюционной России осложнялась тем, что под фасадом традиционного сословного общества и прикрытием авторитета Церкви расцветал враждебный духу Православия и русской цивилизации либеральный капитализм. Сейчас уже понятно, что „экономическая“ основа сверхгосударства Антихриста будет именно ЛИБЕРАЛЬНО-ТОРГОВОЙ. Либерализм это не только „рынок“ и не только „свобода печати“, это тотальная идея мира, где ничего не имеет абсолютной ценности, вообще никакой ценности, кроме той, что установит вещи ее денежный эквивалент. Это идея мира, который, увы, побеждает сейчас в России и при «втором пришествии» на нашу Родину которого русский рок-поэт Янка одним росчерком обозначила удел поэта, т. е. человека, в русской поэтической традиции плотно связанного с образом пророка — в этом „дивном новом мире“ — „КОММЕРЧЕСКИ УСПЕШНО ПРИНАРОДНО ПОДЫХАТЬ“ и „ПРОДАНА ЖИЗНЬ МОЯ (вар. БОЛЬ МОЯ, вар. СМЕРТЬ моя)“. Для поэта, уделом которого в истории чаще была социальная неустроенность, трагичен не факт личной нищеты, а то, что его слово не было услышано людьми, или смысл его закрылся шумом „славы“ и „коммерческой успешности“. И еще страшней ему чувствовать „на своей шкуре“ ветер наползающей эпохи, когда СЛОВО ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕТ СДЕЛАТЬ, потому что ценники «шоу бизнеса» и цинизм глума постмодернизма и газет слово обесценили, в чем сбылись слова Ницше о том, что настанет время, когда само слово „Дух“ будет обозначать „грязь“. Россия, в которой измученная „проклятыми вопросами“ литература Серебряного Века бросалась от ереси к ереси, была не лубочным и благополучным сословным государством, рисуемым нынче преуспевающим режиссером Михалковым, а миром, где вишневый сад рубил новоявленный „хозяин при деньгах“ Лопахин, Родион Раскольников бродил по аду Петербурга, где властвовала старушка-процентщица и стояли дети на панелях, даже Леша Карамазов в разговоре с Иваном произнес — „расстрелять“, а бесы из рассказа Л. Андреева «Правила Добра» с хохотом читали записи изображённого не православным лишь по цензурным соображениям доброго священника. Притом русская литература осветила именно надсоциальный и демонический апокалиптический отсвет царства денег — язык не повернется назвать пафос «Преступления и наказания» социальным. Это было дыхание преддверия того самого ада, который ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ В КОНЦЕ МИРА. Ненадолго победить. У Достоевского хватило мудрой глубины и аристократизма остаться на стороне Православия, хотя уж кто-кто, а он видел, что за мир расцветает адовым цветом в „православной“ России. У большинства его героев, пошедших на баррикады, мудрости не хватило — инстинктивное чувство неподлинности русского мира дополнили антихристианские и атеистические масонские теории. Церковь же боролась ТОЛЬКО с бунтовщиками и, повторив беду церкви II Рима, не была в состоянии и не имела возможности давать АДЕКВАТНУЮ оценку происходящего с тем миром, против которого бунтовали бунтовщики. Не ее тут вина, тут беда ее, к которой приложили руку и раскол, и абсолютизация царской власти после отстранения Никона, и петровские реформы и многое другое. Что было после, мы знаем…

Иеромонах Григорий (Лурье) обозначил основную концепцию «сибирского панк-рока», из которого упомянул «Гражданскую оборону», Янку Дягилеву, Черного Лукича, Романа Неумоева, как «смерть и самоубийство». Цитат для подтверждения такой концепции, особенно у Егора Летова, предостаточно. Для других концепций — тоже цитат хватит. Как мне кажется, о. Григорием преувеличена САМОЦЕННОСТЬ идеи смерти в строе мышления «сибиряков». Во-вторых, его статья охватывает в цитировании не весь период развития мировоззрения представителей «сибирского панка», а лишь пору ее незрелости. Не только религиозные взгляды, на что о. Григорий указал, но и судьбы, в том числе и судьбы мысли участников этого нонконформистского „проекта“ очень различны. Даже самый главный „теоретик суицида“ Егор Летов, выдававший в 1987 году строчки „суицид — пусть будет легко“ и там же — „истекая слюною, всем нравится жить — все дальше и ниже и хуже и гаже — НАМ ТАК ПОВЕЗЛО“ — в 1990 году поет „палка перегнулась — я буду жить долго“. А через три года, когда ельцинские танки расстреляли защитников конституции нашей страны, ударяется не в проповедь поверки честности слова смертью, а в политические проекты: поддерживает крайних коммунистов, крайних националистов и синтезировавших эти крайности в единый оккультный антилиберальный проект национал-большевиков. Вообще искушение идеями тоталитарного «Города Солнца» у достоевских мальчиков эпохи „второго пришествия“ капитализма было. Искусителем здесь поработал один из интереснейших мыслителей посткоммунистической России одновременно евразиец, постгенонист-традиционалист, „теоретик консервативной революции и национал-большевизма“ и т. д. и т. п. А. Г. Дугин, который, упрекая исторический коммунизм и фашизм в недостатке последовательности и тотальности и предполагая отправить в „крестовый поход“ „безголовых ацефалов, носителей креста, серпа и молота, коронованных свастикой солнца“ явно пытался опереться на наследие интеллигенции Серебряного Века (см. его статью «L'Age d'Argent ou l'Age Mordore»), хотя построение Города Солнца по нему же предполагало ее уничтожение (см. журнал «Элементы» № 3 «Аутодафе интеллигенции расчистит путь элите»). Начитанный и талантливый Дугин поднял целые пласты неизвестных в России нелиберальных идей, что, учитывая тошнотворную интеллектуальную дремучесть нашей политической оппозиции, было ярко и увлекало — практически все названные мной сибирские и близкие им по духу несибирские рок-авторы какое-то время находились в сфере интеллектуального поля «Арктогеи». Характерно, что пресловутая „суицидальность“ а, по сути, жертвенный пафос мифологии „рокеров“ проявился и здесь: Летов говорил о росте ЦЕНЫ сказанного слова при тоталитаризме, поскольку там оно опасно для жизни говорящего (интервью «200 лет одиночества» в «Контркультуре» № 3), и о том, что не сомневается что их, рок музыкантов пассионариев при приходе к власти ими же приведенного антилиберального народного режима расстреляют в числе самых первых. Пример из егоровских интервью тех лет: Если уж в 85-м году за мои слова меня в психушку сажали, Кузьму, нашего гитариста, на Байконур сослали — значит, стоило слово чего-то. Значит, живое было слово. И нас слушали, и понимали. Сейчас, в результате перестройки, понятие свободы слова у нас нивелировалось, как и на Западе, до положения болтовни. Произошла нивелировка всех ценностей. Это — ужас, это — состояние, какое предшествует глобальным природным катаклизмам — так было и перед потопом. Дугин & К щедро подпитывали этот порыв теориями „человека восстания“, осуществлявшего, в противовес ждущим конкретных земных результатов „революционерам“ в преодолении Отчуждения Системы „алхимическое делание“. И про творчество Летова Дугин писал (А. Г. Дугин «Егор Летов: работа в черном») в той же „алхимической“ терминологии, хотя, если выкинем весь западноевропейский оккультный вокабуляр, мы встретим там все же более, на порядок более глубокое понимание его творчества, нежели его трактовка у о. Григория. К песням Летова этого периода, комментарии о. Григория уже четко неадекватны: вряд ли „резиновые трамвайчики“ и психоделические „лимонные тропинки“ летовской «Офелии», например, говорят о „восстановлении природной гармонии при помощи самоубийства“, скорее отсылают к пропагандировавшемуся «Арктогеей» алхимическому роману австрийского писателя Г. Майринка «Белый Доминиканец», как и некоторые другие строчки альбома «Сто лет одиночества». Искушение идеалом тотальным под видом народного вместо личностного, экзистенциального, как и искушение, о котором говорит о. Григорий, было в большинстве своем рок-поэтами преодолено. К примеру, Роман Неумоев, автор песен «НЕПРЕРЫВНЫЙ СУИЦИД» и «РОДИНА СМЕРТЬ», в последней из которых ясно дается антитеза, в которой становится ясно, почему для Неумоева Родина — именно смерть: „Кто быстрее, тот и «прав», кто чернее, тот и «жив», кто остался, тот и «свят» — неужели так и надо, так и будем жить?“, „что не до смерти, то ложь“и „смерть — это место встречи тех, кто бежал босиком по алмазной ржи“ — ясно сделал своим выбором Православие, а также был создателем политического рок движения «Русский прорыв». Сейчас, как мне кажется, Роман дальше от чреватой искушениями КОНКРЕТНОЙ политики (что не является синонимом отказа от политической позиции), но даже в недавнем интервью из стен монастыря ответил, что антитеза «Православие или смерть», выдвинутая о. Григорием в конце статьи о Русском Роке, как единственный выбор между Православием и Русским Роком, тем не менее, не является лозунгом Московской Патриархии (мне хочется добавить — также и загадочной интеллигентско-раскольничей «российской православной церкви», клириком которой является о. Григорий), а с другой стороны, поскольку для верующего ясно, что Жизнь — лишь во Христе, антитезу о. Григория можно расширить до простой «Жизнь или смерть», а это проблема, выходящая за конфессиональные рамки. „Это, — сказал Роман Неумоев, как не крути, проблема ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ. В будущем же, о котором Господь сказал: «Когда приду во второй раз, вряд ли обрету веру на Земле», и тем паче“. Появившаяся чуть позже описанных о. Григорием событий барнаульская «Теплая Трасса», певшая в частности, „Только как не крути, остаются в живых только те, кто убит за свою непокорность, на вселенской войне, на коленях своих, принимая вину за живущую подлость“и „умри за жизнь, и небосвод склонится пред тобой“ (здесь ясно обозначено, ЧТО ЗА смерть имеется в виду, и ЗА ЧТО эта смерть принимается), неоднократно и однозначно говорит о своей православной позиции. Интересно, что героическая и жертвенная позиция, предложенная в текстах «ТТ», как и позиция, излагаемая в творчестве Неумоева, выражается не в терминологии церковного прихода, а в масштабе ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО ИМПЕРАТИВА. То есть вопрос того, как Христос в человечестве своем ИСПОЛНИЛ ЗАКОН БОЖИЙ — углублением и дополнением его в Учении Нового Завета или своей ЖИЗНЬЮ И КРЕСТНОЙ СМЕРТЬЮ И ВОСКРЕШЕНИЕМ В КАЧЕСТВЕ БОГОЧЕЛОВЕКА, решался рок поэзией, с мощнейшим, пусть и несколько романтическим акцентом на втором из названных „ответов“. Естественно, это просто требование экзистенциального единства слова и жизни. На самом деле в личности Христа невозможно разделить Его жизнь и Его учение, но там, где Христианство, пусть даже Православие, становится официальным „имиджем“ государственной системы, катастрофически растет размах использования соответствующей „терминологии“ как внецерковными людьми, так и обрядоверцами. Божиться и говорить о Святой Церкви и Царствии Небесном наши чиновники, СМИ и „блатные барды“ учатся бойко, и по ходу „возрождения России“ будут говорить еще бойче (Как вам „Кольщик наколи мне купола, рядом чудотворный крест с иконами, чтоб играли там колокола с переливами и перезвонами“ М. Круга? Благочестиво, не правда ли?). Мы живем в призрачном мире, где президент Ельцин ездит в паломничество в Иерусалим (дело не в том, что ездит — дорога покаяния всем открыта, а в том, что из этого делается всемирное шоу, и в том, что „паломничество“ человека, стоявшего во главе системы, доведшей большую часть страны до запредельной нищеты и уничтожившей почти все ее социальные институты, происходит не в рубище и с посохом, а с роскошью в ситуации, когда в России сотнями спят беспризорные дети на вокзалах, непорядочной, прежде всего, перед Господом), а на службу в Храм Христа Спасителя вопреки всем канонам Церкви могут не пустить охранники, поскольку там позируют телевидению со свечками власть предержащие в честь очередной „предвыборной кампании“. Мы живем в рациональном мире, где все оценено и поставлено под контроль налоговой, но в киосках в одном ряду висят иконы Божьей Матери и желтая пресса, а набожный с виду чиновник без зазрения совести отключает свет в больнице. Из скудного ассортимента человеческих грехов у каждого времени есть стержневой, определяющий — и сейчас это ЛОЖЬ или ФАЛЬШЬ, которая старается именем Божьим оправдать все подлые дела на Земле. Не потому что, раньше „в добрые старые времена“ не лгали. Потому, что либеральная постиндустриальная цивилизация, в которую Россия пытается вписаться, в первую очередь, цивилизация информационная. В США, к примеру, порядка 90 % продукции (в денежном эквиваленте) — это информация. И постмодернизм здесь — не стиль искусства и даже не эпоха — это неотъемлемое свойство такой цивилизации. Естественно, что созданные в исчезнувшей давно с лица земли почвенной аграрной России „третьеримские“ лозунги типа уваровской триады и подобная архаика, столь любимая Церковью „работает“ здесь совсем НЕ ТАК и «НЕ НА ТЕХ». Мне почему-то вспомнился столь же любимый молодежью и столь же ненавидимый одиозной частью священства, как и рок, Виктор Пелевин. Уверен, что квазибуддистский флер его романов, который с ужасом воспринимается нашей „православно-патриотической“ публикой, как „пропаганда оккультизма“, не относится к роду чего-то подобного, а просто провокативно отражает состояние мозгов человека, находящегося в центре призрачной „майи“ неживой геометрии многоэтажных бетонных коробок, постоянно лезущих в душу и пытающихся ее „перепрограммировать“ на свой лад товарных и политических реклам и трактующих, как черту угодно историю, религию и мораль „телесновидений“. Совет уехать в дальнюю деревню поближе к природе или просто уйти в монастырь, понятно, не для всех выполним. Здесь же достаточно поверить, просто поверить порой, что хоть что-то из бесконечно мелькающего рекламного видеоряда ЕСТЬ, чтобы попасться в хищные лапы дьявола. Конечно, „видения“ информационного мира апеллируют к страстям и схема „захвата“ Врагом здесь традиционна, но ведь есть еще и от Бога данное свойство верить своим глазам и ушам — а „технология лжи“ в условиях информационного сверхпрессинга и лукавых технологий психологических манипуляций настолько сильна, что оставаться человеком теперь в чем-то гораздо сложнее. Стало опасней верить даже хорошим и правильным словам в мире, где помпезно озвученное соответствующей музыкой изображение иконы «Неопалимой купины» может предшествовать рекламе страховки от пожара, а евангельская цитата — служить частью предвыборного слогана. Призрачность «общества Спектакля», описанного Ги Дебором имеет свое метафизическое измерение — лицедейство, „имидж“ становится необходимым условием присутствия в обществе. Философ Сергей Корнев в статье о Пелевине «Блюстители дихотомий» в журнале «Иначе» № 3 (цитировать оттуда „по теме“ пришлось бы долго — лучше поищите в Сети и прочтите целиком) после обсуждения пелевинских „буддистских штучек“ и ряда других проблем неприятия его творчества „консерваторами“ приходит к выводу: болевые точки у Пелевина — те же самые, что и у русских классиков, разве что упакованы они несколько по иному, применительно к другой культурной среде. Единственное, что возражу (не замечательному русскому писателю Пелевину, а предлагающим модернизировать „ветхое“ православие) — призрачный мир технократической постмодернистской цивилизации помогает объяснить и понять не только буддистский термин «майя», но и святоотеческие толкования на Апокалипсис Иоанна Богослова.

Как поется на эту тему у А. Подорожного:

Города, города, города
Вы убили всех с Богом людей
Одинаковые города
На убитой словами Земле.

И серьезной проблемой „последних времен“ является, как донести не превратившееся в кривых зеркалах „общественных мнений“ и „имиджей“ в перевертыш ЖИВОЕ СЛОВО до человека. Глубоко воцерковленному — пути свободы и спасения Церковью означены. А невоцерковленному? Или „слегка воцерковленному“ обрядоверцу, что для нашей „православной“ России становится грустной нормой, может быть, иногда худшей, чем не сделанный еще религиозный выбор? Вариантов для духовной гибели у человека внутри церковных стен не меньше, чем вовне их — чем дальше идешь в гору, тем тяжелей идти, почему и является „избитой“ православной истиной, что искушений этих в монастыре на порядок больше, а в высшем подвиге христианина — Великой Схиме — еще и поболе того. И опасней всего из „слегка воцерковленных“ жить тем, кто уверен, что соприкосновение с религией в качестве Корабля спасения для них — комфортабельный лайнер с гарантиями и страховками на „жизнь вечную“. И „неучастие в делах Тьмы“ — в усвоении вербального и жестуального языка церковного прихода при затыкании ушей, когда слышишь любой иной. „Православность“ в таком случае базируется не на вере, а на неком „религиозном чувстве“, описанным протоиереем Александром Шмеманом в упомянутой уже книге о Евхаристии: „религиозное чувство легко принимает разрыв между религией и жизнью и благополучно уживается с идеями, убеждениями, иногда целым мировоззрением, не только чуждыми христианству, но зачастую ему противоречащими… в православном его варианте оно выражается преимущественно в утробной привязанности к обрядам, обычаям, традициям, ко всем внешним формам церковной жизни… Это — консерватизм формы, но только без отнесения ее к ее содержанию, т. е. вере“ Вообще, я неоднократно упоминаю здесь труды замечательного русского богослова XX века Александра Шмемана, поскольку, как мне кажется, в его отнюдь не модернистском и экуменистическом, но строго православном богословии, тем не менее, решаются многие вопросы, которые не решает „юридическое“ богословие и, увы, далеко не церковно пыталась разрешить литература Серебряного Века. О. Шмеман писал о пародирующем подлинное единство верующих во Христе „единстве снизу“: „именно «единства снизу» — природные, национальные, идеологические, политические — стали сокровищем сердца, хотя подмена и скрыта часто от самих тех, кто совершает ее, ибо облечено это сокровище в церковные ризы и говорит так часто на сугубо традиционном, сугубо «православном» языке“. (Мне здесь вспоминаются нецерковные авторы, говорящие практически о том же — я имею в виду книги Рене Генона и «Инверсия» современного философа В. Штепы). Внутри церковных стен избежать тотального антиличностного „единства снизу“ действительно поможет преодоление „юридического богословия“. Вне их — в сфере действия „просвещающей благодати“, прививку свободы личности дает именно литература с ее обязательным принципом „лица необщего выраженья“. Вспоминаются слова Бродского из «Нобелевской лекции»: искусство учит, в первую очередь, частности человеческого существования. Оно, в отличие от жизни, тем более мира за пределами индивидуального существования не выносит тавтологии, клише.

Нет, сколько б не метали горделивые аскеты типа упомянутого выше архимандрита Рафаила в сторону хорошей светской литературы громы и молнии, она тоже воспитывает человеческую совесть и заставляет думать, без чего вряд ли удастся результативно выплыть из бушующего „житейского моря“ к Берегу Любви и Свободы, скорее — в виде трупа. А для молодежи эта литература чуть не в первую очередь — рок поэзия. Как спел алтаец Александр Подорожный: можно пропасть, если долго идти без Башлачева с Янками. В „обществе спектакля“ большой литературе так же тяжело, как и Церкви — мир обесцененного отчужденного слова щедро предлагает студентам педагогических вузов буклеты с кратким содержанием книг, а детям, которые у них будут учиться — комиксы на тему этих же книг. А горожанину, пришедшему за духовной пищей в церковную лавку, ПРОЩЕ откинуть самодовольно и ОСУДИТЬ опасный духовный опыт литературы, чем приобрести полноценный сложнейший молитвенный опыт. Проще пойти по легкому пути и остаться ни с тем, ни с другим при своеобразном душевном комфорте „безопасности“ и „правоты“.

Так вот, «концепция самоубийства» в Русском Роке лишь эпизодически мелькнула, и нечестно говорить, что в случае Александра Башлачева и Янки Дягилевой „СРАБОТАЛА“ ЭТА КОНЦЕПЦИЯ. Все, что сделало стихийно сформировавшееся мировоззрение Русского Рока „суицидного“ — вернуло Поэта от нехороших поз сибарита на диване в деревне Маниловка с пером в барской руке, эстета эротомана и несчастного существа „на приработках“ в литжурнале или «союзе» каких-то там «писателей» в то место, где он и должен быть — на „Вечный Пост“ ПРОРОЧЕСКОГО служения в центр мира, где отвечаешь перед Вечностью за все. Характерна цитата любившего потеоретизировать Егора: „Никто не верит, не знает то, что все в этом мире прочно и очевидно завязано и зависимо. Каждый твой шаг, каждое твое действие, твое слово неукоснительно меняет и преображает весь мир. Вот мы сейчас сидим, говорим — а где-нибудь в Америке от этого горы валятся“. И там же — с футуристической гиперболой — об ОТВЕТСТВЕННОСТИ, хотя ницшеанский экстремизм этого заявления чем-то парадоксально похож на „экстремизм“ старца Силуана, уверенного, что грешнее его на всем белом свете нет и, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, молящегося за весь мир: „то, что я допустил нынешнее повсеместное унижение и уничтожение Духа — в мировом масштабе, в этом моя страшная вина“ (интервью «200 лет одиночества»). Нет доказательств самоубийства Янки Дягилевой, а если бы они и были, то дело здесь не в «концепции самоубийства». Катастрофическое апокалиптическое ощущение надвигающегося на всех и каждого Царства Зверя здесь похоже больше на „нетовщину“ времен раскола XVII века:

Значит, будем в игры играть
Раз-два — выше ноги от земли.
Кто успел — тому помирать.
Кто остался — тот и дурачок.

и чуть пониже

Светопреставление
А глумливое пророчество
Настоящим заверяется.
Все проверено, все сходится,
Даже сказочка х…ая.
Сослужила службу — слушали
И качали головами в такт,
И пускали светлый дым в потолок.
Только сказочка х…ая
И конец у ней неправильный —
Змей-Горыныч всех убил и съел.

Итак, существует вполне определенная внутренне честная точка зрения для некоторых людей, ее выражающих, на способ их служения в миру. Насколько он гибелен или спасителен, наверное, ОБЩЕГО ответа быть не может — про этот Пост верны, как и в других ПОДОБНЫХ случаях, слова Евангелия «кто может вместить, да вместит» (Матф. 19,12). Впрочем, „отсев“ любителей денег и „славы земной“ идет в субкультуре «времени колокольчиков» очень жестко. Все-таки, ту самую „выброшенность“ из общества, о которой пишет о. Григорий, связанную и с тем, что „служенье муз не терпит суеты“, а скорость непрерывного конвейерного „заработка“ всех и вся, соответственно, не терпит „служения муз“, и с тем, что вся государственная машина от медицинских полисов и полицейских „прописок“ до цен на услуги всяких там МПСов предполагает прикрепленность человека к „адресу“, и антиевангельской „заботе о дне завтрашнем“, а бродячая концертная жизнь всё это исключает, и с тем, что аудитория поэтов с гитарами — полунищее русское студенчество, которое вообще ЕСТЬ и учится, чтоб бесплатно работать учителями, лишь ВОПРЕКИ культурному геноциду „свободного мира“, и с тем, что „славой“ здесь искушают бесчисленные дельцы шоу-бизнеса, которые тебе всё дадут при условии, что ты тоже станешь прибыльным товаром, т. е. будешь ИМИТИРОВАТЬ творчество в заказанных ими „его плодах“ — ее, „выброшенность“ эту, выдержать и духовно выжить, остаться на Посту, НЕ ПРОЩЕ, чем служить Богу при небольшой, но гарантированной зарплате иерея Православной Церкви. (Это я не из зависти, или злых каких-то чувств „кресты чужие меряю“ — просто удивляют упреки в „жажде славы“ от священников, которые ИСКРЕННЕ расстраиваются, что в храме их мало народа). На этом Посту стиль жизни порой ничем не разнится с евангельским: „лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову“(Матф. 8,20). И в каком-то смысле Пост этот, как и Схима — тоже передовая, естественно, духовно опасная, особенно, «в одиночку», когда идущий в Храм человек с судьбой поэта нарывается там на цитирующих „откровения“ отца Рафаила (Карелина) и „лечащих“ не от грехов, а от этой самой судьбы, искушается и начинает думать, что там он не нужен…

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие,
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.
Поэты идут до конца. И не смейте кричать им — Не надо!
Ведь Бог… Он не врет, разбивая свои зеркала….

(А. Башлачев. На жизнь поэтов)

Далее возникает искушение начать „бурно сыпать цитатами“, но воздержусь, поскольку, по крайней мере, башлачевские «На жизнь поэтов», «Посошок», «Вечный Пост», «Мельница», «Тесто» и янкины «Мы по колено», «Гори, гори ясно», «Продано» и раннее «Нарисовали икону…» 1986 года есть возможность послушать, прочесть или перечесть у всех…

Итак, у поэтов с гитарами из «времени колокольчиков» (что является наиболее НЕОТЧУЖДЕННОЙ, древней и естественной формой бытия поэта — соврать в „здесь и сейчас“ живого концертного исполнения сложнее, чем в письменном виде) разные философские и религиозные установки. (Роману Неумоеву в последнем интервью эта палитра точек зрения в роке и, как я понимаю, вообще в культуре, кажется ужасной и искусительной для слушателей, т. е. возникает уже нам знакомая риторика, типа раз есть в культуре среди прочих вещи нехорошие, проще ее всю, чтоб не думалось, отправить на помойку: в голове этой публики, вместо адекватного, истинного и необходимого для реальной жизни мировоззрения, плавает некий „жуткий компот“ из обрывков „программных документов“ их рок-кумиров и фрагментов теософских идей от практической магии и тотемов Вуду, до Шамбалы и Блаватской, включительно — но нахождение вообще на земле, в том числе и в самой что ни на есть церковной среде, всегда предполагает встречу с разными точками зрения, почему и требуется трезвение духовное и работа головой. «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1Фесс. 5,21) сказано апостолом Павлом. Опаснее все-таки человеку рассчитывать найти места, где про это постоянное трезвение можно забыть и думать, скажем, находясь за чтением «Русского вестника», что он находится в безопасной с точки зрения искушений зоне. А то, что сказанное и спетое — огромная ответственность — никто не спорит. Вопрос только, не рисковать брать ее или все же „золоту молчания предпочесть серебро“. На столь эклектичной рок-сцене ведь пел и православный Неумоев и многим помог, по крайней мере, задуматься. И если бы его там не было, там было бы хуже. Хочется спросить: Роман, стоит ли отрекаться от фронта, где прошла „миссионерская“ часть твоего земного пути к Богу?). Разный у „рокеров“ и духовный уровень, как различен он у всех людей вообще, общий у них лишь тип „трудовой деятельности“, многими из поэтов воспринимаемый, как СЛУЖЕНИЕ. Атрибутами же этого служения является 1) определенная маргинальность и социальная неустроенность, о которой я уже говорил:

Деклассированных элементов в первый ряд
Им по первому по классу надо выдать всё
Первым классом школы жизни будет им тюрьма
А к восьмому их посмертно примут в комсомол

Янка Дягилева

„В комсомол“ псевдорелигии рока склонные к некрофильским мифам журналисты постарались принять и Янку, как и других погибших поэтов — но это логика и мифология людей для самого русского рока ВНЕШНИХ, „кадровых“.

2) Активная жизненная позиция — иногда выливающаяся в политические заявления, иногда в философские и религиозные споры — она естественна для поэта, потому что служению, уходящему к архетипу пророческого присуще скорее деяние, чем недеяние. Ярким примером интереса таких людей не к „кайфу, драйву и хит-параду“, а к религиозной тематике является дискуссия на Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться Вадима Макашенца («Теплая Трасса»), Романа Неумоева, Александра Подорожного и Александра Редута «Оптимиста». Кстати здесь хочется возразить любителям вообще отделять «время колокольчиков» от общемировой рок-мифологии — русская культура всегда была открытой и, скорее, преображала заимствованный опыт в нечто свое. А рок-мифология, к которой апеллирует «время колокольчиков» это антибуржуазный пафос рока 60х. Егор Летов: „Рок, каким он был в 60-е годы и каким он воистину должен быть, — живейшая и искреннейшая форма народного творчества нашего времени“.Русский рок игнорировал при этом вечный буржуазно-обывательский „миф о звездах“, который естественно вовсю эксплуатирует поп-музыка и другая масс культура, и который те же ВНЕШНИЕ журналисты пытаются применить и здесь. Как пишет иеромонах Григорий, „в новой системе понятий мироощущение «звезды рок-н-ролла», столь характерное и для Майка, и для БГ, становилось невозможным принципиально“. И, как я писал уже, левацко-красная нелюбовь к капитализму, свойственная лучшей части западной рок-музыки, для русских „рокеров“ приобрела совсем не „левые“ черты апокалиптичности: „Рок — это последние искорки, как мне кажется, этакого вселенского кострища — которое либо само выгорело дотла, либо его потушили — из высших соображений“ (Е. Летов, интервью «200 лет одиночества»). И там же как бы растаманское, но на деле вполне русское: „Это как в «Handsworth Revolution» Steel Pulse — нас уничтожают, нас мочат, нас попирают — но всё, что я есть — это «Вавилон падает!». И так оно и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно п…ся — и то, что происходит сейчас, это история про Содом и Гоморру“. Про то, что не любить либерализм и капитализм основания у православных людей ЕСТЬ и очень серьезные, здесь уже говорилось. И у русской культуры, которая в лучшей и наиболее органичной части своей народна и питается корнями своими в глубинах русской души, вскормленной Православием — они есть тоже. Нонсенсом являются теории И. Кормильцева и О. Суровой, приписавшая року в виде основного пафоса исключительно социальную ненависть к советскому режиму. Скорее, режиму этому досталось „на орехи“, поскольку он по сути был государственно-капиталистическим режимом „отчуждения“, как и режим нынешний. Для меня очевидно, что „левая“ антибуржуазная молодежная культура в России может легко апеллировать к Православию. Потому что они ненавидят одно и то же мироустройство, только Православие понимает его ГЛУБЖЕ…

3) Весьма распространена здесь нелюбовь к „интеллигенции“: „потому то и пьет «по черному» наша ср…я интеллигенция“ (Ермен «Анти»), „все идеи, идеалы интеллигенции для меня просто отвратительны“(Е. Летов, интервью «Как платил незнайка за свои ???»). Объяснить это лучше не интересом части рок поэтов к „экстремистским“ крайне левым (правым) идеологиям, общим местом которых являются дежурные обвинения в адрес интеллигенции, выдвигаемые, как правило, интеллигенцией же, только другой по политическому „цвету“.

Скорее это следствие окончательного разрыва интеллигенции и литературы. Вообще, отношения литературы и всевозможных белинских-писаревых, которые ее, литературу то есть, мифологизировали в невесть что, придумывали ей „цели и задачи“ и при помощи выдуманного ими „идеала“ литературу же поучали, обличали и терроризировали, с юмором описаны, например, у Д. Галковского в «Бесконечном тупике». Но если в Серебряном Веке тяжело разделить без натяжек склонную к саморефлексии литературу и богоискательскую интеллигенцию, поскольку это была всё же ТВОРЧЕСКАЯ интеллигенция, то сейчас как социальная, так и духовная и интеллектуальная пропасть между литературой (живой литературой, а не ее чиновничье — интеллигентской симуляцией, ставшей делом „литераторов“, просиживающих штаны в союзах писателей) и оккупировавшей все ВУЗы и газеты с журналами ее „интерпретаторами“ — интеллигентами стала фатальной. В случае рок-поэзии — фатальной вдвойне. Вообще, по личному опыту знаю, трудно найти нечто более фальшивое, чем „исследования“ вальяжных университетских профессоров на тему рок-поэзии. Невозможно, сидя в профессорском кресле, методом „анализа текста“ понять, КАК и ЧЕМ живет и „из какого сора“ пишет песни, скажем, Борис Усов («Соломенные еноты»).

4) Полный разрыв с информационными структурами Системы и „шоу бизнесом“. Не считая единожды мелькнувшего на экране Летова, никто из упомянутых здесь рок-поэтов на цетральных СМИ не фигурировал ни разу. При мощных традициях субкультуры, самиздата и магнитиздата „рокеров“ это особенно не удручает, даже напротив — „Не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте“ — говорится в Послании к Ефесянам апостола Павла. А мне вспоминается еще и книга протоиерея Максима Козлова: «400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни», где в ответ на вопрос, какие виды „трудовой деятельности“ несовместимы с православным вероисповеданием, он называет, помимо проституции и всевозможного криминалитета, „приличные занятия“ для буржуазного мира, как отмывание денег, каким бы красивым иностранным словом оно не именовалось, а также почти всегда — журналистику в СМИ…

Принимая Печать Дара Духа Святого во время Таинства Миропомазания, крещаемый принимает все три дара и служения Христа — священническое, царское и пророческое. В белых одеждах новой жизни мы, по словам Иоанна Златоуста, „в изобилии обладаем не одним, а всеми этими тремя достоинствами“. Протоиерей Александр Шмеман в книге «Водой и духом» пишет: „царственность мы приписываем одному Христу, священство мы отождествляем с клиром, а что касается пророчества, то оно нам представляется особенным даром, сообщаемым немногим, но никак не существенной стороной всякой христианской жизни и духовности… Это, в свою очередь, привело к суженному и обедненному пониманию самой Церкви и нашей жизни в ней.“ (выделено мной). Вообще в Евангелии не описаны ни столпники, ни юродивые, ни многие другие виды служения Христу — все они появились исторически — Евангелие не „прописывает“ каждому рамки „правил добра“, потому что обращается не к рассудку, а к сердцу (был такой очень мной любимый рассказ Л. Андреева, где священник пытался помочь спастись чертику и расписывал ему, что делать, на каждый случай жизни, а тот ничего так и не понял, и все делал „не так“ по одной простой причине — не было у бесенка ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЕРДЦА). Церковь наша — Церковь Вселенская, и Благая Весть дана не только „прихожанам“, она дана ВСЕМ…

Хочется закончить еще несколькими строчками А. Башлачева, как мне кажется, „в тему“

Как ветра осенние жали — не жалели рожь.
Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился,
Ведь совсем неважно, от чего помрешь,
Ведь куда важнее — для чего родился
Как ветра осенние уносят мое семя,
Листья воскресения, да с весточки — весны.
Я хочу дожить, хочу увидеть время,
Когда эти песни станут не нужны.
Когда мои песни станут не нужны…

2–13.II.2002

Александр Непомнящий
"Православие и рок-музыка"
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Спойлер
Православие и рок-музыка
Предложенные вашему вниманию размышления на тему очень непростых взаимоотношений рок музыки и Церкви написаны в двух частях. Тон и стиль этих двух частей очень разнится: первая написана очень жестко и посвящена оценке отдельных людей Православных рок музыки, как общемирового феномена. Вторая - значительно мягче и вдумчивее и ссылается на статью иеромонаха Григория (Лурье) на тему русского рока, как особого, близкого более к русской литературе, нежели к западной рок музыке явлению. Тон столь разнится ни в коем случае не потому, что мне ближе западный рок или я высоко оцениваю его духовный пафос - напротив, я прожил свыше десяти лет и ныне пишу и пою в мире, где любят Янку и Романа Неумоева и читают книги, в том числе и православные от экзистенциального Достоевского до аскетической Лествицы. Причина разности тона связана с тем, что в первом случае я встретился с непробиваемой стенкой НЕЖЕЛАНИЯ ПРИСЛУШАТЬСЯ И ПОНЯТЬ. Во втором - понимание, как мне кажется, не достигнуто. Что не страшно, поскольку понимание - скорее, процесс, нежели результат, но ЖЕЛАНИЕ ПОНЯТЬ - налицо.
1. О рок музыке на службе Сатаны и книжниках на службе своей Правоты.

Цитаты, которые последуют далее, по размаху гротескно дремучей некомпетентности и желанию «припечатать врага народа» походят более даже не на инвективы некого тоталитарного государства, но на злую пародию сбежавших за кордон диссидентов, получающих денежки за оболгание этой системы. К сожалению, здесь все серьезно, пародия и сатира вообще не живут в мире, где были найдены нижеследующие откровения на тему рок музыки. Мало того, подкреплено осуждающим всякие сомнения незыблемым авторитетом, т. к. было найдено в церковной лавке. Выражу свое отношение к религии и рок музыке, дабы читатель сориентировался, с какой мировоззренческой платформы веду я эту полемику. 1. Я верю, что Христос - Сын Божией и есть Истина. Верю, что путь к Нему, сохраненный Православной Церковью, наиболее прям в христианском мире и наименее искажен духом мира сего. 2. Рок-культуру я вижу одной из форм человеческой культуры, которая, как и любая ее форма, может нести равно "добро" и "зло", находится в мире сем, потому, естественно, не избежала, за исключением высших своих проявлений, КАК И ВСЯКАЯ КУЛЬТУРА, его влияния. Списание же всего мира и всей культуры человечества окончательно и без различения в «епархию» Зла - это забвение того, что Христос пришел и призвал христиан спасти мир, то есть преобразить его светом Его и Его учения и в этом Свете делать тяжкий труд «отделения зерен от плевел», а не увести от мира, что является для мирянина (не монаха) грехом упрощенчества, нежелания брать на себя труд напрягать свою интеллектуальную совесть, проще говоря, думать, и является, в конечном счете, нежеланием брать крест свой и предпочтением труду этому горделивого и бездумного осуждения. 3. Первоисточники цитат у меня есть, но нет сканера, посему я предпочел идентичные электронные варианты из Интернета. Не удивительно, что поисковик Яндекс нашел их в первую очередь на сайте сатанистов, потому что более убедительных им аргументов (они хорошо знают музыку) против Православной Церкви, чем подобные «труды» арх. Лазаря, арх. Милеанта и др. искать уже не обязательно. В некоторых указанных мной случаях я вместо своих комментариев к «перлам» досточтимых «отцов», цитирую комментарии ребят - любителей «тяжелого металла», полагающих себя сатанистами, если я с этими КОНКРЕТНЫМИ фразами их согласен. Напоминаю, что ложный религиозный выбор не является гарантией абсолютной лживости. «Православным», желающим крикнуть «Ату, кого он цитирует…» напоминаю фразу Тертуллиана о том, что каждая душа - христианка, и добавлю, что ВСЕГДА лгут только бесы. 4. Православных, абсолютно не знакомых с рок музыкой, прошу лишь не кипятиться заранее и записывать автора также в какую либо «церковь Сатаны». Я не предлагаю им НАЧИНАТЬ слушать рок-музыку, и не буду пересказывать сотни страниц рок изданий, с которыми они при появлении какого-либо интереса к предмету элементарно могут ознакомиться (если читать «не благословляет батюшка», читать не нужно, но тогда неэтично и брать на себя грех соосуждения того, о чем не имеешь представления) просто призываю НАЧИНАТЬ СУДИТЬ, только если они действительно знакомы с предметом. Противоположная цель моя - попытаться показать людям, отторгнутым подобными благонамеренными пасквилями от Церкви, что Она на деле целое поле человеческой мысли и не ТОЖДЕСТВЕННА одному богословскому мнению отдельно взятого священника. Предвижу еще один стандартный полемический ход: зачем де знакомиться с грехом, чтобы его судить. Избежим подмены понятий: греха под названием «рок-музыка» не существует и не может существовать, так как эти вещи - из разных понятийных рядов - рок-музыка это явление культуры, требующее оценки, а грех это грех, т.е. уже получившее окончательную оценку Церкви состояние или деяние человека. 5. В первой части не приведены иные точки зрения в отношении рок музыки помимо одной мимолетной цитаты из диакона Кураева по той простой причине, что в церковных лавках иных мнений просто нет. Поскольку я знаю многих батюшек, которые в частных беседах, особенно во внеслужебное время, выражают совсем иное отношение к данному предмету, полагаю, что встретился здесь с УСТОЙЧИВЫМ ОБЩЕСТВЕННЫМ МНЕНИЕМ и своеобразным околоцерковным "фольклором", который пытается заменить собой соборное мнение Церкви. Особенно показательны характерные именно для фольклора и варьируемые в разных "разоблачительных" статьях мелкие детали - типа 5, 300 или 600 человек погибли на каком нибудь таинственном концерте или что КОНКРЕТНО получается, если фразу, спетую некой группой ПЕРЕВЕРНУТЬ. Поскольку "богословские мнения" относительно рока действительно авторитетных в Церкви архимандрита Лазаря и о. Родиона даже в некоторых мелких стилистических деталях и орфографических ошибках совпадают с мнениями дюжины "мирян" и вообще анонимных листков из разных уголков нашей Родины, похоже, что этот "фольклор" просто напросто переписывался без проверки, скорее всего, референтами, к примеру, о. Лазаря. То есть даже не является авторитетным богословским мнением. Но свою "едкую" критику я отправляю именно в адрес этих авторитетных пастырей Церкви, потому что ни церковный авторитет, ни нагрузки в службах, ни любые иные причины не отменяют еще более древнего, чем земной образ Христовой Церкви, правила - человек отвечает за то, что разрешил подписать своим именем. Начинаю с цитатки из г. М. И. Светлова («Троицкий Благовестник» 35, 1995 год) «Панк рок - цель и философия его заключаются в том, чтобы привести аудиторию непосредственно к коллективному насилию, систематическим выступлениям, самоубийствам. Панк - вполне приемлет и включает в себя поступки примерно такого рода: например во время концерта нанести партнеру кровавую рану лезвием бритвы, вшитой в джинсы или рубашку, и затем уже раненого - избить браслетом, покрытым шипами». Такой кошмарный фантастический «панк рок» существует, к счастью, лишь в головах М.И. Светлова, и, как чуть попозже выяснилось, священника Родиона (Николай Боголюбов. Тайные общества СПб, «Вера» 1997) - притом возмущаются оба почему то в одних и тех же выражениях Читаешь это, и возникает искушение напомнить, что в случае отвратительных и лживых бесовских видений помогает молитва Кресту «Да воскреснет Бог…». Ни один живой молодой слушатель панк рока в этой галиматье то, с чем он встречается в жизни не узнает. Читать это более-менее обидчивым мальчишкам, предпочетшим богатые мыслью и цитатами из хорошей «большой» литературы (в том числе, и вполне православного Достоевского) инструкции по свободе в исполнении «Гражданской Обороны» Алене Апиной - не рекомендуется. Да, панк часто вызывающ. Но бесы омерзительны, в первую очередь, не «вызывающим поведением», а своей пошлостью. Почему не возникает у таких вот «защитников Православия» желания сразиться с «музыкальной» поп пошлятиной и «русским шансоном», идентичным по происхождению кощунственным для христианина игральным картам, забивающим уши человеку везде - на каналах телевидения, на рабочих местах и в общественном транспорте. Не хочется противостоять пристрастиям большинства? Нет там вызова «общественному порядку», значит и зло НЕ ЗАМЕТНО? Святой Дух дает человеку дар различения духов, находящемуся в Церкви Святой Дух дарован в той или в иной степени. И если люди, говорящие от лица Церкви, духа мира сего в подавляющем море масс- культуры не замечают и «переводят стрелки» на вторичные формы ее, скандалящие, в первую очередь, с весьма сомнительным с точки зрения правды Христовой «общественным мнением» и юродиво обнажающие дух этого мира, то снова возникает древний вопрос о границах Церкви. Являются ли голосом Церкви голоса и мнения этих людей? Не стоит здесь многозначительно просвещать нас насчет того, что слово «панк» переводится «мусор» или «грязь» - нам вспоминается здесь строчка казахского поэта и панк музыканта Ермена Ержанова «Анти» «Грязь это способ остаться чистым». Если бескомпромиссно отвергать мир земной с высоты монашества и мученичества, то Церкви придется уйти в катакомбы. Церковь это не делает, дабы не впасть в гордыню и не забыть, что Христос пришел к грешным и падшим, почему и были отторгнуты Ей монтанисты и другие подобные бескомпромиссные течения. Если идти в этот мир с Благой Вестью, то нельзя вершить суд его и делить на «плохих» и «хороших» на отнюдь не евангельских принципах. Интересно, что в статьях про западный рок «отцы» цитируют неких «специалистов по року» с английскими фамилиями, над мнением которых и потешаются сатанисты на найденном мною сайте. Подозреваю, что это протестантские проповедники. А идеал «христианина» для протестантов, пардон, благонамеренный буржуа, у которого есть достаток, потому что «ему Бог помогает». И на долларе написано «Мы в Бога верим» - НА ДОЛЛАРЕ, понимаете? Это христианский идеал, отцы? Все нарочито «антихристианское» и эпатажное в западном роке 60х - начала 70х - озорной максималистский юношеский протест против этого ханжеского, пуританского, и духовно пустого идеала. Пустыннику и монаху есть что сказать против духа мира сего, который пропитал и рок-музыку. Прихожанину, который ходит раз в неделю или даже реже в церковь, может быть, читает правило, но, тем не менее, кормится свиными рожками ТВ ценностей, крутится в вечной сатанинской круговерти под названием ТОВАР-ДЕНЬГИ-ТОВАР и большую часть трепета своего отдает не Богу, а проблематике безбедного будущего, бытовым проблемам и любовным перипетиям 325 серии Истории о Настоящей Любви - и все это под вечным самооправдательным девизом «ведь жить то нужно!» - этому прихожанину сказать своему ребенку, поставившему «ирокез» или отпустившему волосы и поющему в подъезде что-то «панковское» типа «ржавый бункер - моя свобода» - нечего. Но читать книжки господина Светлова и архимандрита Лазаря будут не монахи-пустынники. Там этот вопрос не актуален в общем-то. Будет читать «воцерковленный» Господин Обыватель. Но нет в церквушке при железобетонном микрорайоне №666 книжек с пастырскими размышлениями о духовной «ценности» ВСЕЙ модели сознания, прививаемой КАЖДОМУ в зависимости от его иммунитета и способности к сопротивлению так называемым «обществом потребления». (Не надо напоминать многочисленные книжки о монахах и мучениках - средний человек не достаточно владеет саморефлексией, чтобы все это применять к себе, да и «отцы» это знают, почему и выпускают ясные и конкретные книжечки-руководства к исповеди и т.п.). Покупает эту книжку «мирянин» и получает своей обывательской правоте перед собственным ребенком ВСЕЛЕНСКУЮ САНКЦИЮ. Ребенок отгораживается, уходит в себя, иногда - даже из дома. А самое главное, получает прививку ПРОТИВ ЦЕРКВИ, потому что убеждается, что Она и мир зарплат и телевизоров против его мира ЗАОДНО. Так все-таки… Автор часто катается ввиду недостатка денег на попутках, в 90% машин с магнитофона слышит песни о романтичной жизни воров и подозревает, что это отчасти отражает общенародную ситуацию музыкального рынка. А любая музыка воспитывает идеал. Я НИ В ОДНОЙ ЦЕРКВИ не видел НИ ОДНОЙ КНИЖКИ о криминализации сознания нашего народа при помощи «блатняка». Церкви это не интересно? Или пастыри считают, что здесь все всем и так ясно? Мне нечего возразить недоброжелателю, спрашивающему: что, дескать, БОЯЗНО получить от реальной «руки дающего» «по шапке»? Архимандрит Лазарь пишет: «Элвис Куппер явно заявил о том, что он вступил в сговор с демоном, и это принесло ему признание»… Ну нельзя создавать гибрид-мутанта Элиса Купера и Элвиса Пресли, если вы хотите что-то доказать кому-либо, кроме лиц, не знакомых с предметом абсолютно. Так же не рекомендуется принимать все эпатажные высказывания за откровения на суде инквизиции. Как и подобные высказывания Джона Леннона и других «рокеров». Если пастыри не читали работы Бахтина, где смысл «карнавальности» в культуре выявлен весьма емко, а, возможно, и подозревают, что «Письма Баламута» известный христианский писатель К.С.Льюис писал в состоянии одержимости бесом, то уточню - я не хочу приписывать Джону Леннону и Элису Куперу свойства христианских праведников, я хочу просто, чтоб им огульно не инкриминировали сатанизм на основе их шалопайского антипуританского творчества. Хочется еще и подчеркнуть банальное - далеко НЕ ВСЕ НЕХРИСТИАНЕ являются сатанистами, и не является ХРИСТИАНСКИМ принципом абсолютизация принципа «кто не с нами, тот против нас». Сам ваш покорный слуга в одной из ранних песен, описывая свою встречу с запуганными обывателями, писал: В моем кармане бутылка с зажигательной смесью И листки красно-коричневых партизан, Моя цель, вероятно, пристрелить, президента И уронить останкинский телебашенный кран. Вероятно, утащить водородную бомбу И уронить героин в водопровод. Меня лучше расстрелять под первым забором. Вероятно, я даже играю панк рок Не только я, но и ВСЕ мои слушатели на ЛЮБОМ из концертов знали, что нет у меня ни бутылки с зажигательной смесью, ни героина, ни желания сыпать его в водопровод, да и наркотики я не употребляю - просто человеку свойственно смеяться над пустопорожними и глупыми страхами, чтобы сон разума не рождал чудовищ. И хотя я сейчас из «детских штанишек» этой песни вроде бы вырос, и ее не пою, но мотивы написания и атмосферу исполнения помню хорошо. Ох бы заподозрил меня почтенный архимандрит, занеси его на мой концерт некая искусительная сила. Кстати, именно так работают почти все песни так «любимого» г. Светловым, о. Родионом и о. Милеантом Джелло Биафры из «Дед Кеннедиз», знаменитого американского рок-сатирика (неизвестно почему последним называемым «хором Дед Кеннеди» - какой хор? - Биафра там один поет). Если его песня «Я убиваю детей» это не издевательство над пошлой эстетикой пропагандирующих насилие голливудских фильмов-ужасов, а чистосердечное признание перед непонятно кем, то песня «Holiday in Kambodga» несомненно говорит о том, что Биафра - личный друг Пол Пота, песня «Bed time for democracy» конечно говорит о том, что он мордастый американский фашист, а песенка из проекта «Лард» о человеке, «сдвинувшимся» от шпиономании и боязни подслушивающих устройств, о том, что он запуганный клерк из офиса. Когда же Биафра успел побыть всеми эти людьми, да вдобавок почему-то приобрести репутацию борца с тоталитаризмом? Хочется вспомнить также творчество более знакомого русским людям В.С. Высоцкого - по вышеописанной логике он несомненно устраивал бунт на Канатчиковой Даче с другими «поехавшими» на тему НЛО…. Крайне разрушительно и пагубно влияние на душу христианина джаз музыки, рок музыки, панк музыки, диско музыки и т. д., форм и явлений современной популярной музыкальной культуры. Весь путь, по которому прошла и идет эта разрушительная, направляя короткой дорогой огромные толпы молодых людей в кромешный ад, покрыт срамом самых гнусных, самых страшных смертных грехов: это всевозможные блудные извращения, отвержение всякого стыда, полная распущенность всех самых низменных страстей и похотений, это наркомания, приводящая часто к самым ужасным последствиям, это смертные случаи от чрезмерных доз наркотиков, случаи насилия, самоубийства и т. д., не говоря уже о самых безумных злохулениях, которые встречаются в песнях, в вызывающих заявлениях рок звезд и которыми пропитана вся черная философия этой новой культуры. Да, рок явился в мир не в горнем воздухе Афона, а в гуще потерявшего дорогу к Христу мира. Явлениям культуры вообще свойственно быть свидетельством, отражать духовное состояние современного им мира. Но все же это не голос ада, а в некоторых случаях - отнюдь не голос ада, поскольку пока все же мир еще не ад окончательно. Остается обвинить аналогично ВСЮ литературу, поскольку в ней был маркиз де Сад и Эммануэль Арсан. Нигилизм для судящего - нежелание отделять зерна от плевел, без чего пастырский труд НЕВОЗМОЖЕН. Вакханалия порока, разъедающая мир, в том числе и нашу православную русскую цивилизацию тесно связана в гораздо большей степени с антихристианским по сути ТОРГОВЫМ СТРОЕМ, либеральной «демократией» так называемой и ее масс культурой. Дальше - цитата из параллельного моему размышления на тему «рок - Церковь - общество» Олега Судакова «Манагера», известного сибирского рок-музыканта: «Рок в Америке возник, как реакция молодежи на жизнь предложенную старшим поколением… Народилась альтернатива, необычное, но все же самое, что ни на есть, народное творчество и его пришлось принять со всеми потрохами. Оно быстро перекинулась через океан и прижилась. Там было тоже. Чего философичного в ранних «Beatles» или «Hollies»? Безудержное веселье, любовь томление и азарт молодости. Я думаю, то время было суматошным, бесшабашным и совершенно безобидным. Но грянула война, и Африка с Вьетнамом расчленили благодушие симпатичных рокеров. Смерть, суицид, боль и мрак появились в песнях из жизни, из Сонг Ми и Сайгона, из Родезии и Биафры, и рок-н-ролл навсегда лишился наивности ветреной юности - мир лопнул по швам и хрип его разлетелся по струнам. Психоделия хиппи стала ответом американским и английским папашам и поддержавшим их современникам. Снова пришлось пригубить крови, дабы опрокинулась Восточная Империя Зла. И шестидесятникам было, что сказать - рок взлетел на невиданную высоту патриотичности и осознания Бытия. Это был голос, не обрамленный канонами, консерваториями и правилами, вскипевший жаждой слова, и громыхнувший тысячеголосой полифонией переливающегося серебра. И что? Это придумал Сатана и спроектировал Адский совет падших духов? Тогда придется потянуть вослед Кеннеди и Джонсона, английскую королеву и бельгийского короля, немецкого канцлера и французского президента. Ведь Африка была гигантской колонией белого брата, и он умело обирал ее пока черный бунт не вышвырнул его в Европу. Наверное, несколько миллионов вьетнамцев и африканцев, расстрелянных за чей-то банковский счет пострашнее предчувствия смерти в какой-то песне. И ЛСД синтезировали в лабораториях не парни с гитарами, а коноплю сажали на полях не восторженные поклонники чьей-то группы… Ничем особенным рок не отличен от других форм государственной жизни и скорее инспирируется ею в тяжкие грехи. Однако батюшки не осмеливаются обвинить в сатанизме существующий порядок и осуществляющие его институты государства. Достаточно оказаться на Нью-йоркской или Токийской бирже, чтобы ощутить такой драйв, такую иссушающую страсть плоти, что из глотки помимо воли рванет - слуги богомерзкие лукавого бесстыжие толчки! Но ведь нельзя, не положено священнику обвинить структуру власти, ибо право ее дано свыше. Тогда надо разобраться, где кончается власть Лукавого и начинается власть Божия и ежели власть проистекает от Бога, то, как она совращает своих граждан, что они становятся виновными в ее деяниях, а она, власть, и ни при чем. С больной головы на здоровую переложить можно, но надо ли? Даже если закрыть весь российский рок, выветрить и забыть, то вряд ли прекратятся заказные убийства и наркобароны не разрыдаются от содеянных злодейств, да и девочки по вызову не переведутся и самоубийства не прекратятся на нет. Разве блатных шансонье на порядок вспучится и шоу-эстрада обоймет форматным сленгом приутихшую страну. Можно подумать в попсе не сношаются, не пьют, не торчат и не мрут, наложив на себя руки, да и безо всякой музыки весь этот разврат преуспевает от самых начал. А поклонники Иванушек или Мумитроля, я думаю, побезумней будут Летовских фанов или Лукичевских слушателей, да и помногочисленней, да и поглупее, может и поразвращеннее». Еще цитата из о. Лазаря и г. Светлова: сообщения, передаваемые в рок-н-ролле подсознательным образом, имеют такого рода содержание: всевозможные виды половых извращений, призыв к бунту против установленного порядка, побуждение к самоубийству, подстрекательство к насилию и убийству, посвящение Сатане. Классно. Здесь спорить уже тяжело, как тяжело спорить со столь же неоспоримыми фактами, как то, что рок-н-ролл завезли залетные инопланетяне, что В. И. Ленин это гриб (известная шутка-провокация Сергея Курехина). Мне не нравится лишь ЭТИЧЕСКИЙ ряд. Бунт против установленного порядка приравнен к половым извращениям и посвящению Сатане. А когда САМИ православные вышли с пикетами, против репрессий нашего полицейского государства в отношении не принявших ИНН - они не бунтовали против установленного порядка? Или это тоже половые извращения и посвящение Сатане? Я думаю, бунтовали, и ничего плохого в этом нет, потому что не факт, что власть эта - власть Божья. Про то, что всякая власть от Бога - здесь цитировать неуместно. И власть Антихриста? В известном смысле, и она, ибо за грехи наши послана будет. Но не следует же из-за этого, что ей не следует противостоять. Весьма своеобразны «доказательства» архимандрита Лазаря. Например, известно, что реальные сатанисты почитывают порой в неких своих обрядах Священное Писание задом наперед, полагая, что таким способом превращают его в равное по силе послание Сатаны. (Примитивная логика, которая подводит именно самих сатанистов, поскольку перевернутый ими с такой же целью крест является не чем то дьявольским, а Петровским крестом, т.е. вполне христианским крестом в память об апостоле Петре, попросившим в своем смирении перед величием Христа распять его вверх ногами, дабы не уподобляться Сыну Божьему. Сатанисты не понимают, что Свет и Тьма абсолютно несоизмеримы по силе, поскольку одна из этих сил СОТВОРИЛА все и может уничтожить все Ей сотворенное, в том числе и Сатану в мгновение, не делая это из Своих ТАИНСТВЕННЫХ соображений, а вторая и есть лишь впавшая в гордыню часть СОТВОРЕННОГО, которой лишь пока попущено участвовать в становлении мира и Человека). Т.е. сатанисты переворачивают слова Священного Писания, дабы услышать сатанинское послание. Почему же о. Лазарь и подобные ему батюшки им уподобляются и переворачивают, что ни попадя, ища В ПЕРЕВЕРНУТОМ ВИДЕ послание Сатаны. По логике самих сатанистов это следовало бы делать, если тексты «Битлз» или «Лед Зеппелин» являлись бы Святым Писанием. А они на это, простите, не претендуют. И вот, как результат, какую реакцию вызывают мысли о «подсознательной передаче» у просто-напросто РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИ настроенных молодых оппонентов-сатанистов на одном из сайтов. Обратите, как легко неграмотная критика чего-либо превращается в антирекламу ВСЕГО, что стоит за критикующим: Да, бедноватый репертуарчик… Я бы сказал, автор статьи собрал очень странную аудиотеку. Хотя, как мне кажется, он вообще ни одного рок альбома не прослушал. Что самое поразительное, вышеупомянутые сообщения слышат только сами священники. Ни один музыкант или посторонний слушатель о них ничего не говорил. Это наводит на размышления. Уж не рождаются ли вышеперечисленные пять пунктов сообщений у деятелей церкви в голове. Быть может, дьявол там? Так же очень интересен сам механизм передачи. Насколько я знаю, в официальной прессе его еще ни разу не освещали. Следовательно, он либо еще не разработан, тогда священники просто-напросто сочиняют, либо является засекреченным, тогда непонятно, откуда о нем вообще известно священникам. Впрочем, поясняется, что подсознательное сообщение - это фраза, записанная наоборот. Некие исследования (как и следовало ожидать, безо всяких ссылок) показали, что подсознание эти фразы улавливает. Однако, подсознание пока что вводится как абстрактное обозначение процессов, не контролируемых рассудком, иикаких методов узнать, что там улавливает подсознание нет. Полнейшим абсурдом является заявление, что подсознание может расшифровать фразу на языке неизвестном (!) слушающему. Это равносильно утверждению, что сведения обо всех языках заложены в подсознании! Но это же феноменальное открытие! Почему о нем никто не знает, кроме священников? Как звучит фраза, записанная наоборот, может без труда узнать любой обладатель программы работы со звуком, вроде SoundForge. Должен сказать, что похоже на какой-то язык, хотя и несколько странноватый. Однако, вписать записанную наоборот фразу в песню так, чтобы этого НИКТО не заметил, и все воспринимали ее только подсознательно, невозможно. Она обязательно была бы слышна и портила песню. Наверное, в ответ мне будут гневно цитировать что-то типа Воробьевского. Ничего не имею против журнала «Русский дом» и «православных ужастиков» от Воробьевского, но в данном случае логичнее было бы дискутирующим просто поставить Sound Forge. Интересно, как посчитал бы архимандрит Лазарь - он ПОМОГ придти этим ребятам к Церкви или ОТВРАТИЛ их от нее? Настолько же «благотворна» запредельная просто классификация рока по арх. Лазарю: 1. Жесткий рок - здесь бит действует так, что возбуждает половые инстинкты - то ли это о тяжелом роке, но переводили по словарику, то ли редчайшие записи этого странного стиля есть только у арх. Лазаря. 2. Едкий рок - здесь бит воспринимается так, что улучшает реакцию нервной системы и мозга на различные галлюциногенные наркотики - безграмотный перевод словосочетания acid rock, но трактовочка… Я не буду пояснять людям, не интересующимся музыкой, что такое психоделический рок, поскольку им это и не надо. Любителям же рока не буду повторять знакомые им с детства вещи и дублировать многочисленные рок издания. Скажу одно - "определение" о. Лазаря не имеет к реальности никакого отношения. 3. Дурной рок - сильно возбуждает инстинкты, связанные с насилием, убийством и бунтом - этого стиля кроме архимандрита Лазаря вообще больше никто не слышал. Хотя, возможно, это о качестве. Тогда хочется заметить, что бывают также дурные священники. Вообще во всем этом хамстве под видом пастырской заботы поражает физиологическая функциональность «классификации», точно рок-записи продаются не в музыкальном магазине, а в аптеке. Вон по Фрейду вообще всей человеческой культуре, включая религию, авторство приписано половому инстинкту. Так на то он, Фрейд этот, и масон из «Golden Dawn», сотоварищ по ложе сатаниста Алистера Кроули - редиска нехороший человек, короче… 4. Сатанинский рок - начало этого направления было положено битлами, когда они выпустили в 1968 году свой дьявольский Белый альбом. Как я понял, "Битлз" - родоначальники black satanic metal - у меня комментарии по поводу этого «открытия» отсутствуют. Поэтому уступаю слово «сатанистам» (которые, кстати, как правило, терпеть не могут «Битлз» и защищают из хорошего и вполне христианского по природе чувства, присущей юным жажды справедливости, совсем чуждую им музыку). Здесь их комментарием любому по конфессиональной принадлежности, но знакомому с «Битлз» человеку также трудно возразить: альбом является пародийным и содержит порядка тридцати несерьезных песенок и одну пятнадцатиминутную шумовую композицию. Видно, в ней церковники и усматривают дьявольщину; композиция является смесью уличных и студийных шумов, а также отрывков фраз. Никаких упоминаний дьявола там нет, шумы всегда достаточно хорошо опознаваемы). Кстати, не могу не задать еще вопрос: аналогичный список «стилей» рок музыки - слово в слово - находится, как и целый ряд других упомянутых и не упомянутых здесь разоблачений в книжке некого Н. Боголюбова «Тайные общества XX века» и в ряде других «просветительских» опусов. Что, передирать слово в слово непроверенную информацию - это эффективный способ отстоять истину? Еще цитатка из арх. Лазаря: «примечательно, что все производители рок-н-ролла являются членами Сатанинской церкви». Спасибо родному архимандриту Лазарю за то, что он своими могучими обобщениями «приласкал» многих моих друзей, играющих рок и ходящих на Литургии. Тайные они, наверное, члены этой самой сатанинской церкви. И на исповеди, наверное, лгут, такие сякие. А, может, мы просто не знаем, что мы члены Сатанинской Церкви. Нас зазомбировали, запрограммировали и т.п. Короче, все, что остается, - погрузиться в эстетику романов ужасов. Непонятно только, что же это мы при принятии Пречистых Тайн в беснование не впадаем, да и таинство Соборования не пресекает в нас умение играть рок. Ремесло наше (мы не только слушаем, а еще и играем рок) в глазах арх. Лазаря оказалось грешнее труда презираемых фарисеями евангельских мытарей - он пишет: недопустимо думать, что можно все-таки христианину иногда кое-что слушать из такой музыки, выбирая более или менее «безобидное», и тешить этим свой слух. Нет! Итак, даже самое «легкое» увлечение православного христианина рок культурой есть измена своей вере, есть явное оскорбление своего Господа, удаление от Него, есть пагубная прелесть, общение с духами тьмы, заигрывание с сатаной! Как видно из этого заявления, на нас грешных отец Лазарь поставил крест, причем наискось. Возникает ропот: по-христиански ли вот так то "крест ставить"? И хочется привести высказывание протоиерея Иоанна Мейендорфа из его замечательной книги "Введение в святоотеческое богословие": "Церковь, утрачивающая контакт с людьми, спасение которых есть ее миссия, отказывается от своей кафоличности, превращается в секту". Отец Милеант в перечислении грехов, присущих всей рок музыке обобщает столь же отважно, так что не буду повторяться и приведу, как мне кажется, вполне разумный ответ оппонентов - «сатанистов», которые здесь выступают в роли адвоката… нет, прочитаем их ответ непредвзято, - не дьявола все-таки, а просто любимой музыки: епископ Александр «забывает» сказать, что в категорию «потенциально вредных альбомов» попадает настолько ничтожная часть рок-движения, что ее даже обнаружить тяжело, если специально не разыскивать. К этой категории относятся группы, поющие о каннибализме, некро- и зоофилии, трупных червях и т.п. Их альбомы рассчитаны на очень узкий круг слушателей, и встретить их в продаже практически невозможно - продавец, вздумавший ими торговать, разорился бы. В процентном соотношении к общему числу групп «экстремалы» составляют меньше 0,1 %. Так что, аргумент слабенький. Все равно, что отыскав журнал, демонстрирующий секс с лошадьми, потребовать запрета всех журналов вообще» Кстати, поскольку одна из самых любимых тем здесь - «перевернутые подсознательные сообщения», нужно сказать, что в одном месте, увы, архимандрита Лазаря потянуло конкретизировать: «В песне группы "Битлз" под названием "Революция номер девять" на пластинке слышится запись слов: "Номер девять", повторяемая двенадцать раз. Прослушивание этого места в обратном направлении дает фразу: "Доставь мне сексуальное наслаждение, мертвый человек"» "Номер девять", по-английски -«number nine», имеет фонетическую транскрипцию «намбэ найн» - сколько это не переворачивай, ничего кроме подобия слова «человек» и то не с той гласной («краткий а» вместо «открытого э», притом оба - в сильной ударной, нередуцированной, ЧЕТКО СЛЫШИМОЙ то есть позиции), что в английском меняет смысл, там нет. Если в других случаях можно было говорить о некомпетентности (да и то бесполезно, поскольку предубежденный «православный» читатель отмахнется, вместо того, чтобы проверить САМОМУ информацию своего «авторитетного» источника на «искусительном и бесовском» критикуемом оригинале), то здесь архимандрит Лазарь ИМЕЛ ВОЗМОЖНОСТЬ И САМ ЛИЧНО перевернуть эти слова. Значит, если он это не сделал, налицо недобросовестность, а если сделал, - заведомая ложь. Хуже того - и каждый читатель может САМ ПРЯМО СЕЙЧАС эти слова перевернуть, так как «страшные» слова названы КОНКРЕТНО. Тогда ему останется только верить отцу Лазарю и не верить своим глазам. Или сказать, что я придрался к одной фразе о. Лазаря. Нет, я «придрался» к многим местам, просто здесь, именно в этом одном случае, доказательство почти не требует усилий стороны, которая их делать и марать праведные руки о грязную материю жизни не привыкла. Так же полезно креститься во избежание «глюков» во время поиска дьявольщины при прослушивании «Лестницы на небеса» группы «Лед Зеппелин», да и во многих других случаях, в которых текстовый формат не позволяет предоставить перевернутые записи, как наглядные доказательства. Кстати, по ходу написания статьи всплыла вышеупомянутая мной книжка Н. Боголюбова, где священником Родионом тоже предлагается слушать рок музыку исключительно задом наперед и рассказывается байка про «номер девять». Зачем я только с фонетикой мудрил - оказывается - number nine переворачивается, как «turn me on, dead man» - и священника Родиона не волнует, что два слога куда то делись, и что буквы на 80% другие. Верую ибо абсурдно… Да, никто не отрицает - есть на рок-сцене и сатанисты типа «Дисайд» и сидящего в тюрьме лидера группы "Бурзум", похваляющегося числом подожженных им церквей. Есть там и пьяница Оззи Озборн, откусывавший в молодости головы цыплятам и другие одиозные придурки. Вообще есть сатанистские группы, а также коммунистические, христианские, нацистские, антинацистские и др. - представители многих идеологических течений и религий понимают, что рок листовка на их «тему» - убедительная реклама. Но сваливать в одну кучу сатанистские группы с «битлами», «Дед Кэннедиз» и «Пинк Флойд» - занятие, подобное деятельности какого-нибудь агитатора-атеиста из коммунистической глубинки, для которого Серафим Саровский и «свидетель Иеговы» - одно и то же. (Зная «риторику» оппонентов, рискую предположить, что сейчас меня обвинят, в том, что я якобы сравнивал Серафима Саровского и «Битлз». Читайте внимательно - видит Бог - я этого не делал.) Геббельс говорил: чтобы лжи поверили, она должна быть чудовищной. Эта цитата вспоминается по ходу чтения дальнейших изысков архимандрита Лазаря (хотя здесь он, возможно, вновь воспользовался непроверенной ахинеей из американских протестантских источников): 650 молодых людей погибло во время одного из концертов в Лос-Анджелесе. Поскольку холодильники морга были уже заполнены, то тела 650 жертв рока были размещены по обеим сторонам коридоров, ужасный запах смерти наполнял здание, тела не могли быть опознаны, так как молодые люди эти в основном были из покинувших родительские дома. Вариант от свящ. Родиона: в 1965 году на концерте «Битлз» в США убито и задавлено насмерть 100 человек, а в 1981 году на концерте «Зе Ху» в США убито 11 и ранено 42 человека» Короче, страшно, аж жуть… Милые, в такой тепличной стране, как США, когда на концерте «Роллинг Стоунз», действительно заигрывавших тогда с оккультизмом и бесовщиной, убили в 1969 году охранники сцены ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, 18-летнего Мередита Хантера, группа находилась на грани запрета. И, кстати, в серьезном внутреннем кризисе - совесть ребят заела, когда они поняли, что зарвались. Не было таинственного «концерта в Лос-Анджелесе», иначе б это было любимой темой «свободной» желтой прессы лет на пятьдесят. И страшного «концерта «Битлз» в 1965 году» тоже не было, уж в этом случае падкие на «кумиров» журналисты описали любовно каждую выкуренную «битлами» сигарету и каждую пуговицу каждого их концертного костюма - не упустили бы они такого шикарного повода поскрипеть перьями, да и «Битлз» группа менее агрессивная, нежели «Роллинг Стоунз». И поклонники «The Who» в 1981 году были почтенными лысоватыми семьянинами «за сорок», так, что я склонен в такой же степени верить, скажем, сообщению о подобном числе жертв на концерте в честь тридцатилетия «Машины времени». На каких-то огромных стадионных концертах единичные жертвы в давке наверняка были. Что связано не со "страшным роком", а с тем что в огромном количестве собираются нетрезвые люди. На Ходынском поле в 1896 году не было рок-концерта. Но погибло свыше 1300 человек и столько же было ранено. Единственный известный мне «рок-концерт» описанного архимандритом размаха произвела рок-группа «Боинги» 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Когда ехидные сатанисты на чате попросили дать ссылку на дату и место проведения таинственного концерта, в доску мыслящие «православные» издевки не заметили и сразу цыкнули: «что Ты у нас то ссылочку спрашиваешь? Ради красного словца? Напиши архимандриту Лазарю письмо, он тебе и укажет ссылочку». Ни чувство юмора, ни желание задуматься, а чего это они, враги, так упрямо спорят, подобному типажу «православных», судя по всему, не присуще. Все и так заранее ясно. Лазарь прав, потому что он архимандрит. Сатанисты лгут и изворачиваются, потому что они сатанисты. Был я как-то свидетелем того, как милиция разгоняла в губернском городе N пикет патриотической молодежи («экстремистов» то есть) против инертного безразличия правительства России в отношении преследований в Прибалтике русских ветеранов 2й мировой войны фактически за то, что те сражались с фашистами с оружием в руках. Попытку воззвать к исторической памяти и совести милиционеры пресекли фразой «Зачем вы это нам говорите. Толкуйте это нашему начальству. У нас есть жалоба - вы нарушаете… И т. д.». К чему это я? Да так… Комично выглядит мина авторитетности, если ее носитель с разбираемым "предметом" просто напросто не знаком. И становится грустно и обидно, когда комично выглядит защитник того, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО является подлинной горней высотой. И даже частично верные доводы (я, к примеру, сильно сомневаюсь равно в духовной и музыкальной ценности death metal, grind core и многого другого в рок музыке) нельзя доказывать некорректными методами и непроверенными слухами. Предвижу горячие ответы. Мне припомнят, что Джимми Пейдж интересовался кроулианством и даже купил замок, принадлежавший некогда этому оккультисту. Мне скажут, что плохое дерево не приносит хороших плодов, не вспомнив, что эту истину проверяют именно по плодам. Да много чего скажут Наш мир забит до отказа оккультными теориями. Сатана действует. Оккультизмом, увы, увлекаются, музыканты, врачи, учителя, журналисты, порой и священнослужители, к сожалению, даже. Но из-за того, что кто-то пишет оккультные учебники по валеологии, не возникает у нас идея закрыть школы. Сделав так, мы только поможем Тьме победить. И если какие-то рок музыканты пачкали душу оккультными теориями и практиками, то музыка родилась вопреки этому, а не благодаря этому, хорошая музыка, по крайней мере, да и Моцарт, кстати, состоял в масонской ложе. И сфера оценок, где мы делим музыку на хорошую и плохую, так тонка и опасна. Туда под видом Духа Святого или благих намерений могут пролезть те самые наши вкусы, о которых так не советовали спорить древние, наши страхи с предрассудками и наша жажда чувства собственной правоты. И вполне рогатые носители всех этих чувств - как всегда, естественно, под видом ангелов Света. Нельзя сравнивать рок музыку с духовными песнопениями - она продолжение НАРОДНОЙ музыки, где есть «драйв» задорной пляски, воодушевленная агрессия песни, с которой идут солдаты на войну, и вся гамма чувств, присущих земной человеческой любви. На земле не только стоят на Литургии, но и строят дома, пишут стихи, летают с нее, грешной, в космос, защищают Родину и играют на гитаре. И чтоб не потеряться в земном шуме и земной суете человеку земному нужно, главное, не забывать обращать взор на небо. Почему собственно, и освящаются обрядами и благословениями Церкви земные дела, если это не подлые дела. И совсем не факт для меня, что, как декларируется на встреченных мной чатах, человек, который любит рок музыку, никогда не слушает валаамских монахов, и наоборот. Я знаю много молодых священников, которые порой слушают любимые рок песни, или какие-либо иные песни земли. И это не нерадивые священники. Они достойно живут и достойно служат Господу на Литургиях. Естественно, они не слушают «Битлз» в Страстную Седмицу, ибо всему свое время. Пастырь в отличие от монаха-пустынника, простившегося с землей навсегда, обращен во время великого Таинства Исповеди лицом к человеку мирскому и принесшему подлость свою человеческую, грязь свою и грех свой, чтоб проститься с ними и сжечь их в пламени Божьего суда и прощения. Но чтобы исповедь была подлинной встречей Отца и блудного сына, мирянин должен радостно и трепетно и, главное, с уверенностью в понимании принести не только список грехов, но всю свою, открытую Господу и священнику, душу. Не зря же Господь облек таинственный акт примирения Бога и человека в форму разговора двух людей, в ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ и ЧЕЛОВЕЧНЫЙ разговор. Это Таинство двуедино: встречается Пастырь и овца, вернувшаяся в стадо, т.е. Бог и верующий, и встречаются Человек и Человек, в чем осуществляются две столь же двуединые великие заповеди любви. Слепая же «любовь»,т.е. любовь без понимания, любовью не является, а лишь именуется. И священник потому не имеет права забыть, как выглядит и чем дышит земля во всей сложности и многокрасочности на ней происходящего, чтобы достойно исполнить вечную заповедь любого врачующего - «Не навреди». И помнить, что Господь посулил фарисеям и книжникам участь худшую, нежели мытарям и блудницам, потому что они, книжники и фарисеи, не вынесли искушения властью - духовная власть, спекулирующая человеческими страхами и не озабоченная проблемами СВОЕЙ совести, когда она берется судить - на деле не духовная, а самая обычная земная власть - власть «по ведомству» Кесаря. P.S. О диаконе Кураеве, Игоре Талькове и не только… Мне, мирянину, писать все вышеизложенное более-менее просто - лицо духовное, даже авторитетное, если оно пытается не упрощать и сложно взглянуть на сложные вещи, церковное «общественное мнение» может хамски одернуть: в книге некого Анатолия Кулиша «Игра с огнем. Рок на сцене и в жизни» (Ни-ка, Житомир,1999), естественно, полной страшных разоблачений рассмотренного выше сорта, одернут дьякон Кураев за фразу из книги «Наследие Христа» «И православные могут использовать рок-музыку в своей проповеди ( которая особенно подходит для проповеди на апокалиптические темы - в Санкт-Петербурге есть такие сознательно православные группы)». Цитирую «критику» Анатолия Кулиша и предлагаю оценить ее корректность и интеллектуальную честность самим: «Особенно мне «нравится» выражение «сознательно православные рок группы». Да после такой «проповеди» каждый присутствующий поймет, что такое Армаггедон: «Раздался громкий голос, говорящий: свершилось! И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало (Откр. 16, 16-18)» После такого содержательного обвинения следует «административная» часть, цитирующая выдернутую из контекста фразу самого Кураева, притом в саркастических интонациях: «Действительно: «миссионер всегда немного вне церкви» ( А. Кураев «Оккультизм в православии». Не удостоено внимания здесь то, что у очень грамотного диакона Кураева слово «церковь» употреблено с маленькой буквы, т.е. заведомо в ином значении. Далее у А. Кулиша следует знакомое по всем выше описанным «трудам» заявление: «Рок вне церкви - со дня своего рождения. А сатана - с минуты своего падения». Все верно, рок, электрогитара и усилительная аппаратура были рождены вне церкви, как и бумага, на которой изданы вышеупомянутые книги, компьютеры, на которых их электронные «зеркала» положены в Интернет, и другие человеческие творения. И быть в Церкви (с большой буквы) они также не могут, потому что в Церкви или вне Ее находятся именно ЛЮДИ, пользующиеся этими вещами - в зависимости от верности Христу. А Сатана находится вне Ее по известным каждому, читавшему «Закон Божий» причинам. Очень интересно, как А. Кулиш объезжает на своем идеологическом танке «общественное мнение», когда попадает в сферу для этого мнения скандальную. Именно борцы с «перевернутыми сообщениями» в свое время поставили чуть ли не в «святые Всея Руси» в общем-то хорошего человека и гражданина, русского патриота, убитого гражданином Израиля эстрадного певца Игоря Талькова. К сожалению, на мутной волне «перестройки», когда всю нашу страну заполонили «книжечки хитрые» на тему НЛО, «трансцендентальных» голосов» и прочей неграмотной галиматьи, читала это валом ВСЯ наша изрядно выродившаяся после 70 лет карательного следования государством ленинскому «тезису» «Интеллигенция не мозг, а говно нации» полуграмотная полуинтеллигенция, независимо от политических взглядов - от общества «Память» до «Бейтара». И консерватор патриот - антикоммунист по взглядам Игорь Тальков это тоже читал, будучи человеком своего времени, что и отразилось в его книге «Монолог», которую с ужасом цитирует А. Кулиш, ведь он тоже явно в свое время «священную корову» из И. Талькова сотворил, что следует из его, А. Кулиша, собственных слов: «Если бы несколько лет назад кто сказал, что певец и композитор Игорь Тальков «баловался» оккультизмом, я бы посмотрел на него оч-чень странно… Ведь на всех фото он - с крестом, слово «Бог» у него - на первом месте, во всех интервью только и слышно: «Я - православный» Выворачивается из умственного шока А. Кулиш великолепным пируэтом: «В какой-то момент он ошибся. Это была роковая ошибка, после которой он начал играть рок. Он не мог его не играть, потому что соделался пленником «Высших сил» «Космического разума» - долго пытался во всем разобраться, но ни на секунду не сомневался, что кем-то направляем… Фатальный выстрел в Рождественский пост на рок-шабаше». По-моему, это А. Кулиш сделался пленником, правда, не космических сил, а своей idee fixe на тему того, что «рок - от сатаны» и приписал Талькову какую-то странную «периодизацию творчества», которой там и в помине нет. До какого альбома он играл не рок? С какого - вдруг начал «играть рок»? Глазами не увидеть, мозгами не понять. И вся эта паранойя в стиле обитателей островского «темного царства» предлагается лишь вместо признания простого факта - жил человек, играл песни,несколько конъюнктурные, на мой взгляд,но согревшие душу многим русским патриотам, в чем-то заблуждался, как и все мы грешные, был застрелен, судя по всему, по политическим мотивам. Может, честней не заниматься «охотой на ведьм», а просто признать наше неведение о воле Божьей об этом человеке, а тем, кто любил его или его песни, - помянуть молитвой….

2. «Время колокольчиков» в свете церковного суда.
Проблема предубежденного отношения многих представителей Православной Церкви к рок-музыке не смягчается и в случае дискуссий о Русском Роке. Речь здесь идет не о русскоязычном бездумном и конформистском бритпопе, которым глянцевые буржуазные журналы и канал МТВ пытаются воспитать «Поколение ПЕПСИ». Я говорю здесь о той части рок-исполнителей, которые органично впитали в себя нравственный и даже мессианский пафос русской культуры «мальчиков, обдумывающих житье» и русской литературы. Вспоминаются имена Александра Башлачева, сибиряков Янки, Романа Неумоева, «Теплой Трассы», Александра Подорожного, вообще людей, сплотившихся в конце 80-х вокруг склонной к организаторству «Гражданской Обороны». С другой стороны, не объяснить, хотя это часто делается, того же Гребенщикова только западными текстовыми традициями. И это также на полных правах РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, как и, к примеру, абсолютно самобытный пролетевший светлой звездой на мрачном небе русской действительности эпохи распада всего, Веня Дркин. Далее можно вспомнить здесь (я, естественно, субъективен и не претендую «объять море») «Соломенных Енотов», можно Максима Крижевского, можно «Калинов мост», можно Ермена Ержанова «Анти»… Можно вспомнить многих других - еще раз говорю, нельзя объять море, тем более не мертвое древнее море, от которого остались ракушки и окаменелости, а ныне бьющее волнами своими берега обыденности. Не стоит забывать и еще одну стихию русской жизни - ту, что именуется «авторской песней», где, если откинуть большинство «творений» на тему лыжных палок и изгиба гитары желтого цвета, так же, как откинуть в русской рок-музыке бездарное эпигонское большинство (а бездарность и эпигонство - всегда в большинстве, что вовсе не трагично и ничего не определяет), мы встречаемся с той же русской поэзией, почему и границы между «роком» и «авторской песней» здесь призрачны. Хотя некий общий камертон, «планка», так сказать, рока был (а) поставлен (а) изначально выше «бардов» уже в питерской рок-культуре, как верно заметил иер. Григорий (Лурье) в статье «Смерть и самоубийство, как фундаментальные концепции русской рок-культуры» (сайт Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться), причем, как на «техническом» уровне, так и на «уровне» мировоззренческой целостности, т.е. требования единства слова и жизни. Выразилось это, в частности, как было иер. Григорием столь же верно замечено (пересказываю своими словами), и в том, что романтический «второй мир» у «кспшников» реализовывался «в свободное от работы время», «рокеры» же порвали с этим шизоидальным «способом бытия» радикальным образом, уйдя в «дворники и сторожа». Далее иер. Григорий обратил внимание на четко урбанистическое уже у Майка «место обитания» автора и его лирического героя, и романтическое этого урбанистической реальности неприятие ради «чего-то такого». И на то, что весь этот вялый романтизм сменился с конца 80х, после того, как «тон» стали задавать не московские и питерские музыканты, а «сибиряки» на НЕЧТО СОВСЕМ ИНОЕ. Цитирую о. Григория: Именно в этот исторический момент "рок-н-ролл" (как его тогда называли) 80-х, вполне определенно привязанный к известной музыкальной традиции, сменился так называемым "русским роком", способным поглощать и переваривать любые музыкальные стили. Сам факт этой трансформации свидетельствовал о том, что рок уже сложился и осознал сам себя как явление, лежащее не в области музыки, а в области мировоззрения. Никакого особенного "рокерского мировоззрения", естественно, не возникло - рокеры оставались носителями разных мировоззрений, - но было осознано наличие какой-то общей мировоззренческой платформы, на которой каждый затем уже строил свое. И чуть позже: уже просматривалась перспектива создания квазирелигиозных движений… Расхождения с позицией иер. Григория для меня начинаются где-то с этого места его статьи. Потому что именно здесь у него выстраивается окончательно тезис, вставший в заглавие его статьи, и означенный им так: Именно "рокерское" отношение к действительности требовало всецелого предания себя главной цели в жизни, но то же самое отношение к действительности не допускало наличия достойной цели жизни в самой действительности. Выброс из действительности был запрограммирован, но других методов, кроме тривиального самоубийства, никто пока что не изобрел. Хочется задраться и спросить: если чуть выше о. Григорием утверждалось: собственно русский рок - тот, что родился в "Зоопарке" и в "Аквариуме", - начинался как "нормальная" русская поэзия, а не сильно облегченный ее вариант, существовавший в культуре так называемой «самодеятельной песни» - не оформилось ли в «сибирском роке» радикально глубже самосознание его именно в качестве русской поэзии. И спросить еще: является ли для поэта отсутствие социальной ниши, тем не менее, отсутствием «наличия достойной цели жизни», напомнив, что в предыдущем идеологическом концепте, т.е. при «коммунизме», к примеру, ТОЧНО ТАКОЕ ЖЕ ОБВИНЕНИЕ, т. е. в отсутствии «наличия достойной цели жизни», могло прозвучать и в адрес священника - он тоже, вроде как, «молотком не машет, хлеб не растит». В данном контексте придется касаться более глобальных и сложных проблем, нежели обсуждавшиеся выше, т. е. проблем порядка «русская культура и Церковь» и «русская интеллигенция и Церковь». Эти проблемы рассмотрены «обеими сторонами» (хотя, как ни крути, все разделения на «обе стороны» кроме одной единственной - Бог и Князь мира сего - придумал явно не Бог) гораздо обстоятельнее, хотя и там не обходится без «перлов». Количество русофобских «откровений» космополитической прогрессистской интеллигенции здесь запредельно, но автор этой статьи купаться в этом грязноватом водоеме не призывает. Отмахнусь от подозрений в причастности к последней собственными строчками, которые привожу не потому, что полагаю их замечательными такими, а лишь, поскольку спорить собираюсь с некоторыми мнениями другой стороны, предвижу скоропалительные причисления меня к тем людям, которые мне не приятны, и строчки эти ОДНОЗНАЧНО выражают мое к ним отношение: Новое Средневековье открывает печи Для мисс «интеллигенции», что билась за прогресс. В благодарность за ея чаянья и речи Сэр «Прогресс» костер ей сложит - сам - дымом до небес. Есть божок у ней - культура - «тонкая прослойка», Жить с ней, в общем то «по кайфу» - помирать вот - нет То «закаты над Европой», а то, блин, перестройки. И «вечный Геббельс» на нее точит пистолет. Со стороны Церкви проблематика "Церковь - культура" исследована, в целом, вполне корректно, хотя и тут бывают «откровения». Если, к примеру, арх. Рафаил (Карелин) с высот монашеского аскетизма в работе «Скрытый демонизм» безапелляционно «приговаривает» все мирское человеческое творчество к вечному заключению в адских безднах, сваливая в одну кучу без разбора масона Фрейда и Ф. М. Достоевского, то, дабы это читалось более-менее убедительно, ему все же не следовало бы допускать неточности, за которые можно схлопотать «двойку» по философии уже на первом курсе среднего гуманитарного факультета - например, выдавать за проблематику экзистенциализма вообще воззрения лишь малой его части - атеистического экзистенциализма и т. п. Вообще труды архимандрита Рафаила очень серьезно претендуют на интеллектуальность, пересыпаны цитатами, но настораживает лишенная всех иных цветов черно-белая картина мира - вот, к примеру: «в литературе можно различить разные степени и уровни концентрации демонизма - от скрытых до бесстыдно обнаженных - но альтернативы ему здесь нет». Природа человека вообще поражена первородным грехом, и никто из нас, грешных, не лишен «разных степеней и уровней концентрации демонизма» - но не факт, что от этих «степеней и уровней» обеззаражены до полной стерильности тексты всех книг, изданных с благословения иерархов Церкви, продающихся в церковной лавке и претендующих на анализ с точки зрения Предания Церкви современной жизни. Предание свято, это понятно, но гарантированно ли не искажен ВЗГЛЯД человека на жизнь, даже если тот анализирует ее при помощи Предания, застрахован ли этот человек от человеческих грехов, в частности, от гордыни и осуждения? Это, впрочем, не является темой этой статьи, тем более что, еще раз говорю, пастырями Православной Церкви написано множество умных и корректных трудов о творчестве, как, к примеру, лежащие у меня перед глазами книги «Православный взгляд на творчество» священника Михаила (Труханова) и «Свет и тьма в искусстве» игумена Антония (Логинова). Нерешенность и даже невозможность ОДНОЗНАЧНОГО решения вопроса ОПРАВДАННОСТИ и СМЫСЛА творчества в свете Христианства будоражила умы равно русской творческой интеллигенции и Церкви. Именно поиск решения этого вопроса в катастрофических и даже апокалиптических предчувствиях начала XX века составлял основной пафос мысли эпохи Достоевского и Серебряного Века. Вся религиозная философия того времени - от полного апокалиптического страха «крайне правого ортодокса» Леонтьева через экзистенциалистского Достоевского, искавшего Софию С. Булгакова, экспериментировавшего в проблематике «священство - мир» Мережковского, иррационалиста Шестова, а также склонного к богословию М. Экхарта, не нашедшего в синодальном Православии адекватного времени решения проблемы свободы творчества и впавшего в ересь «отдельности свободы от Бога» Бердяева и экумениста Соловьева до совсем в нехристианском ключе решавших эту проблему Сологуба, Брюсова, Белого и впадавших в осуждение Церкви Толстого и Розанова - вся она искала ответа на этот вопрос. Впадала во всевозможные ереси, но ожесточенно пыталась решить снова и снова. Что, это была массовая эпидемия впадения по гордыне в грех «составления своего ума»? Наверное, все-таки синодальное «юридическое» богословие, сильно искаженное католическими стереотипами, не давало ответа на слишком большое число «проклятых» вопросов. И был налицо кризис. Вообще, богоборческая революция не могла случиться лишь благодаря деятельности максимум четырехзначного числа революционеров-инородцев из запломбированных вагонов и омасонивания верхних слоев общества. Мне здесь не интересны социальные причины революции 17 года, мне интересны причины именно ее атеистического пафоса. Естественно, в таком безмерном вопросе не только одного, но и десятков ответов не хватит, чтобы назвать все причины. Назову две, как мне кажется, актуальные здесь. Мне кажется, во-первых, это была огромная подчиненность Церкви государству, слияние с ним Ее земных структур и сопутствовавшее этому ослабление богословской мысли в церковных стенах. Аналогичная ситуация с богословием была в поздней Византии, где огосударствление церковной жизни привело к тому, что в атмосфере казенщины богословская мысль еле тлела, точнее, жила только в монастырях. В 1438 году такое положение вещей привело Константинополь к Флорентийской унии с католиками, а в 1453 году последовала Божья кара - Константинополь пал под натиском агарян. ( Детально такой взгляд на причины краха II Рима описан в книге протоиерея А. Шмемана «Исторические пути Православия»). Во-вторых, ситуация в предреволюционной России осложнялась тем, что под фасадом традиционного сословного общества и прикрытием авторитета Церкви расцветал враждебный духу Православия и русской цивилизации либеральный капитализм. Сейчас уже понятно, что «экономическая» основа сверхгосударства Антихриста будет именно ЛИБЕРАЛЬНО-ТОРГОВОЙ. Либерализм это не только «рынок» и не только «свобода печати», это тотальная идея мира, где ничего не имеет абсолютной ценности, вообще никакой ценности, кроме той, что установит вещи ее денежный эквивалент. Это идея мира, который, увы, побеждает сейчас в России и при «втором пришествии» на нашу Родину которого русский рок-поэт Янка одним росчерком обозначила удел поэта, т. е. человека, в русской поэтической традиции плотно связанного с образом пророка - в этом «дивном новом мире» - «КОММЕРЧЕСКИ УСПЕШНО ПРИНАРОДНО ПОДЫХАТЬ» и «ПРОДАНА ЖИЗНЬ МОЯ (вар. БОЛЬ МОЯ, вар. СМЕРТЬ моя)». Для поэта, уделом которого в истории чаще была социальная неустроенность, трагичен не факт личной нищеты, а то, что его слово не было услышано людьми, или смысл его закрылся шумом «славы» и «коммерческой успешности». И еще страшней ему чувствовать «на своей шкуре» ветер наползающей эпохи, когда СЛОВО ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕТ СДЕЛАТЬ, потому что ценники «шоу бизнеса» и цинизм глума постмодернизма и газет слово обесценили, в чем сбылись слова Ницше о том, что настанет время, когда само слово «Дух» будет обозначать «грязь». Россия, в которой измученная «проклятыми вопросами» литература Серебряного Века бросалась от ереси к ереси, была не лубочным и благополучным сословным государством, рисуемым нынче преуспевающим режиссером Михалковым, а миром, где вишневый сад рубил новоявленный «хозяин при деньгах» Лопахин, Родион Раскольников бродил по аду Петербурга, где властвовала старушка-процентщица и стояли дети на панелях, даже Леша Карамазов в разговоре с Иваном произнес - «расстрелять», а бесы из рассказа Л. Андреева «Правила Добра» с хохотом читали записи изображенного не православным лишь по цензурным соображениям доброго священника. Притом русская литература осветила именно надсоциальный и демонический апокалиптический отсвет царства денег - язык не повернется назвать пафос «Преступления и наказания» социальным. Это было дыхание преддверия того самого ада, который ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ В КОНЦЕ МИРА. Ненадолго победить. У Достоевского хватило мудрой глубины и аристократизма остаться на стороне Православия, хотя уж кто-кто, а он видел, что за мир расцветает адовым цветом в «православной» России. У большинства его героев, пошедших на баррикады, мудрости не хватило - инстинктивное чувство неподлинности русского мира дополнили антихристианские и атеистические масонские теории. Церковь же боролась ТОЛЬКО с бунтовщиками и, повторив беду церкви II Рима, не была в состоянии и не имела возможности давать АДЕКВАТНУЮ оценку происходящего с тем миром, против которого бунтовали бунтовщики. Не ее тут вина, тут беда ее, к которой приложили руку и раскол, и абсолютизация царской власти после отстранения Никона, и петровские реформы и многое другое. Что было после, мы знаем… Иеромонах Григорий (Лурье) обозначил основную концепцию «сибирского панк-рока», из которого упомянул «Гражданскую оборону», Янку Дягилеву, Черного Лукича, Романа Неумоева, как «смерть и самоубийство». Цитат для подтверждения такой концепции, особенно у Егора Летова, предостаточно. Для других концепций - тоже цитат хватит. Как мне кажется, о. Григорием преувеличена САМОЦЕННОСТЬ идеи смерти в строе мышления «сибиряков». Во-вторых, его статья охватывает в цитировании не весь период развития мировоззрения представителей «сибирского панка», а лишь пору ее незрелости. Не только религиозные взгляды, на что о. Григорий указал, но и судьбы, в том числе и судьбы мысли участников этого нонконформистского «проекта» очень различны. Даже самый главный «теоретик суицида» Егор Летов, выдававший в 1997 году строчки «суицид - пусть будет легко» и там же - «истекая слюною, всем нравится жить - все дальше и ниже и хуже и гаже - НАМ ТАК ПОВЕЗЛО» - в 1990 году поет «палка перегнулась - я буду жить долго». А через три года, когда ельцинские танки расстреляли защитников конституции нашей страны, ударяется не в проповедь поверки честности слова смертью, а в политические проекты: поддерживает крайних коммунистов, крайних националистов и синтезировавших эти крайности в единый оккультный антилиберальный проект национал-большевиков. Вообще искушение идеями тоталитарного «Города Солнца» у достоевских мальчиков эпохи «второго пришествия» капитализма было. Искусителем здесь поработал один из интереснейших мыслителей посткоммунистической России одновременно евразиец, постгенонист-традиционалист, "теоретик консервативной революции и национал-большевизма" и т.д. и т.п. А. Г. Дугин, который, упрекая исторический коммунизм и фашизм в недостатке последовательности и тотальности и предполагая отправить в «крестовый поход» «безголовых ацефалов, носителей креста, серпа и молота, коронованных свастикой солнца» явно пытался опереться на наследие интеллигенции Серебряного Века, хотя построение Города Солнца по нему же предполагало ее уничтожение (см. журнал «Элементы» №3 «Аутодафе интеллигенции расчистит путь элите»). Начитанный и талантливый Дугин поднял целые пласты неизвестных в России нелиберальных идей, что, учитывая тошнотворную интеллектуальную дремучесть нашей политической оппозиции, было ярко и увлекало - практически все названные мной сибирские и близкие им по духу несибирские рок-авторы какое-то время находились в сфере интеллектуального поля «Арктогеи». Характерно, что пресловутая «суицидальность» а, по сути, жертвенный пафос мифологии «рокеров» проявился и здесь: Летов говорил о росте ЦЕНЫ сказанного слова при тоталитаризме, поскольку там оно опасно для жизни говорящего (интервью «200 лет одиночества» в «Контркультуре №3), и о том, что не сомневается что их, рок музыкантов пассионариев при приходе к власти ими же приведенного антилиберального народного режима расстреляют в числе самых первых. Пример из егоровских интервью тех лет: Если уж в 85-м году за мои слова меня в психушку сажали, Кузьму, нашего гитариста, на Байконур сослали - значит, стоило слово чего-то. Значит, живое было слово. И нас слушали, и понимали. Сейчас, в результате перестройки, понятие свободы слова у нас нивелировалось, как и на Западе, до положения болтовни. Произошла нивелировка всех ценностей. Это - ужас, это - состояние, какое предшествует глобальным природным катаклизмам - так было и перед потопом. Дугин К щедро подпитывали этот порыв теориями «человека восстания», осуществлявшего, в противовес ждущим конкретных земных результатов «революционерам» в преодолении Отчуждения Системы «алхимическое делание». И про творчество Летова Дугин писал (А.Г. Дугин «Егор Летов: работа в черном») в той же «алхимической» терминологии, хотя, если выкинем весь западноевропейский оккультный вокабуляр, мы встретим там все же более на порядок более глубокое понимание его творчества, нежели его трактовка у о. Григория. К песням Летова этого периода комментарии о. Григория уже четко неадекватны: вряд ли «резиновые трамвайчики» и психоделические «лимонные тропинки» летовской «Офелии», например, говорят о «восстановлении природной гармонии при помощи самоубийства», скорее отсылают к пропагандировавшемуся «Арктогеей» алхимическому роману австрийского писателя Г. Майринка «Белый Доминиканец», как и некоторые другие строчки альбома «Сто лет одиночества». Искушение идеалом тотальным под видом народного вместо личностного, экзистенциального, как и искушение, о котором говорит о. Григорий, было в большинстве своем рок-поэтами преодолено. К примеру, Роман Неумоев, автор песен «НЕПРЕРЫВНЫЙ СУИЦИД» и «РОДИНА СМЕРТЬ», в последней из которых ясно дается антитеза, в которой становится ясно, почему для Неумоева Родина - именно смерть: «Кто быстрее, тот и «прав», кто чернее, тот и «жив», кто остался, тот и «свят» - неужели так и надо, так и будем жить?», «что не до смерти, то ложь» и «смерть - это место встречи тех, кто бежал босиком по алмазной ржи» - ясно сделал своим выбором Православие, а также был создателем политического рок движения «Русский прорыв». Сейчас, как мне кажется, Роман дальше от чреватой искушениями КОНКРЕТНОЙ политики (что не является синонимом отказа от политической позиции), но даже в недавнем интервью из стен монастыря ответил, что антитеза «Православие или смерть», выдвинутая о. Григорием в конце статьи о Русском Роке, как единственный выбор между Православием и Русским Роком, тем не менее, не является лозунгом Московской Патриархии (мне хочется добавить - также и загадочной интеллигентско-раскольничей "российской православной церкви", клириком которой является о. Григорий), а с другой стороны, поскольку для верующего ясно, что Жизнь - лишь во Христе, антитезу о. Григория можно расширить до простой «Жизнь или смерть», а это проблема, выходящая за конфессиональные рамки. «Это, - сказал Роман Неумоев, как не крути, проблема ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ. В будущем же, о котором Господь сказал: "Когда приду во второй раз, вряд ли обрету веру на Земле", и тем паче». Появившаяся чуть позже описанных о. Григорием событий барнаульская «Теплая Трасса», певшая в частности, «Только как не крути, остаются в живых только те, кто убит за свою непокорность, на вселенской войне, на коленях своих, принимая вину за живущую подлость» и «умри за жизнь, и небосвод склонится пред тобой» (здесь ясно обозначено, ЧТО ЗА смерть имеется в виду, и ЗА ЧТО эта смерть принимается), неоднократно и однозначно говорит о своей православной позиции. Интересно, что героическая и жертвенная позиция, предложенная в текстах «ТТ», как и позиция, излагаемая в творчестве Неумоева, выражается не в терминологии церковного прихода, а в масштабе ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО ИМПЕРАТИВА. То есть вопрос того, как Христос в человечестве своем ИСПОЛНИЛ ЗАКОН БОЖИЙ - углублением и дополнением его в Учении Нового Завета или своей ЖИЗНЬЮ И КРЕСТНОЙ СМЕРТЬЮ И ВОСКРЕШЕНИЕМ В КАЧЕСТВЕ БОГОЧЕЛОВЕКА, решался рок поэзией, с мощнейшим, пусть и несколько романтическим акцентом на втором из названных «ответов». Естественно, это просто требование экзистенциального единства слова и жизни. На самом деле в личности Христа невозможно разделить Его жизнь и Его учение, но там, где Христианство, пусть даже Православие, становится официальным «имиджем» государственной системы, катастрофически растет размах использования соответствующей «терминологии» как внецерковными людьми, так и обрядоверцами. Божиться и говорить о Святой Церкви и Царствии Небесном наши чиновники, СМИ и «блатные барды» учатся бойко, и по ходу «возрождения России» будут говорить еще бойче(Как вам "Кольщик наколи мне купола, рядом чудотворный крест с иконами,чтоб играли там колокола с переливами и перезвонами" М.Круга? Благочестиво, не правда ли?). Мы живем в призрачном мире, где президент Ельцин ездит в паломничество в Иерусалим (дело не в том, что ездит - дорога покаяния всем открыта, а в том, что из этого делается всемирное шоу, и в том, что «паломничество» человека, стоявшего во главе системы, доведшей большую часть страны до запредельной нищеты и уничтожившей почти все ее социальные институты, происходит не в рубище и с посохом, а с роскошью в ситуации, когда в России сотнями спят беспризорные дети на вокзалах, непорядочной, прежде всего, перед Господом), а на службу в Храм Христа Спасителя вопреки всем канонам Церкви могут не пустить охранники, поскольку там позируют телевидению со свечками власть предержащие в честь очередной «предвыборной кампании». Мы живем в рациональном мире, где все оценено и поставлено под контроль налоговой, но в киосках в одном ряду висят иконы Божьей Матери и желтая пресса, а набожный с виду чиновник без зазрения совести отключает свет в больнице. Из скудного ассортимента человеческих грехов у каждого времени есть стержневой, определяющий - и сейчас это ЛОЖЬ или ФАЛЬШЬ, которая старается именем Божьим оправдать все подлые дела на Земле. Не потому что, раньше «в добрые старые времена» не лгали. Потому, что либеральная постиндустриальная цивилизация, в которую Россия пытается вписаться, в первую очередь, цивилизация информационная. В США, к примеру, порядка 90% продукции (в денежном эквиваленте) - это информация. И постмодернизм здесь - не стиль искусства и даже не эпоха - это неотъемлемое свойство такой цивилизации. Естественно, что созданные в исчезнувшей давно с лица земли почвенной аграрной России «третьеримские» лозунги типа уваровской триады и подобная архаика, столь любимая Церковью «работает» здесь совсем НЕ ТАК и «НЕ НА ТЕХ». Мне почему-то вспомнился столь же любимый молодежью и столь же ненавидимый одиозной частью священства, как и рок, Виктор Пелевин. Уверен, что квазибуддистский флер его романов, который с ужасом воспринимается нашей «православно-патриотической» публикой, как «пропаганда оккультизма», не относится к роду чего-то подобного, а просто провокативно отражает состояние мозгов человека, находящегося в центре призрачной «майи» неживой геометрии многоэтажных бетонных коробок, постоянно лезущих в душу и пытающихся ее «перепрограммировать» на свой лад товарных и политических реклам и трактующих, как черту угодно историю, религию и мораль «телесновидений». Совет уехать в дальнюю деревню поближе к природе или просто уйти в монастырь, понятно, не для всех выполним. Здесь же достаточно поверить, просто поверить порой, что хоть что-то из бесконечно мелькающего рекламного видеоряда ЕСТЬ, чтобы попасться в хищные лапы дьявола. Конечно, «видения» информационного мира апеллируют к страстям и схема «захвата» Врагом здесь традиционна, но ведь есть еще и от Бога данное свойство верить своим глазам и ушам - а «технология лжи» в условиях информационного сверхпрессинга и лукавых технологий психологических манипуляций настолько сильна, что оставаться человеком теперь в чем-то гораздо сложнее. Стало опасней верить даже хорошим и правильным словам в мире, где помпезно озвученное соответствующей музыкой изображение иконы «Неопалимой купины» может предшествовать рекламе страховки от пожара, а евангельская цитата - служить частью предвыборного слогана. Призрачность «общества Спектакля», описанного Ги Дебором имеет свое метафизическое измерение - лицедейство, «имидж» становится необходимым условием присутствия в обществе. Философ Сергей Корнев в статье о Пелевине «Блюстители дихотомий» в журнале «Иначе» №3 (цитировать оттуда «по теме» пришлось бы долго - лучше поищите в Сети и прочтите целиком) после обсуждения пелевинских «буддистских штучек» и ряда других проблем неприятия его творчества «консерваторами» приходит к выводу: болевые точки у Пелевина - те же самые, что и у русских классиков, разве что упакованы они несколько по иному, применительно к другой культурной среде. Единственное, что возражу (не замечательному русскому писателю Пелевину, а предлагающим модернизировать «ветхое» православие) - призрачный мир технократической постмодернистской цивилизации помогает объяснить и понять не только буддистский термин «майя», но и святоотеческие толкования на Апокалипсис Иоанна Богослова. Как поется на эту тему у А. Подорожного: Города, города, города Вы убили всех с Богом людей Одинаковые города На убитой словами Земле. И серьезной проблемой «последних времен» является, как донести не превратившееся в кривых зеркалах «общественных мнений» и «имиджей» в перевертыш ЖИВОЕ СЛОВО до человека. Глубоко воцерковленному - пути свободы и спасения Церковью означены. А невоцерковленному? Или «слегка воцерковленному» обрядоверцу, что для нашей «православной» России становится грустной нормой, может быть, иногда худшей, чем не сделанный еще религиозный выбор? Вариантов для духовной гибели у человека внутри церковных стен не меньше, чем вовне их - чем дальше идешь в гору, тем тяжелей идти, почему и является «избитой» православной истиной, что искушений этих в монастыре на порядок больше, а в высшем подвиге христианина - Великой Схиме - еще и поболе того. И опасней всего из «слегка воцерковленных» жить тем, кто уверен, что соприкосновение с религией в качестве Корабля спасения для них - комфортабельный лайнер с гарантиями и страховками на «жизнь вечную». И «неучастие в делах Тьмы» - в усвоении вербального и жестуального языка церковного прихода при затыкании ушей, когда слышишь любой иной. «Православность» в таком случае базируется не на вере, а на неком «религиозном чувстве», описанным протоиереем А. Шмеманом в упомянутой уже книге о Евхаристии: «религиозное чувство легко принимает разрыв между религией и жизнью и благополучно уживается с идеями, убеждениями, иногда целым мировоззрением, не только чуждыми христианству, но зачастую ему противоречащими… в православном его варианте оно выражается преимущественно в утробной привязанности к обрядам, обычаям, традициям, ко всем внешним формам церковной жизни… Это - консерватизм формы, но только без отнесения ее к ее содержанию, т. е. вере» Вообще, я неоднократно упоминаю здесь труды замечательного русского богослова XX века А. Шмемана, поскольку, как мне кажется, в его отнюдь не модернистском и экуменистическом, но строго православном богословии, тем не менее, решаются многие вопросы, которые не решает «юридическое» богословие и, увы, далеко не церковно пыталась разрешить литература Серебряного Века. О. Шмеман писал о пародирующем подлинное единство верующих во Христе «единстве снизу»: «именно «единства снизу» - природные, национальные, идеологические, политические - стали сокровищем сердца, хотя подмена и скрыта часто от самих тех, кто совершает ее, ибо облечено это сокровище в церковные ризы и говрит так часто на сугубо традиционном, сугубо «православном» языке». ( Мне здесь вспоминаются нецерковные авторы, говорящие практически о том же - я имею в виду книги Рене Генона и «Инверсия» современного философа В. Штепы). Внутри церковных стен избежать тотального антиличностного «единства снизу» действительно поможет преодоление «юридического богословия». Вне их - в сфере действия «просвещающей благодати», прививку свободы личности дает именно литература с ее обязательным принципом «лица необщего выраженья». Вспоминаются слова Бродского из «Нобелевской лекции»: искусство учит, в первую очередь, частности человеческого существования. Оно, в отличие от жизни, тем более мира за пределами индивидуального существования не выносит тавтологии, клише. Нет, сколько б не метали горделивые аскеты типа упомянутого пару страниц назад архимандрита Рафаила в сторону хорошей светской литературы громы и молнии, она тоже воспитывает человеческую совесть и заставляет думать, без чего вряд ли удастся результативно выплыть из бушующего «житейского моря» к Берегу Любви и Свободы, скорее - в виде трупа. А для молодежи эта литература чуть не в первую очередь - рок поэзия. Как спел алтаец Александр Подорожный: можно пропасть, если долго идти без Башлачева с Янками. В «обществе спектакля» большой литературе так же тяжело, как и Церкви - мир обесцененного отчужденного слова щедро предлагает студентам педагогических вузов буклеты с кратким содержанием книг, а детям, которые у них будут учиться - комиксы на тему этих же книг. А горожанину, пришедшему за духовной пищей в церковную лавку, ПРОЩЕ откинуть самодовольно и ОСУДИТЬ опасный духовный опыт литературы, чем приобрести полноценный сложнейший молитвенный опыт. Проще пойти по легкому пути и остаться ни с тем, ни с другим при своеобразном душевном комфорте «безопасности» и «правоты». Так вот, «концепция самоубийства» в Русском Роке лишь эпизодически мелькнула, и нечестно говорить, что в случае Александра Башлачева и Янки Дягилевой «СРАБОТАЛА» ЭТА КОНЦЕПЦИЯ. Все, что сделало стихийно сформировавшееся мировоззрение Русского Рока «суицидного» - вернуло Поэта от нехороших поз сибарита на диване в деревне Маниловка с пером в барской руке, эстета эротомана и несчастного существа «на приработках» в литжурнале или «союзе» каких-то там «писателей» в то место, где он и должен быть - на «Вечный Пост» ПРОРОЧЕСКОГО служения в центр мира, где отвечаешь перед Вечностью за все. Характерна цитата любившего потеоретизировать Егора: «Никто не верит, не знает то, что все в этом мире прочно и очевидно завязано и зависимо. Каждый твой шаг, каждое твое действие, твое слово неукоснительно меняет и преображает весь мир. Вот мы сейчас сидим, говорим - а где-нибудь в Америке от этого горы валятся». И там же - с футуристической гиперболой - об ОТВЕТСТВЕННОСТИ, хотя ницшеанский экстремизм этого заявления чем-то парадоксально похож на «экстремизм» старца Силуана, уверенного, что грешнее его на всем белом свете нет и, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, молящегося за весь мир: «то, что я допустил нынешнее повсеместное унижение и уничтожение Духа - в мировом масштабе, в этом моя страшная вина» (интервью «200 лет одиночества»). Нет доказательств самоубийства Янки Дягилевой, а если бы они и были, то дело здесь не в «концепции самоубийства». Катастрофическое апокалиптическое ощущение надвигающегося на всех и каждого Царства Зверя здесь похоже больше на «нетовщину» времен раскола XVII века: Значит, будем в игры играть Раз-два - выше ноги от земли. Кто успел - тому помирать. Кто остался - тот и дурачок. и чуть пониже Светопреставление А глумливое пророчество Настоящим заверяется. Все проверено, все сходится, Даже сказочка х…ая. Сослужила службу - слушали И качали головами в такт, И пускали светлый дым в потолок. Только сказочка х…ая И конец у ней неправильный - Змей-Горыныч всех убил и съел. Итак, существует вполне определенная внутренне честная точка зрения для некоторых людей, ее выражающих, на способ их служения в миру. Насколько он гибелен или спасителен, наверное, ОБЩЕГО ответа быть не может - про этот Пост верны, как и в других ПОДОБНЫХ случаях, слова Евангелия «кто может вместить, да вместит» (Матф. 19,12). Впрочем, «отсев» любителей денег и «славы земной» идет в субкультуре «времени колокольчиков» очень жестко. Все-таки, ту самую «выброшенность» из общества, о которой пишет о. Григорий, связанную и с тем, что «служенье муз не терпит суеты», а скорость непрерывного конвейерного «заработка» всех и вся, соответственно, не терпит «служения муз», и с тем, что вся государственная машина от медицинских полисов и полицейских «прописок» до цен на услуги всяких там МПСов предполагает прикрепленность человека к «адресу», и антиевангельской «заботе о дне завтрашнем», а бродячая концертная жизнь все это исключает, и с тем, что аудитория поэтов с гитарами - полунищее русское студенчество, которое вообще ЕСТЬ и учится, чтоб бесплатно работать учителями, лишь ВОПРЕКИ культурному геноциду «свободного мира», и с тем, что «славой» здесь искушают бесчисленные дельцы шоу-бизнеса, которые тебе все дадут при условии, что ты тоже станешь прибыльным товаром, т.е. будешь ИМИТИРОВАТЬ творчество в заказанных ими «его плодах» - ее, «выброшенность» эту, выдержать и духовно выжить, остаться на Посту, НЕ ПРОЩЕ, чем служить Богу при небольшой, но гарантированной зарплате иерея Православной Церкви. (Это я не из зависти, или злых каких-то чувств «кресты чужие меряю» - просто удивляют упреки в «жажде славы» от священников, которые ИСКРЕННЕ расстраиваются, что в храме их мало народа). На этом Посту стиль жизни порой ничем не разнится с евангельским: лисицы имеют норы и птицы небесные - гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Матф. 8,20). И в каком-то смысле Пост этот, как и Схима - тоже передовая, естественно, духовно опасная, особенно, «в одиночку», когда идущий в Храм человек с судьбой поэта нарывается там на цитирующих «откровения» отца Рафаила (Карелина) и «лечащих» не от грехов, а от этой самой судьбы, искушается и начинает думать, что там он не нужен… Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие, Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам. Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия. К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам. Поэты идут до конца. И не смейте кричать им - Не надо! Ведь Бог… Он не врет, разбивая свои зеркала…. (А. Башлачев На жизнь поэтов) Далее возникает искушение начать «бурно сыпать цитатами», но воздержусь, поскольку, по крайней мере, башлачевские «На жизнь поэтов», «Посошок», «Вечный Пост», «Мельница», «Тесто» и янкины «Мы по колено», «Гори, гори ясно», «Продано» и раннее «Нарисовали икону…» 1986 года есть возможность послушать, прочесть или перечесть у всех… Итак, у поэтов с гитарами из «времени колокольчиков» (что является наиболее НЕОТЧУЖДЕННОЙ, древней и естественной формой бытия поэта - соврать в «здесь и сейчас» живого концертного исполнения сложнее, чем в письменном виде) разные философские и религиозные установки. (Роману Неумоеву в последнем интервью эта палитра точек зрения в роке и, как я понимаю, вообще в культуре, кажется ужасной и искусительной для слушателей, т.е. возникает уже нам знакомая риторика, типа раз есть в культуре среди прочих вещи нехорошие, проще ее всю,чтоб не думалось, отправить на помойку: в голове этой публики, вместо адекватного, истинного и необходимого для реальной жизни мировоззрения, плавает некий "жуткий компот" из обрывков "программных документов" их рок-кумиров и фрагментов теософских идей от практической магии и тотемов Вуду, до Шамбалы и Блаватской, включительно - но нахождение вообще на земле, в том числе и в самой что ни на есть церковной среде, всегда предполагает встречу с разными точками зрения, почему и требуется трезвение духовное и работа головой. «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1Фесс. 5,21) сказано апостолом Павлом. Опаснее все-таки человеку рассчитывать найти места, где про это постоянное трезвение можно забыть и думать, скажем, находясь за чтением «Русского вестника», что он находится в безопасной с точки зрения искушений зоне. А то, что сказанное и спетое - огромная ответственность - никто не спорит. Вопрос только, не рисковать брать ее или все же «золоту молчания предпочесть серебро». На столь эклектичной рок-сцене ведь пел и православный Неумоев и многим помог, по крайней мере, задуматься. И если бы его там не было, там было бы хуже. Хочется спросить: Роман, стоит ли отрекаться от фронта, где прошла "миссионерская" часть твоего земного пути к Богу?). Разный у «рокеров» и духовный уровень, как различен он у всех людей вообще, общий у них лишь тип «трудовой деятельности», многими из поэтов воспринимаемый, как СЛУЖЕНИЕ. Атрибутами же этого служения является 1) определенная маргинальность и социальная неустроенность, о которой я уже говорил: Деклассированных элементов в первый ряд Им по первому по классу надо выдать все Первым классом школы жизни будет им тюрьма А к восьмому их посмертно примут в комсомол Янка Дягилева «В комсомол» псевдорелигии рока склонные к некрофильским мифам журналисты постарались принять и Янку, как и других погибших поэтов - но это логика и мифология людей для самого русского рока ВНЕШНИХ, "кадровых". Активная жизненная позиция - иногда выливающаяся в политические заявления, иногда в философские и религиозные споры - она естественна для поэта, потому что служению, уходящему к архетипу пророческого присуще скорее деяние, чем недеяние. Ярким примером интереса таких людей не к «кайфу, драйву и хит-параду», а к религиозной тематике является дискуссия на Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться Вадима Макашенца («Теплая Трасса»), Романа Неумоева, Александра Подорожного и Александра Редута «Оптимиста». Кстати здесь хочется возразить любителям вообще отделять «время колокольчиков» от общемировой рок-мифологии - русская культура всегда была открытой и, скорее, преображала заимствованный опыт в нечто свое. А рок-мифология, к которой апеллирует «время колокольчиков» это антибуржуазный пафос рока 60х. Егор Летов: «Рок, каким он был в 60-е годы и каким он воистину должен быть, - живейшая и искреннейшая форма народного творчества нашего времени». Русский рок игнорировал при этом вечный буржуазно-обывательский «миф о звездах», который естественно вовсю эксплуатирует поп-музыка и другая масс культура, и который те же ВНЕШНИЕ журналисты пытаются применить и здесь. Как пишет иеромонах Григорий, «в новой системе понятий мироощущение «звезды рок-н-ролла», столь характерное и для Майка, и для БГ, становилось невозможным принципиально». И, как я писал уже, левацко-красная нелюбовь к капитализму, свойственная лучшей части западной рок-музыки, для русских «рокеров» приобрела совсем не «левые» черты апокалиптичности: «Рок - это последние искорки, как мне кажется, этакого вселенского кострища - которое либо само выгорело дотла, либо его потушили - из высших соображений» (Е. Летов, интервью «200 лет одиночества»). И там же как бы растаманское, но на деле вполне русское: «Это как в "Handsworth Revolution" Steel Pulse - нас уничтожают, нас мочат, нас попирают - но все, что я есть, это - "Вавилон падает!". И так оно и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно п…ся - и то, что происходит сейчас, это история про Содом и Гоморру.» Про то, что не любить либерализм и капитализм основания у православных людей ЕСТЬ и очень серьезные, здесь уже говорилось. И у русской культуры, которая в лучшей и наиболее органичной части своей народна и питается корнями своими в глубинах русской души, вскормленной Православием - они есть тоже. Нонсенсом являются теории И.Кормильцева и О.Суровой, приписавший року в виде основного пафоса исключительно социальную ненависть к советскому режиму. Скорее, режиму этому досталось «на орехи», поскольку он по сути был государственно-капиталистическим режимом «отчуждения», как и режим нынешний. Для меня очевидно, что «левая» антибуржуазная молодежная культура в России может легко апеллировать к Православию. Потому что они ненавидят одно и то же мироустройство, только Православие понимает его ГЛУБЖЕ… Весьма распространена здесь нелюбовь к «интеллигенции»: «потому то и пьет «по черному» наша ср…я интеллигенция» (Ермен «Анти»), «все идеи, идеалы интеллигенции для меня просто отвратительны» (Е. Летов, интервью «Как платил незнайка за свои???»). Объяснить это лучше не интересом части рок поэтов к «экстремистским» крайне левым (правым) идеологиям, общим местом которых являются дежурные обвинения в адрес интеллигенции, выдвигаемые, как правило, интеллигенцией же, только другой по политическому «цвету». Скорее это следствие окончательного разрыва интеллигенции и литературы. Вообще отношения литературы и всевозможных белинских писаревых, которые ее, литературу то есть, мифологизировали в невесть что, придумывали ей «цели и задачи» и при помощи выдуманного ими «идеала» литературу же поучали, обличали и терроризировали, с юмором описаны, например, у Д. Галковского в «Бесконечном тупике». Но если в Серебряном Веке тяжело разделить без натяжек склонную к саморефлексии литературу и богоискательскую интеллигенцию, поскольку это была все же ТВОРЧЕСКАЯ интеллигенция, то сейчас как социальная, так и духовная и интеллектуальная пропасть между литературой (живой литературой, а не ее чиновничье - интеллигентской симуляцией, ставшей делом «литераторов», просиживающих штаны в союзах писателей) и оккупировавшей все ВУЗы и газеты с журналами ее «интерпретаторами» -интеллигентами стала фатальной. В случае рок-поэзии - фатальной вдвойне. Вообще, по личному опыту знаю, трудно найти нечто более фальшивое, чем «исследования» вальяжных университетских профессоров на тему рок-поэзии. Невозможно, сидя в профессорском кресле, методом «анализа текста» понять, КАК и ЧЕМ живет и «из какого сора» пишет песни, скажем, Борис Усов («Соломенные еноты»). Полный разрыв с информационными структурами Системы и «шоу бизнесом». Не считая единожды мелькнувшего на экране Летова, никто из упомянутых здесь рок-поэтов на цетральных СМИ не фигурировал ни разу. При мощных традициях субкультуры, самиздата и магнитиздата «рокеров» это особенно не удручает, даже напротив - Не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте - говорится в Послании к Ефесянам апостола Павла. А мне вспоминается еще и книга протоиерея Максима Козлова: «400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни», где в ответ на вопрос, какие виды «трудовой деятельности» несовместимы с православным вероисповеданием, он называет, помимо проституции и всевозможного криминалитета, «приличные занятия» для буржуазного мира, как отмывание денег, каким бы красивым иностранным словом оно не именовалось, а также почти всегда - журналистику в СМИ… Принимая Печать Дара Духа Святого во время Таинства Миропомазания, крещаемый принимает все три дара и служения Христа - священническое, царское и пророческое. В белых одеждах новой жизни мы, по словам Иоанна Златоуста, «в изобилии обладаем не одним, а всеми этими тремя достоинствами». Протоиерей А.Шмеман в книге «Водой и духом» пишет: «царственность мы приписываем одному Христу, священство мы отождествляем с клиром, а что касается пророчества, то оно нам представляется особенным даром, сообщаемым немногим, но никак не существенной стороной всякой христианской жизни и духовности… Это, в свою очередь, привело к суженному и обедненному пониманию самой Церкви и нашей жизни в ней.» (выделено мной). Вообще в Евангелии не описаны ни столпники, ни юродивые, ни многие другие виды служения Христу - все они появились исторически - Евангелие не «прописывает» каждому рамки «правил добра», потому что обращается не к рассудку, а к сердцу (был такой очень мной любимый рассказ Л. Андреева, где священник пытался помочь спастись чертику и расписывал ему, что делать, на каждый случай жизни, а тот ничего так и не понял, и все делал «не так» по одной простой причине - не было у бесенка ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЕРДЦА). Церковь наша - Церковь Вселенская, и Благая Весть дана не только "прихожанам", она дана ВСЕМ… Хочется закончить еще несколькими строчками А. Башлачева, как мне кажется, «в тему» Как ветра осенние жали - не жалели рожь. Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился, Ведь совсем неважно, от чего помрешь, Ведь куда важнее - для чего родился Как ветра осенние уносят мое семя, Листья воскресения, да с весточки - весны. Я хочу дожить, хочу увидеть время, Когда эти песни станут не нужны. Когда мои песни станут не нужны… P.S. Его имя было Фома… В 1999 году скончался от тяжелейшего онкологического заболевания Александр Литвинов, известный рок-аудитории под сценическим псевдонимом Веня Дркин. В пределах года после этого в православном журнале «Фома» появилась статья священника Димитрия Струева «Его имя было Фома…», посвященная размышлениям этого молодого пастыря о жизни и смерти Вени. Отец Димитрий лично его не знал, но был искренне увлечен творчеством Дркина, насобирав, наверное, самую обстоятельную из известных мне подборку его записей. Позже он принимал деятельное участие в судьбе семьи покойного и, базируясь, отчасти на свидетельствах вдовы Александра, Полины, отчасти на собственных исследованиях текстов песен Дркина, сославшись разок и на меня, поскольку мне довелось пообщаться с Дрантей (еще один творческий псевдоним Александра) в луганской больнице, написал свою, в целом, неплохую и очень трогательную статью. Со статьей, как целым, не хочется спорить, но некоторые акценты ее «критические размышления» у меня все же вызвали. Когда полтора года спустя отец Димитрий встретился со мной в Воронеже, он попытался «подвигнуть» меня на более подробные свидетельства о моей встрече с Веней в больнице и о его приходе к Православию, - судя по всему, предполагая писать еще одну статью. Я тогда отказался, мотивировав это тем, что недостаточно помню конкретные фразы Дркина на эту тему, а тема слишком серьезна, чтобы рисковать что-то домысливать от себя, вписывать какие-то живые фрагменты общения «в концепцию». Отказался, чтоб не покалывала после совесть, что, дескать, я что-то «подоврал». В любом общении, кроме общения очень близких людей, присутствует некая ролево-коммуникационная коннотация - священник с прихожанином говорят не так, как священник со священником, и не так, как рок-музыкант с рок-музыкантом. Все- таки я приезжал в больницу к Вене, понятное дело, не в качестве священника, так что разговаривали мы как-то неуловимо и труднопередаваемо для знаковой системы, предполагавшейся в возможной статье. Тем более что и на тот момент мне не все нравилось в тоне предыдущей статьи о. Димитрия. Священник Димитрий пытался взять интервью и «у меня обо мне» - разговора не получилось - два верующих человека говорили, в общем то, почти как иностранцы. Мне начали задаваться прямолинейные вопросы, типа, «как начинался мой путь к Богу» - а я испугался патетики. Для «Исповеди» Августина пространный и обнаженный самоанализ такого сорта естественен, у какого-нибудь Толстого или в «Самопознании» Бердяева - уже отдавал некой горделивой и неестественной позой. Связано это с несколько иной этикой говорения о Боге в литературе, особенно, в поэзии. Бродский говорил, что в XX веке нельзя ГРОМКО говорить ни о Боге ни о любви - не потому, что хочется горделиво «прятать свечу под сосудом», а потому что, раз уж даны тебе Богом необщие, не обесцененные всевозможными клише слова, т. е. дар писать стихи, то лучше и не говорить прозой, лучше не говорить «помимо», чтобы быть точнее, чтобы не соврать, опять же… Так в единственном интервью Янки, она сказала: Я вообще не понимаю, как можно брать-давать какие-то интервью. Я же могу наврать - скажу одно, а через десять минут - совсем другое. А потом все будут это читать. Ведь человек настоящий только когда он совсем один - когда он хоть с кем-то он уже играет. Вот когда я болтаю со всеми, курю - разве это я? Я настоящая только когда одна совсем, или песни пою… (курсив мой). Именно поэтому я не люблю «христианские рок-группы», да и вообще их любят, по-моему, только протестантские «патеры» и очень редкие священники-«обновленцы», у которых любовь к экуменизму близка к диагнозу - эстетически это невыносимо. Группы эти не песни сочиняют, а агитируют, и скрещивают стилистически «дога с носорогом». О том, что у русского человека восстает против пропаганды протестантов эстетическое чувство, писал еще диакон Кураев… И, я думаю, оно восстает вообще против пропаганды… Концепция о. Димитрия в статье его о Дркине идет от процитированной им фразы из Серафима (Роуза) в лекции «Православное мировоззрение»: Тот, кто обратился в Православие сразу от рок-культуры, и вообще всякий, кто думает, что он может сочетать Православие с культурой такого рода, должен будет пройти через многие страдания прежде, чем может стать действительно серьезным православным христианином, который способен передать свою веру другим.” Хочется заметить, что Серафим (Роуз) - американец, т. е. встречался на жизненном пути с американской рок-культурой - было бы удивительно, если бы был прост путь к Православию от контркультуры протестантской страны. ( Вспомнилась удивительная фраза из Ю. Воробьевского, где тот упрекал австрийского писателя Г. Майринка в том, что де он, Густав Майринк, живя в начале века В АВСТРИИ (!) читал всякую оккультную чушь, вместо того, чтоб придти к Православию. Где же бы это он Православие в Австрии то нашел в начале века?) Так же было бы удивительно утверждать, что прост путь в Храм с концертов всевозможных «мумиев троллей» и других изделий площадного «шоу бизнеса». Вообще большая часть обвинений в адрес рок-музыки авторов, упомянутых в первой части моей статьи, связана со сверхмощной аппаратурой, употребляемой «роком для стадионов» и вообще с масскультурой «зрелищ» - это естественно - вся святоотеческая литература рекомендовала площадных зрелищ избегать - и противны Господу равно концерты «рок-звезд» и стадионные шоу протестантских «динамичных» проповедников. Русский рок не склонен к злоупотреблению сверхмощной аппаратурой - плохо слышны слова, да и свистопляска одуревшей от drum машины публики - более по части дискотеки, а «дискотека» - слово для русских «рокеров» ругательное. Когда я слушаю записи Вени, мне все же больше вспоминается Вертинский, Северянин, может быть, - но уж точно не «Айрон Мейден» и «Блэк Саббат». Рискнем ли мы ОДНОЗНАЧНО процитировать только что предложенную фразу из Серафима (Роуза), заменив в ней слова «рок культура» словами «русская литература»? Наверное, не рискнем, что и следует из приведенной о. Димитрием замечательной фразы Феофана Затворника: Но вопрос все еще остается нерешенным: так как же, можно ли читать иное что, кроме духовного? Сквозь зубы говорю вам, чуть слышно: пожалуй, можно, только немного и не без разбора. Положите такую примету: когда, находясь в добром духовном настроении, станете читать с человеческими мудростями книгу и то доброе настроение начнет отходить, бросайте ту книгу. Это всеобщий для вас закон” Притом сам о. Димитрий констатирует, что это советы для человека глубоко воцерковленного, притом советы строжайшего аскета. А литература действует все-таки более «в аудитории», где уместнее не очень тонкие аскетические советы, а проповедь миссионера. Это сфера действия «просвещающей благодати». Про Ветхий Завет говорится, что он является «детоводителем ко Христу». Им же является и православный миссионер. И, все-таки, «детоводителем» же является и хорошая литература… И поэтому мне кажется опасно обобщающей извиняющаяся перед церковным «общественным мнением» на тему рок-музыки интонация: «Здесь придется оговориться: я вовсе не предполагаю, что святитель Феофан, живи он в наше время, кого-нибудь из обратившихся к нему за наставлением благословил бы слушать Веню Дркина. Строки из письма этого строжайшего аскета я привожу, отнюдь не надеясь с их помощью увязать рок-культуру с духовной жизнью православного человека». Феофан Затворник и ныне жив и участвует молитвами своими в нашей жизни - о посмертной судьбе его Церковь ЗНАЕТ, поэтому «бы» здесь несколько неуместно. И все же, если отец Димитрий так настаивает на том, что он «не предполагает», что почитаемый Церковью, как носитель святоотеческого опыта, Феофан Затворник таки «бы кого-нибудь» благословил послушать Дркина, то как же сам священник Димитрий его с удовольствием слушает и Башлачева слушает, да и других рок поэтов слушает, притом разрешая это себе не «сквозь зубы чуть слышно», а достаточно спокойно - все-таки, наверно, это совсем не та рок музыка, о которой говорил Серафим Роуз, а Феофан Затворник сказал именно то, что он сказал. Ситуация мне кажется простой: отец Димитрий любит творчество Вени Дркина и признает за этим творчеством высоту, но «тема» скандальна - в церковной среде не принято говорить о рок-музыке хоть что-нибудь хорошее. И, чтобы протащить сквозь колючие заборы приходского «общественного мнения» добрые слова о творчестве Вени, отцу Димитрию постоянно приходится вычеркивать поэта Дркина из «списков» русского поэтического рока: 1) сам Дрантя, кстати, никогда не имел отношения к наркотикам. Этим, в числе прочего, объясняется то, что его творчество на фоне знакомой нам рок культуры светится таким лучиком В «темном царстве», разумеется… Подавляющее большинство известных мне лично рок поэтов наркотики не употребляет. Слушатели - чаще, но эта страшная беда - проблема общемолодежная. Они (песни Дркина - А.Н.) отличаются от остального русского поэтического рока тем, что, заставляя слушателя сопереживать, отнюдь не вгоняют его в депрессию, в духовный тупик. Меня лично не вгоняют «в депрессию и духовный тупик» ни песни Романа Неумоева, ни Александра Башлачева, ни Талонова, ни Бориса Усова, ни по-цветаевски пронзительные, но все же светлые песни Янки. Наверное, это связано с душевными особенностями и культурным контекстом воспитания каждого взятого в отдельности слушателя. На то и у духовников - подход индивидуальный. А то, что «Дркин не грузит» - термин уж больно заляпанный духовно мертвыми людьми. Мне тут вспомнилось, как чернушник, циник и клоун Ник Кунцевич «Рок-н-ролл» обвинял Егора Летова, что он де Янку «подвел к самоубийству» методом того, что «заставлял Достоевского читать», а тот, дескать, «грузит»… Что лучше: светлая и прозрачная глубина Лескова со Шмелевым или взгляд через тьму «грузящего Достоевского»? - однозначно отвечу - И ТО И ДРУГОЕ ЛУЧШЕ… Один человек, несколько лет тому назад гораздо лучше, нежели я, знакомый с рок культурой, потом серьезно пришедший к Церкви, недавно вернулся в мир после полутора лет послушничества в одном достаточно строгом монастыре (вернулся по благословению духовных наставников, причины в данном случае не важны). Он, конечно, ушел от пристрастий к когда-то близкой ему музыке, утратив к ней всякий интерес. На то, что звучало из моего магнитофона, отреагировал вначале без всякого энтузиазма. Позже взял кассету, вслушался в дркинские песни и сказал мне: “Знаешь, по-моему, Веня Дркин - это самое светлое, что могла дать отечественная рок-культура” В свою очередь, расскажу историю с фестиваля в Нижнем Новгороде в 1999 году, где выступал среди прочих Роман Неумоев. На концерт случайно зашел человек с близкой описанной о. Димитрием судьбой (несколько лет назад отошел от «тусовок», долгое время был послушником, на концерт зашел после долгих уговоров случайно). Когда он увидел, как Неумоев, о котором он имел представление как о «панке, игравшим с Летовым», после нескольких песен с ярко православной тематикой под две тихие гитары степенно и совершенно серьезно запел в притихшем зале «Царице моя преблагая…», т. е. поющуюся обычно всем храмом и очень любимую верующими молитву Божьей Матери, и что молодежь не смеялась, не материлась и не бесновалась, как это бесконечно описывается в церковно-фольклорных книжках, этот человек был поражен и находился в недоумении близком к шоку. Надо добавить, что это был не сольный концерт, это был большой фестиваль, где выступала и Умка, и Ермен «Анти», и я, и многие другие музыканты, т. е. публика была не «специфически неумоевская», а просто молодежь, слушающая русский рок. Цель статьи священника Димитрия Струева была, с одной стороны, рассказать молодой православной аудитории о творчестве, жизни и смерти замечательного русского рок поэта Вени Дркина. С другой стороны, показать, насколько труден и полон страдания путь к Христу из мира и как порой страшным помощником на узкой тропинке к Христу становится смертельная болезнь и страшная боль. Меня расстроило только, что отец Димитрий имел, как мне показалось, теоретическое искушение описать не трагический путь замечательного поэта и человека Александра Литвинова ко Христу, а некий путь из «тьмы рок-культуры к свету христианства». Одна моя знакомая, когда я приехал в гости восторженный и с экземпляром «Фомы», моего восторга не поняла, и сказала, что автор статьи, как она сказала, «заставил Веню покаяться, в том, что он жил». Попробую все же вспомнить, что было в луганской больнице… Когда я заехал к Саше в больницу, он действительно поразил меня какой-то мудрой серьезностью во всем. Несмотря на то, что мы мало общались на «Оскольской лире», он был поразительно открыт и говорил почти исповедально. Ему словно хотелось предостеречь каждого из нас, оставшихся в обманчивом тумане мирской суеты, от бесполезной и пустой траты жизни - мне кажется, он не только со мной так говорил. Хотя и шутил так добро, по-дыркински. На тумбочке возле кровати лежали среди прочего, как я помню, Евангелие и кураевская книга «Если Бог есть Любовь». Говорилось о многом. Помню хотя бы такие слова: Саша сокрушался, что многие из молодых знакомых его бестолково пьют. Близость смерти как то обострила зрение - он говорил, что раньше не замечал, НАСКОЛЬКО сильно меняется человек после одной другой рюмки, а теперь ему видно, почти физически видно, что человек на глазах начинает рассыпаться… При том, говорилось это не с осуждением каким то, а с сожалением, почти болью и желанием помочь остановиться… Говорилось и о творчестве… Там тоже была налицо острейшая покаянная саморефлексия. Саша говорил об ответственности за каждое слово, о том, что это страшная ответственность. Но еще и говорил, что у него в голове новые музыкальные проекты - говорил, что ему хочется писать инструментальную музыку… Были и сожаления, и покаянные думы о чем-то написанном. Сожалений ВООБЩЕ о том, что он пел, играл и писал песни - не было, да иначе вряд ли бы появилось «Тае зари». И была Божья помощь во душевное укрепление. Буквально на следующий день после каких-то горьких слов о неисправимости чего-то из написанного (точно я их не процитирую) пришла почта с ворохом трогательных писем от детей «детсадишного» возраста с корявыми детскими «спасибами» за песни и рисунками. Запомнилось одно: там карандашом было нарисовано солнце с лучиками и подпись кривыми печатными буквами «твои песни, как солнышко! ВЫЗДОРАВЛИВАЙ!» Отец Димитрий пишет о намерении Дркина петь в Церкви, участвовать в росписи храмов, не возвращаться к концертной деятельности и не связываться с шоу-бизнесменами, предлагавшими контракты… Все это было наверняка, но не связано было с отказом от творчества (напоминаю хотя бы про его слова о планах писать музыку). Одна из вещей, которые Веня мне говорил, это чувство вины перед женой и сыном после каждой очередной серии концертов. Поэт с гитарой бывает дома не чаще водителя дальнобойщика, но чтобы это начало приносить деньги, на которые можно содержать семью, требуются огромные усилия… Веня сокрушался, что копейки с концертов почти начисто «съедает» междугородний транспорт и тяжело приезжать почти с пустыми карманами. Полина Литвинова мне уже после смерти мужа говорила, что как это ни странно звучит, последние полтора года их совместной жизни были в чем-то счастливее - они были почти все время вместе. В интервью Дркин говорил о мечтах играть в где-нибудь в блюз-кафе, но в нашей стране это вряд ли возможно. Про «шоу бизнес» особо скажу - людей, которые наживаются на рок-музыкантах, увы, там достаточно много. И отвечать на очередные полные молочных рек и кисельных берегов «предложения о контрактах», как правило, приходится «с юмором». Именно названные мной причины предположительного отказа в случае выздоровления от концертной деятельности и контактов с «шоу бизнесом» сквозят в единственном известном мне интервью Дркина белгородской газете «Рокенроллер» - поэт рассказал, что в нашей столице ему наобещали золотых гор, а потом, фактически, обворовали. При жене с ребенком такая «бесплатная трудовая деятельность» невыносима для совести. А Венька очень любил своего сына… Были у меня знакомые, тяжелейше переживавшие болезнь и смерть Дранти, но и хорошо знакомые с его жизнью до всего этого - они говорили: Веня Дркин заболел, потому что «сгорел» - бешеная нервная нагрузка плюс абсолютная добровольная самоотдача на каждом концерте сделали свое дело. И добавлялся еще один "плюс" - вина перед семьей, подогреваемая безденежьем по причине отнюдь не лени, а, скорее, чьего-то чужого безразличия и нечестности. Как пел другой, думавший «как же сделать, чтоб всем было хорошо» погибший поэт с гитарой: «Коммерчески успешно принародно подыхать…» Впрочем, сам Веня никого не винил… Здесь вспоминается странный тезис о. Григория (Лурье) на тему того, что в песне "Кончились патроны" со словами "Там все голубое, там не слишком тесно, там для нас с тобою, там для них нет места. Так добивай скорей - кончились патроны" одного из "рокеров" - Черного Лукича - действительно характерной для Русского Рока "моделируется ситуация, когда война против действительности оборачивается самоубийством, а рок-культура теряет внутренние критерии для различения самоубийства и смерти в бою". Никто из русских рок-поэтов не самоубивался - они добровольно полезли на передовую, где их земную жертву жизнь принял и убил мир. - "по дороге домой он собой прокормил" (Дркин) или " Мы под прицелом тысяч фраз: а вы за стенкой: рухнувшей на нас.Они на куче рук, сердец и глаз, а я по горло в них и в вас и в нас"(Янка). Еще лучше, чем в интервью, тема далеко не буколического пейзажа, на котором «самолетик» поэтической и человеческой судьбы Дранти летел в сторону смерти, раскрыта в его песне «День победЫ». Песня была дописана до болезни, т. е. угадано все было заранее. Но, что важно, помимо тревожных и близких к христианству мыслей о жизни и смерти, на которые единственно обратил внимание отец Димитрий, там пропета ЛОГИКА прихода к «крыльям под капельницей» и «дню победЫ». Многие строчки очень «смотрятся» ввиду рассказанного на абзац выше: Когда любви нет… Она может быть там, где есть мир, И там, где есть жизнь, и там, где есть смерть, А там, где мы - Либо семья, либо рок-н-ролл, либо победа. День победЫ - он не близок и не далек. День победЫ - он не низок и не высок. Как потухшим костром догорел паренек - Значит, он победил, и какой ему прок От расстановки тактических сил… Он уже всех простил, он уже все забыл, По дороге домой он собой прокормил, Мы ему помогли, чем могли - Поклон до земли… Если в окопе забиты сортиры, Не кормлены дети, дырявые кеды, И сорванный голос на песне о мире - Скоро к тебе придет День победы. И если Кривая поводит боками, И если уже не приносят обеда, И лечащий врач разводит руками - Победа! Победа! Победа! Победа!!! Одному очень близкому мне человеку, предельно переживавшему всю «историю болезни» Дркина, видеозапись этой песни с концерта на «Оскольской лире» 1998 принесла страшную боль. (Как говорится, кого что «грузит».) Эта песня - исповедь и почти крик нам про то как загнали человека… Песня больше похожа не на «озарение» визионера, таинственно узнавшего будущее, а на просто и ясное знание того, что происходит и куда это происходящее по логике своей ведет… Я наверно и закончу на этих трех точках свое «послесловие» к большой статье. Прошу прощения у отца Димитрия Струева, если что-то показалось обидным… Впрочем, любая «критика», если это не площадное или трамвайное хамство, только подчеркивает внимание и интерес к «критикуемому». Все что мне хочется здесь - попытаться избежать «подрисованных деталей» нравоучительного характера, что возможнее при разных точках зрения. А в формате всей статьи - сократить расстояние между людьми из вроде бы «разных миров» - людей из «мира рок-музыки» и «мира церковного». Потому что мир, в который мы отправлены Господом для испытаний, на самом деле один, и много есть еще о чем поговорить и поспорить во благо длинноволосому человеку в рясе и длинноволосому человеку с шестиструнным инструментом за спиной долгой звездной ночью где-нибудь на крыльце вдалеке от неона и суеты мегаполисов…
13.02.02

Спойлер
Вторая ссылка - это повторение статьи А.Непомнящего + P.S. его воспоминания о встрече с умирающим Александром Литвиновым ("Веней Дркиным") и "уточнения" статьи священника Димитрия Струева «Его имя было Фома…» в журнале "Фома", посвященной размышлениям этого молодого пастыря о жизни и смерти Вени.

Вот ради этого P.S. и стоит туда глянуть, ибо основной текст статьи "понятнее" оформлен в первой ссылке (шрифр, абзацы, картинки)

священник Всеволод Чаплин
"Христианский рок: враги или союзники?"
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Спойлер
Христианский рок: враги или союзники?
Аннотация к Альбому “Антология христианского рока”,
изданному при участии Всецерковного Православного Молодежного Движения, Messia. 1994 г.
Сегодня мы становимся свидетелями спора, часто объясняемого конфликтом поколений, но все же к последнему не сводимого. Может ли христианин относиться к року иначе, чем опустив забрало и сжав в руках щит и меч?

Наиболее ревностно протестует против рок-культуры в своей работе “Рок-н-ролл“ католический священник Жан-Поль Режимбаль. Его выводы не оригинальны: рок воздействует на подсознание и искажает человеческую психику, повышает агрессивность, бросает слушателя в стихию необузданной сексуальности, разрушает табу, делает человека неспособным воспринять христианство.

Взгляд отца Жана повторяет ситуацию, возникавшую при появлении, пожалуй, каждого культурного направления: все непривычное казалось потрясающим основы мироздания, непонятным и опасным. Вспомним, например, как каждый новый вид церковного пения, ставший сегодня привычным и традиционным, осуждался столько-то столетий назад!
Всякий набор художественных средств, которые сами по себе нравственно нейтральны, можно использовать во благо и во зло, как и любые способности человека. Среди явлений рок-культуры, действительно, много дурного: есть там и проповедь секса без границ, и пропаганда агрессии, и многое другое, о чем пишет Режимбаль. Но те же самые человеческие пороки выражались и через классическую музыку, и через народные песни... А пробовал ли кто-нибудь прокрутить задом наперед записи католических песнопений?

В нынешней Православной Церкви есть диаметрально разные взгляды на рок-культуру. Мне лично кажется, что наряду с вещами, которые я понять и принять не могу, в творчестве “рокеров“ есть те же прорывы в искренность, те же исповеди, те же поиски Бога, что есть в любое время в любой подлинной культуре. Ибо не может человек, живущий культурой всерьез, а не ради развлечения, не проявить в ней то, что дано от Господа: образ Божий, неистребимое стремление к Нему.
Два явления в нашем роке — не “попсовом“, не рыночном, а том серьезном, умном, с распахнутой душой роке, на котором выросло целое поколение — мне хотелось бы отметить.

Первое — тоска по Эдему, по утраченной гармонии бытия, по “граду Божию“, что присутствует во всяком подлинном искусстве. Сама по себе тоска может никуда и не привести, может даже стать причиной отчаяния. Но если она есть — значит, человек духовно не мертв, значит, он не может спокойно дремать у телевизора за созерцанием милой сердцу “мыльной оперы“.

Второе — неприятие лжи, псевдогармонии построенного на неправде и компромиссе с совестью бюргерского мирка. Это неприятие порой вырывается в протест, шокирующий “мирных жителей“. Но можем ли мы осудить его? Разве мы уверены, что устои житейского мирка, его шкурническая мудрость и его табу — во всем правы? Разве забыли мы, как противостал этому мирку Сам Господь Иисус Христос, гневно сокрушивший в храме столики торговцев и сказавший: “Не думайте, что я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч“ (Мф. 10.34)?

Что же касается общей “несолидности“ рока, якобы несовместимой с “серьезной“ церковностью, то вспомним царя Давида, скакавшего “из всей силы“ пред святыней, радуясь о Господе подобно ребенку. На возмущение собственной жены, озабоченной “уроном“ царского достоинства, Давид ответил: “Пред Господом играть и плясать буду“ (1 Цар. 6.21). И если люди выражают чувства свои, в том числе чувство любви к Богу и радости о Нем, в песнях слишком громких, слишком непривычных, слишком ликующих — не мешайте им, не осуждайте их!

Конечно, рок немыслим в храме. Но во все века христианская культура делилась на храмовую, богослужебную и ту, что соединяла верующих за церковными стенами. Всегда были и народные христианские песни, и различные игровые действа (одним из авторов последних был великий русский святой XVII — XVIII веков святитель Димитрий Ростовский). Кто знает, может быть, сегодня внехрамовая христианская культура сможет вместить в себе и рок? (впрочем, замечу в скобках, что некоторые рок-группы, нарочито употребляющие христианскую символику и церковную лексику, сильно грешат фальшью.)
Как бы там ни было, диалог Православной Церкви и рок-культуры начался. Недавно рок-исполнители выступили в Волгограде, на набережной, где перед этим совершалось богослужение, в рамках организованных епархией Сергиевских торжеств. Преподобному Сергию Радонежскому был посвящен и фестиваль “Пробуждение“, прошедший в Москве в середине октября по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. На сцену этого фестиваля вышли и церковные хоры, и рок-группы.

Хочется надеяться, что подобные контракты будут продолжены, что интерес к Церкви со стороны “рок-тусовки“ будет не данью праздной моде, а подлинной духовной жаждой, способной через помощь Господа обновить и преобразить человеческое сердце.

Иеромонах Григорий (В. М. Лурье)*
"Смерть и самоубийство как фундаментальные концепции русской рок-культуры".
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Спойлер
СМЕРТЬ И САМОУБИЙСТВО КАК ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ КОНЦЕПЦИИ РУССКОЙ РОК-КУЛЬТУРЫ

А кто-то в это время вышел покурить на балкон

И чует: ветер дует сразу со всех сторон[2]

Сфокусированность русского рока рубежа 80-х и 90-х гг., да и более позднего, на теме смерти — давно замеченный факт[3]. Тем более заметный, что он не имеет ни западного аналога, ни прецедента в истории русского рока чуть более раннего времени.

Как часто бывает с наиболее заметными и наиболее важными явлениями, этот факт не получил достаточного объяснения, равно как и последствия его для развития русского рока в 90-е гг. до сих пор еще почти не прослежены.

В русском роке конца 80-х налицо был какой-то процесс, который должен был иметь свой механизм, и этот механизм должен подлежать объяснению. Но в какой области это объяснение можно искать?

Во всяком случае, очевидно, что процесс этот не мог быть чисто «литературным», — хотя бы в силу известной неразрывности творчества и биографии рок-музыканта[4]. Точно так же — по той же самой причине — ответ нельзя искать в чисто биографических и исторических обстоятельствах. Во все эпохи кто-нибудь из поэтов умирает или совершает самоубийство, но далеко не всегда именно такие события становятся центральными темами в самом творчестве...

Мне кажется, что ответ нужно искать в области истории идей — тех идей, которыми люди жили сами, и которые они старались выразить в своем творчестве.

Очерк «истории идей» в русском роке один раз уже был составлен И. Кормильцевым и О. Суровой[5], но интересующий нас факт получил здесь, пожалуй, чересчур «мистическое» объяснение. Согласно предложенной в статье схеме, русский рок второй половины 80-х превратился в «контркультуру», основная энергия которой была направлена на разрушение и без того уже готового рухнуть режима. Поэтому «к тому моменту, когда сложилась воинствующая рок-контркультура, воевать, по сути, было уже не с кем. Однако колоссальная волна деструктивной энергии, которой была заряжена поэзия контркультурного периода, не найдя себе должного применения, всю свою разрушительную силу обратила против самих поэтов». — Последовала та серия смертей и самоубийств, после которой лицо русского рока столь существенно изменилось. «Волна деструктивной энергии» — это и есть та величина, которая мне кажется чересчур «мистической», чтобы быть реальной.

Мне представляется, что путь русского рока к теме смерти был запрограммирован изначально, и социальные пертурбации конца 80-х гг. были лишь чем-то вроде погодных условий для тех, кто шел этим путем. Погодные условия влияют на скорость или на настроение путника, но не могут менять его траектории, коль скоро он уже выбрал определенную дорогу.

Понимая некоторую спорность этого утверждения, я все же буду исходить из той посылки, что русский рок был существенно асоциален всегда: даже «политически ангажированные» песни представляли собой, в первую очередь, протест против более глубинного порядка вещей в «мире взрослых», а не протест против коммунистического строя, как это выглядело на поверхности[6].

Итак, обращение русского рока конца 80-х к теме смерти подлежит объяснению из внутренней истории идей самого русского рока. Его нельзя объяснить «волной деструктивной энергии», оставшейся невостребованной во внешней общественной деятельности. — Как потому, что самой этой «волны» энергии, направленной на какие-либо общественные институты, не существовало, так и потому, что — и это я постараюсь показать ниже — интерес русского рока к теме смерти имел, скорее, конструктивный, а не деструктивный характер: за ним стоял пафос поиска, а не разрушения.

1. «Зоопарк» и «Аквариум» для новой породы рокеров
Непосредственно перед обострением рокерского интереса к смерти в конце 80-х было начало все тех же 80-х — эпоха почти безраздельного господства «Зоопарка» и (раннего) «Аквариума»[7] в русском роке. В тогдашнем репертуаре обеих групп проскальзывали разные темы, но все они благополучно фокусировались на традиционных лирических сюжетах, особо не выходя за стандартные тематические рамки лирической поэзии.

Но нам надо будет посмотреть на то, что у этих групп оказывалось «не в фокусе», — нужно посмотреть, не было ли заложено в этой общей для всего последующего русского рока платформе тех динамических напряжений, которые впоследствии привели к разломам.

1.1 «Рокеры» между «поэтами» и «бардами»
Собственно русский рок — тот, что родился в «Зоопарке» и в «Аквариуме», — начинался как «нормальная» русская поэзия, а не сильно облегченный ее вариант, существовавший в культуре так называемой «самодеятельной песни».

«Самодеятельная песня» с ее нехитрой романтической тематикой была «отработана» еще в «доисторические» 70-е группами типа «Машины времени» и «Воскресения», и разрыв между этими московскими первопроходцами русского рока и питерской «новой волной» рубежа 70-х и 80-х ощущался очень резко уже современниками.

Автор этих строк сам был одним из тех, кто имел возможность пронаблюдать изнутри питерскую поэтическую среду как раз в это рубежное время, когда именно в Питере происходило становление «настоящего» русского рока (с 1979 по 1982 г.).

«КСПшники» (объединенные, в основном, около клубов «Восток» и «Меридиан») и «поэты» (объединенные вокруг нескольких самиздатовских журналов и ЛИТО[8]) тогда не общались между собой почти как иудеи с самарянами. Когда старшее (по отношению к нам, двадцатилетним) поколение «поэтов» образовало в соответствующем году «Клуб-81», Борис Гребенщиков вступил именно в него — и это воспринималось столь же естественно, как естественно было не задаваться вопросом, почему «рокеров» не видно на фестивалях «бардов». Между «рок-поэтами» и просто поэтами не замечалось резкой пропасти, особенно в случае Гребенщикова: казалось, что опытами «переводов с английского»[9] обогащается все та же, идущая от «Серебряного века» через неподцензурную литературу советского времени, «нормальная» русская поэзия.

Зато «рокеры» и «барды» представляли собой еще одну пару иудеев и самарян. Они буквально проходили друг через друга по лестницам и коридорам ДК Ленсовета на Петроградской, где размещался клуб «Меридиан», и где собирались знаменитые «сейшены на Петроградской» — те самые, о которых спел Майк в «песне для Цоя» (1982)[10]...

Литературоведы постоянно — и справедливо — отмечают родовую связь между рок-поэзией и поэзией «бардов», а также продолжающееся влияние бардов, особенно Высоцкого, на рокеров 80-х. На этом фоне такой антагонизм между «рокерами» и «бардами» требует специального объяснения — и, разумеется, такое объяснение есть.

Рок, как, впрочем, и «самодеятельная песня», были, в первую очередь, жизненными позициями, а не явлениями художественной культуры, и именно жизненные позиции тут оказывались несовместимыми, несмотря даже на близкое литературное родство. Эскапизм, в том или ином смысле, был свойственен и року начала 80-х[11], и «самодеятельной песне». Но в «самодеятельной песне» уходу от действительности были отведены вполне фиксированные время и место. Место — уехать куда-нибудь «за туманом», время — после работы (как правило, работы инженером) и в отпуске.

У «рокеров» их позиция — пока что «эскапизм» — сразу стала ломать их жизнь: сначала рамки «времени», потом — «места». Об этом мы сейчас поговорим чуть подробней.

1.2 Время: всё, сколько его есть
Итак, «барды» занимались «основной работой» от сих до сих, оставляя «для души» все свободное время — и условно не замечая, что тогда и для «главного» в жизни оставалось место тоже не более как «от сих до сих». В этом проявлялась, если можно так выразиться, фундаментальная мировоззренческая несерьезность советского человека, о которой тогда было много говорено и по другим поводам... И именно с этим наследством «рокеры» — впрочем, подражая уже готовому примеру «поэтов» — порвали с таким радикализмом, который даже не всегда сразу успевали осознавать.

Вместо поколения инженеров «рокеры» дали «поколение дворников и сторожей»[12] — и это не было их социальным изобретением, а всего лишь продолжением пути, проторенного «поэтами» еще в 70-е.

К Гребенщикову самосознание человека, который старается заниматься только лишь тем, в чем видит смысл своей жизни, похоже, пришло не сразу. Еще в 1982 г. он пел:

Я инженер на сотне рублей,

И больше я не получу.

Мне двадцать пять, и я до сих пор

Не знаю, чего хочу.

И мне кажется, нет никаких оснований

Гордиться своей судьбой,

Но если б я мог выбирать себя,

Я снова бы стал собой.

(25 к 10, «Акустика», 1982)

Но уже в 1984 — совсем иначе:

....Иван спешит на работу,

Он спешит на работу, не торопясь;

Похоже, что ему все равно,

Успеет ли он к девяти часам.

Осенний парк, опавшие листья —

Какая прекрасная грязь!

Он был инженером, теперь он сторож,

Он выбрал себе это сам.

И его Беломор горит на лету,

И это новая жизнь на новом посту.

(Новая жизнь на новом посту, «Ихтиология», 1984)

А Майк, вероятно, всегда был на этом посту, «новом» для БГ. Именно в той песне, где он исповедует свое единство с окружающим человечеством, это проявилось заметнее. Майк возвращается домой в 6 утра, радуясь утреннему городу в рабочий день:

...И люди спешат к метро,

Кому работать, кому — служить,

Кому — на учебы, кому — в дорогу,

А мне... Мне некуда спешить.

О, город это забавное место,

Он похож на цирк, он похож на зоопарк.

Здесь свои шуты и свои святые,

Свои Оскары Уайльды, свои Жанны д’Арк.

Здесь свои негодяи и свои герои,

Здесь обычные люди и их большинство.

Я люблю их всех...

Нет, ну, скажем, почти всех.

Но я хочу, чтобы всем им было хорошо.

(Шесть утра, «LV», 1982)

— Все мы в «зоопарке», и даже всем нам хорошо, — но по-разному... Это ли не стабилизация собственного состояния? Хотелось думать, что да:

И если вы меня спросите: "Где здесь мораль? "

Я направлю свой взгляд в туманную даль,

Я скажу вам: "Как мне ни жаль,

Но, ей-Богу, я не знаю, где здесь мораль".

Вот так мы жили, так и живем,

Так и будем жить, пока не умрем,

И если мы живем вот так —

Значит, так надо!

(Майк Науменко, Песня простого человека, 1985)

Хотелось думать, что да, — но на самом деле было — нет.

1.3 Место: начало его потери
Ощущения Майка Науменко и в этом случае были более непосредственными, чем у БГ. В своей самой главной песне, описывающей его, казалось бы, стабильное состояние — Сидя на белой полосе — Майк уже вполне явственно подпускает, одну за другой, целую серию ноток сомнения:

...Мне, право, недурно живется,

Хотя я живу не как все.

Я удобно обитаю посредине дороги,

Сидя на белой полосе.

Машина обгоняет машину,

И каждый спешит по делам.

Все что-то продают, все что-то покупают,

Постоянно споря по пустякам.

А я встречаю восход и провожаю закат.

Я вижу мир во всей его красе.

Мне нравится жить посредине дороги,

Сидя на белой полосе...

(Сидя на белой полосе, «Жизнь в Зоопарке», 1985)

Эту гармонию внутреннего мира и торпедируют посторонние мысли:

Я хотел бы стать рекою, прекрасной рекою.

И течь туда, куда я хочу.

Возможно, это покажется странным,

Но поверьте — я не шучу.

Но я городской ребенок,

А реки здесь одеты в гранит.

Я люблю природу, но мне больше по нраву

Урбанистический вид...

Такие мысли идут одна за другой, и все они неисполнимы:

Я хотел бы стать садом, прекрасным садом,

И расти так, как я хочу.

Возможно, это прозвучит забавно,

Но поверьте — я не шучу.

Но при каждом саде есть свой садовник,

Его работа — полоть и стричь.

Работа прекрасна и даже безопасна,

Но желаемого трудно достичь.

Пока что, впрочем, удается себя уговорить, что все хорошо:

А я доволен любой погодой,

Я счастлив солнцу, и я рад грозе.

И я живу так, как мне живется,

Сидя на белой полосе...

И я надеюсь жить здесь вечно,

А нет — так почить в бозе[13]

Прямо здесь?

Прямо здесь! На этом самом месте —

Сидя на белой полосе.

Но себя уговорить удается не всегда. И конечный вывод Майка о его «жизни в зоопарке» был самым резким:

...И люди пьют водку, другие курят траву,

А кое-кто даже коллекционирует марки

Пытаясь уйти от себя и пытаясь забыть тот факт

Что все мы живем в зоопарке.

И порой мне кажется,что я скоро возьму и сойду с ума

Солнце печет и становится очень жарко

И кто бы ты ни был я прошу тебя постой не уходи

Давай убежим из этого зоопарка.

(Жизнь в зоопарке, «Жизнь в зоопарке», 1985)

Получалось, что «рокеры», которые — в отличие от «бардов» — нашли себе вполне реальное место в урбанистических «зоопарках» и «аквариумах», осознали, что именно там они жить не могут. Тут уже близко замаячил вопрос, могут ли они жить вообще. Серьезные сомнения в этом Майк дал почувствовать уже в одном из самых ранних произведений — Ода ванной комнате («Все братья-сестры», 1978, совместный альбом с БГ)[14].

В «Аквариуме» шли те же самые процессы, но описывались более водянисто[15]... Унаследованная от «Серебряного века» и питерских поэтов 70-х богемная религиозность[16] (Майку, в отличие от БГ, совершенно не свойственная) поначалу обеспечивала иллюзию, будто находишься на своем месте. Вполне в духе литературной традиции всего русского XX века, когда поэты беседовали с Богом еще свободнее, чем первые люди в раю, ранний БГ пел:

...Хозяин, я веду странную жизнь,

И меня не любит завхоз;

Твои слуги, возможно, милые люди,

Но тоже не дарят мне роз.

И я иду мимо них, как почетный гость,

Хотя мне просто сдан угол внаем;

Но, Хозяин, прости за дерзость,

Я не лишний в доме твоем.

(Хозяин, «Десять стрел», 1986)

Но реальность брала свое, и в 1990 он уже пел иначе[17]:

...I wish I had some faith,

But all I do is talk —

And life’s a sweet thing,

Going up in smoke...

(Up in Smoke, «Radio London», 1990)

Все это означало не просто творческий кризис (до которого Майк, как и некоторые другие рокеры, не дожил физически, но зато распавшийся в начале 1991 первоначальный «Аквариум» вкусил в полной мере). Это был крах мировоззрения — пусть и не романтического, но романтизированного, — общего и для ранних «рокеров», и для «бардов», и для «поэтов».

«Рокеры» не стали гоняться «за туманом» и, действительно, нашли свое место где жить, а не куда ездить в отпуск с инженерной работы, — точнее, признали его таковым, поскольку это было именно то место (урбанистический «зоопарк»), где они и так уже жили. Но оказалось, что это место не для жизни, а для старта, причем, старта неизвестно куда... и при большом ускорении.

Прежде чем двигаться дальше, попытаемся еще раз взглянуть на переломный момент — 1985 г. и ближайшее к нему время, — но теперь под увеличительным стеклом.

2. Две модели выхода из действительности: «прекрасные дилетанты» и «поганая молодежь»
Кризис русского рока, разразившийся столь очевидно для всех в самом конце 80-х, вполне обозначился на идейном уровне уже в 1985 г., причем, тогда уже наметились и «пост-кризисные» направления развития. Собственно, именно тогда тема смерти была заявлена впервые как возможный кандидат на то, чтобы впоследствии стать центром рок-культуры.

Итак, старшие рокеры «питерского» призыва либо (в большинстве своем) не ставили перед собой напрямую слишком далеко идущих мировоззренческих вопросов, либо (как один только БГ — но он тогда едва ли не перевешивал всех остальных) попытались найти ответ в религии.

Но тогда же — около 1985 г. — следующим поколением рокеров, научившимся, наконец, говорить, была сформулирована совершенно иная жизненная позиция.

2.1 «Прекрасные дилетанты»: «Сайгон», дополненный «Академией»
С 70-х гг. в среде гуманитарной «внутренней эмиграции» было уже принято быть православным. Православие это обычно заключалось в очень нерегулярном посещении храмов Московской патриархии при полной свободе (и огромном разнообразии) личных верований. В Питере начала 80-х это православие выработало свой стиль, вполне усвоенный БГ к середине 80-х.

На Пасху, а иногда и в обычные воскресенья было принято ходить в «Академию» — домовую церковь Ленинградских Духовных Академии и Семинарии. В отличие от других храмов, здесь был гардероб, что сразу создавало более привычную для интеллигенции обстановку публичного места, хор учащихся исполнял за богослужением изысканный репертуар «духовной музыки», а главное — тогдашний состав молящихся и духовенства (преподавателей духовных школ) мог удовлетворить сразу всем разновидностям интеллигентских пристрастий[18]. В то же время, ходить в «Академию» было и легкой фрондой — верным доказательством, что тебе «наплевать на КГБ». В этом и не только в этом смысле «Академия» была важным дополнением к «Сайгону»[19]: и там, и там каждый сантиметр территории «простреливался» КГБ, а «аудитория» обоих заведений заметно пересекалась. «Поэты» — старшие по отношению к «рокерам» — давно уже протоптали дорожку из «Сайгона» в «Академию» и обратно. Гребенщиков стал появляться в «Академии» в середине 80-х или чуть-чуть раньше, успев застать последние годы этого оазиса «православия с человеческим лицом». Для понимания религиозных мотивов его творчества соответствующего периода нужно представлять себе это православие, заключенное в двух километрах между «Сайгоном» и «Академией». Для любого творческого человека оно было настоящим украшением жизни и приобщением к великой традиции — не столько древнерусской или византийской, сколько русской культуры «Серебряного века», когда среди гуманитарной интеллигенции была реабилитирована религиозность, отвергнутая было разночинцами XIX в.

Таков был культурный фон, на котором были написаны песни БГ середины 80-х, содержащие весьма прямолинейные отсылки к тому, что он считал православием. Припев одного из его тогдашних «хитов» гласил:

Возьми меня к реке,

Положи меня в воду;

Учи меня искусству быть смирным,

Возьми меня к реке.

(Искусство быть смирным, «Радио Африка», 1983)

Эта загадочная для большинства поклонников и журналистов фраза была, конечно, вполне прозрачной аллюзией на крещение и на смирение.

Еще один, не менее популярный «хит» на ту же тему заканчивался словами:

Наши руки привыкли к пластмассе,

Наши руки боятся держать серебро;

Но кто сказал, что мы не можем стать чище?

Кто сказал, что мы не можем стать чище?

Закрыв глаза, я прошу воду:

«Вода, очисти нас еще один раз»;

Закрыв глаза я прошу воду:

«Вода, очисти нас еще один раз»;

Закрыв глаза я прошу воду: «Вода, очисти нас...»

(Жажда, «Дети декабря», 1985)

Последние слова («Вода, очисти нас...» и т. д.) скандируются на фоне записи церковного хора — трудно разобрать слова, но, кажется, поют «Богородице Дево, радуйся» какого-то известного русского композитора XIX в., из тех, что превращали богослужение в полуторачасовой концерт оперной музыки.

Как мы уже упомянули, это околосайгоновское православие не спасло первый «Аквариум» от смерти, а БГ — от творческого кризиса, из которого он, впрочем, вышел, но уже с другими религиозными преференциями.

Собственное резюме этого периода жизни звучало у БГ, в общих чертах, так:

Вот так и вся наша жизнь — то Секам, а то Пал;

То во поле кранты, то в головах Спас.

Вышел, чтоб идти к началу начал,

Но выпил и упал — вот и весь сказ…

(Бурлак, «Русский альбом», 1991)

Круг замкнулся: в самом начале «Аквариума» самоощущение было весьма похожим:

Мы знаем новый танец, но у нас нет ног;

Мы шли на новый фильм, кто-то выключил ток;

Ты встретил здесь тех, кто несчастней тебя;

Того ли ты ждал, того ли ты ждал?..

(Прекрасный дилетант, «Электричество», 1981)

За десять лет, прошедшие после провозглашения этого кредо «Прекрасного дилетанта» до 1991 г. (года «Русского альбома», которым открывается новый «Аквариум» 90-х гг.), БГ ему изменил — став профессионалом — очень во многом, но только не в отношении к вопросам веры. — Душевные порывы в разные стороны с тех пор все более расширяли и прореживали религиозные представления, наполнявшие мир его песен...

«Сайгоновское» православие 80-х не имело продолжения в питерском роке 90-х, да и вообще никого особенно не вдохновило[20]. Оно, впрочем, стало объектом саморефлексии рок-культуры.

Устами Умки и, что нам сейчас особенно дорого, литературоведа Анны Герасимовой (в культурных мирах сосуществующих параллельно, но пересекающихся в одном индивидууме из мира физического) жизненная позиция «прекрасного дилетанта» была сформулирована с той трезвостью, которая дается лишь опытному взгляду со стороны.

Все скрытые цитаты легко узнаваемы: тут вам и вода, и состояние, когда «нет ног», чтобы встать с места, и даже есть самый религиозный мотив — «вышел, чтоб идти к началу начал»:

...Времени нет, пространство забыло нас

Ты сидишь на жизни и видишь не дальше своих закрытых глаз

Движение — все

Конечная цель — ничто

О как же им слабо

Опять заставить нас играть

В своё лото

Времени нет, пространство забыло нас

Ты хочешь дойти до дабла[21], но застреваешь на счете «раз»

Движения нет

Конечная цель нигде

Мы ждем того, кто возьмет нас за ручку

И отведёт нас

К чистой воде…

(Играть в свое лото, «Компакт», 1998)

Итак, преодоление времени и места — задача, вставшая перед рок-культурой начала 80-х, — совершилось и завершилось закономерным финалом: «Мы ждем того, кто возьмет нас за ручку...», потому что застряли на счете «раз».

Это означало, что эксперимент с религией в русской рок-культуре провалился. Других мировоззренческих экспериментов сравнимого масштаба в тогдашнем питерском роке не ставилось.

Рок-культура, оставленная к 1990–91 гг. Майком и «Аквариумом» (а также и Цоем, Башлачевым...), напоминала автомобиль без горючего: в отношении культурном она уже состоялась, в отношении идейном — она осталась без работоспособных идей: те, что были раньше, все были переработаны. Дилетанты, даже «прекрасные», уже не были в состоянии заставить этот автомобиль двигаться дальше[22].

2.2 «Поганая молодежь»[23]: профессиональный панк против рок-н-ролльного «дилетантизма»
Переход от «рок-н-ролла» 80-х к «русскому року» 90-х все-таки состоялся, и новые идеи нашлись. Очень трудно, если вообще возможно сказать, откуда они поступили к каждой из тех групп, которые в 90-е гг. определили лицо «русского рока». Вероятно, а до какой-то степени, наверняка — идеи носились в воздухе и непосредственно из тогдашней атмосферы были восприняты теми, кто достиг необходимого минимума художественного профессионализма к концу 80-х гг. Но можно сказать, кому принадлежал приоритет на введение в оборот новых идей, точнее, нового мироощущения. Это был сибирский панк-рок, вполне сформировавшийся идеологически (хотя еще далеко не сформировавшийся художественно[24]) уже к 1985 г. Примерно, до 1987 г. все это оставалось очень локальным «омско-тюменским» явлением, подверженным влияниям сразу и с Запада и из Питера, — но влияниям, ослабленным расстоянием. Как и во многих других случаях, здесь можно сказать «спасибо советской власти», которая загоняла рокеров в подполье и мешала их общению друг с другом, — и, благодаря этому, дала время юным сибирским панкам заложить основы собственной культуры. Когда, около 1987 г., всесоюзное общение рокеров стало довольно свободным, конгломерат из нескольких сибирских городов стал одной из новых «столиц» русского рока... Впрочем, об этом позднее. Сейчас нас будет интересовать только предыстория всего этого будущего расцвета.

Предыстория же заключалась в том, что первоначально собравшаяся в Сибири компания (породившая сразу несколько пересекающихся между собой групп) изначально разорвала с традицией какого бы то ни было артистизма, даже «рок-н-рольного». «Грязный» звук, подчеркнутый непрофессионализм тогдашнего исполнения должен был указывать, что настоящий профессионализм сосредоточен на том, как жить, а не как исполнять.

В ранней песне-манифесте «рок-н-роллу» еще отдавалось должное как традиции, к которой хотелось приобщиться, но «панк» уже воспринимался как нечто от нее отдельное:

Они меня спросили: «кто ты такой?»

Они меня спросили: «во что ты веришь?»

А я ответил им, что я простая птица

А я ответил им, что моя мать — ворона

Я верю только в панк и рок-н-ролл...[25]

Согласно воспоминаниям участников тех событий (я думаю, что можно доверять не только искренности, но и исторической достоверности этих мемуаров), панк-рок был уже не столько косвенным выражением жизненной позиции (чем были и «рок-н-ролл», и «самодеятельная песня»), сколько прямым:

«Дело в том, что на Западе панк-рок был музыкальным течением, а в России, точнее в Сибири, это всегда было социальное явление. То есть это была экстремальная честность, искренность, нонконформизм, и в этом смысле непопсовость музыки. <…> На Западе и, может быть, в Москве, в Питере, до сих пор панк-рок остается музыкальной формой, а я считаю себя панком, потому что я пою честные песни, в какой бы музыкальной форме это ни выражалось...»[26]

«Все, что мы делаем из области показа людям, как это надо делать, как надо на свете жить, если называть вещи своими именами. Какую форму это примет — уже не важно. В данном случае — это рок, а, может быть, это и не рок. <…> У каждого из нас есть огромный багаж профессий, который показывает, как надо действовать в любой ситуации нормальному живому человеку, не всякому попавшемуся, а именно тому, кто собирается выжить. Потому что ситуация идет на выживание, духовное выживание».[27]

«Я думаю, что вся наша деятельность участников «Г. О.»[28], «Инструкции по выживанию»[29], «Великих Октябрей»[30]: мы участвуем в таком, может быть, последнем прорыве к Свободе. В разное время этот прорыв осуществляли Ф. М. Достоевский, А. Камю, К. Леонтьев, Махно, RAF. Теперь и до нас дошла очередь. Т. е. я хочу сказать, что вся наша деятельность не имеет ничего общего с артистами типа Цоя, Кинчева, Шевчука или Гребенщикова... Ну, это может быть идеальный взгляд такой, наивный, но я по-прежнему считаю, что на этом все держится, — на моменте внутренней честности человека перед самим собой. (Как говорил в свое время Дм. Селиванов[31]: “У меня нет времени носить свои вещи, мне нужно думать о главном...”)»[32].

В новой системе понятий мироощущение «звезды рок-н-ролла»[33], столь характерное и для Майка, и для БГ, становилось невозможным принципиально. Скорее, здесь уже просматривалась перспектива создания квази-религиозных движений, что до некоторой степени оправдалось уже в 90-е гг. с «атеистическим» Егором Летовым и «православным» Романом Неумоевым... Но в начале и в середине 80-х до всего этого было еще далеко. Тогда на первом плане была установка «панка» на «конкретное искусство» — то есть на жизнь как таковую. Если питерский «рок-н-ролл» был похож на кремовый торт, в котором жизненная позиция исполняла функцию безвкусного коржа, без которого не могли обойтись, но о внешности которого заботились в десятую очередь, — то в сибирском «панке» было решено подавать корж без крема в качестве отдельного блюда. — Отсюда следовала совсем другая степень внимания к мировоззренческим вопросам и совсем другая степень их разработанности. И — еще одно следствие: в центр этого мировоззрения сразу же переместилась смерть.

В первом же (и уже цитированном) альбоме сибирского панк-рока (1983) появилось оригинальное решение поставленной еще в Питере проблемы «зоопарка». Припев «мы уйдем из зоопарка» в «Зоопарке» (название песни) Егора Летова[34] обосновывался с идеальной логической последовательностью, о которой понятия не имели в Питере:

Не надо помнить, не надо ждать

Не надо веpить, не надо лгать

Не надо падать, не надо бить

Не надо плакать, не надо жить

Этот вывод не носил какого-нибудь окказионального характера, а напротив, следовал из общего взгляда на жизнь. Жизнь же как таковая, в каждом из ее конкретных проявлений, означала следующее:

Ты умеешь плакать — ты скоро умрешь

Кто-то пишет на стенах — он скоро умрет

У нее есть глаза — она скоро умрет

Скоро станет легко — мы скоро умрем

Кто-то пишет на стенах — он скоро умрет

Пахнет летним дождем — кто-то только что умер

У них есть, что сказать — они скоро умрут

Кто-то тихо смеется — я скоро умру

Я решил сказать слово — я скоро умру

Я решил спеть песню — я скоро умру

Кто-то смотрит на солнце — почти что уж мертв

Кто-то смотрит мне вслед — он скоро умрет

(Егор Летов, Оптимизм, «Оптимизм», 1985)

Это позволяло очень просто решить и «вековечную» проблему самоидентификации, в которой так запутывались питерские рокеры:

Хватит! Уходите прочь, мы играем для себя

Хватит! Убирайтесь вон, мы играем для себя

Хватит! Все равно ведь вам никогда нас не понять

Хватит! Вы привыкли жить, мы привыкли умирать

(Егор Летов, Хватит!, «Поганая молодежь», 1985)

Напомню, как то же противоречие с современниками выглядело в Питере:

Иванов на остановке,

В ожиданье колесницы,

В предвкушеньи кружки пива —

В понедельник утром жизнь тяжела;

А кругом простые люди,

Что, толпясь, заходят в транспорт,

Топчут ноги Иванову,

Наступают ему прямо на крыла.

И ему не слиться с ними,

С согражданами своими:

У него в кармане Сартр,

У сограждан — в лучшем случае пятак…

(«Аквариум», Иванов, «Акустика», 1982)

Сибирская же позиция предопределяла важнейшее направление русского рока 90-х, воплощенное, например, в Умерших во сне «Наутилуса»[35]:

А все вы ужасно боитесь умереть

А все вы ужасно боитесь помереть

А я открою вам тайну:

Вы все уже сдохли

(Егор Летов, Никак не называется, «Поганая молодежь», 1985)

Это оборотная сторона отношения к смерти как к главному содержанию жизни: то, что является «жизнью» для «нормальных» людей, не исключая и людей типа питерских рокеров 80-х, — это настоящая и наихудшая смерть.

Наконец, отсюда же — понимание, что преодолеть ту смерть, которой на самом деле является так называемая жизнь, можно только через смерть:

...Мы вышли за рамки людских представлений

И даже представить себе не могли

Что выше всех горестей, бед и мучений

Мы будем под слоем промерзшей земли

На наших глазах исчезают потери

Душа выпускает скопившийся страх

Я слышу шаги, открываются двери

И смерть исчезает на наших глазах

(Егор Летов, На наших глазах, «Красный альбом», 1986)

Итак, в сибирской «панк-лаборатории» созрел замечательный и весьма конструктивный набор идей, способных обеспечить идеологически новый взлет русского рока. В то же время, нельзя не заметить, что тот же самый набор идей должен был обеспечить еще много чего другого — прежде всего, такой конфликт с действительностью, который и не снился питерским «рокерам» мирных позднесоветских лет.

Сибирский «панк» подошел к 1987 г. с сознанием необходимости умирать[36], но без всяких конкретных рецептов, как и в каком смысле это делать.

2.3 Эпилог: виды на будущее
Теперь можно отложить в сторону наше увеличительное стекло и посмотреть сразу и на питерских «рокеров», и на сибирских «панков» с исторической дистанции. Здесь опять удобно обратиться к помощи Умки.

Автору (1961 г. рождения) снится сон из той эпохи, когда Борис и Майк спели «Все братья-сестры» (1978). Впадая лишь в самый умеренный фрейдизм, мы можем прочитать его как воспоминание о родовой травме тех рокеров, которых тогда как раз начали разводить в «аквариумах» и «зоопарках»:

Мне снился сон, что мама дома

А я с портфельчиком бреду

Всё так привычно, так знакомо

Но лифт сломался на беду

А мне опять сдавать экзамен

Тургенев, Рудин, мир войне

С полузакрытыми глазами

Я лезу наверх, как во сне

Но кажется, попала в переплёт

Лишен ступеней лестничный пролёт...

...Не суетись, не лезь, не мысли

перешибить весь мир соплёй

Не то зависнешь, как зависли

мы здесь меж небом и землёй

Сквозь пену сна не видно цели,

карабкаться — напрасный труд

Земле давно мы надоели,

а в небо тоже не берут...

(Лестничный пролет, «Низкий старт», 1998)

С высоты такого лестничного пролета русский рок конца 80-х смотрел в свое будущее.

С сознанием «земле давно мы надоели, а в небо тоже не берут» можно было предпринять смелый эксперимент все-таки полететь (на манер Башлачева, 1988 г.) или все-таки фиксировать свое положение «меж небом и землей» (на манер Селиванова — повесившегося в 1989 г. музыканта «Гражданской обороны»)...

Во всяком случае, видно, что рокеры оказались в ситуации с запрограммированным самоубийством, избежать которого можно было бы лишь в случае какого-то нового творческого решения. Зависшая в лестничном пролете Умка взывала: «гоните, братцы, вертолет», — но вряд ли ее «братцы» были из тех, что командуют вертолетами...

Это ощущение обострилось именно в конце 80-х, особенно в более молодой сибирской среде «панков». Как вспоминает весьма компетентный мемуарист,

«...Игорь Федорович [т. е. Егор Летов, которого именно так зовут по паспорту] стал проводником некой идеи, т. е. на тот момент [1987—1990 гг.] у нас у всех, как сказал Ромыч [Р. Неумоев, автор знаменитой песни «Непрерывный суицид», 1990, которую пел также и Летов], было стойкое предчувствие суицида. <…> …эстетика суицида — это как бы отрицание отрицания. Как у Шестова: процесс познания мира — он чем дальше, тем трагичнее...»[37]

Именно «рокерское» отношение к действительности требовало всецелого предания себя главной цели в жизни, но то же самое отношение к действительности не допускало наличия достойной цели жизни в самой действительности. Выброс из действительности был запрограммирован, но других методов, кроме тривиального самоубийства, никто пока что не изобрел. Ни религиозные воздыхания БГ, ни наркотики[38] так и не были взяты на вооружение в качестве сколько-нибудь действенного средства для борьбы с действительностью — поскольку они таковыми и не были.

Тем, кто вышел на всероссийский уровень русского рока в конце 80-х, пришлось столкнуться, в первую очередь, именно с этой проблемой, перед которой остановились их предшественники.

3. «Весна» русского рока
Как в свое время питерские группы отодвинули на задний план московские, так теперь уральские и сибирские группы отодвинули питерские. На Урале стало преобладать то направление рока 90-х, которое И. Кормильцев и О. Сурова условно назвали «западническим» (а я, столь же условно, — «артистическим»), а в Сибири — другое направление, «почвенническое» (Кормильцев—Сурова), или «панковское»[39]. Именно в этот исторический момент «рок-н-ролл» (как его тогда называли) 80-х гг., вполне определенно привязанный к известной музыкальной традиции, сменился так называемым «русским роком», способным поглощать и переваривать любые музыкальные стили.

Сам факт этой трансформации свидетельствовал, что рок уже сложился и осознал сам себя как явление, лежащее не в области музыки, а в области мировоззрения. Никакого особенного «рокерского мировоззрения», естественно, не возникло — рокеры оставались носителями разных мировоззрений, — но было осознано наличие какой-то общей мировоззренческой платформы, на которой каждый затем уже строил свое.

Именно в этой платформе была заложена та проблема, которую оставили в наследство следующему поколению рокеров «Зоопарк» и ранний «Аквариум», — проблемы невозможности жить, не выходя из действительности.

3.1 Кто еще мертв, а кто уже нет: первые опыты молодежной саморефлексии
В начале 80-х запоздавший по сравнению с западным советский «рок-н-ролл» сообщал своим носителям ощущение «последних из могикан» — последних носителей великой идеи, о которой, впрочем, уже и сами носители имеют представление смутное... но тем более величественное:

Какие нервные лица — быть беде;

Я помню, было небо, я не помню где…

Отныне время будет течь по прямой;

Шаг вверх, шаг вбок — их мир за спиной.

Я сжег их жизнь, как ворох газет —

Остался только грязный асфальт;

Но рок-н-ролл мертв, а я еще нет…

Локоть к локтю, кирпич в стене;

Мы стояли слишком гордо — мы платим втройне:

За тех, кто шел с нами, за тех, кто нас ждал,

За тех, кто никогда не простит нам то,

что

Рок-н-ролл мертв — а мы еще нет…

(«Аквариум», Рок-н-ролл мертв, «Радио Африка», 1983)

Следующему поколению пришлось убедиться, что всё обстоит как раз наоборот. По-прежнему неясный источник вдохновения «рок-н-ролла» бил теперь только сильнее, но зато сравнительная с этим жизнеспособность рокеров стала выглядеть более чем проблематично.

Ощущение этого периода «весны»[40] русского рока — когда «рок-н-ролл» окончательно доказал, что, если кто-то еще и мертв, то он уже нет, — естественно отливалось в форму довольно злой пародии на БГ (в дополнение к Рок-н-ролл мертв тут нелишне будет вспомнить и другой «хит» БГ начала 80-х — Иван и Данило[41]). Это одна из песен к тому времени уже достаточно окрепшего Егора Летова:

Луна словно репа, а звезды — фасоль

Спасибо, мамаша, за хлеб и за соль

Души корешок, а тело ботва

Веселое время наступает, братва

Весенний дождик поливал гастроном

Музыкант Селиванов удавился шарфом

Никто не знал, что будет смешно

Никто не знал, что всем так будет смешно

Маленький мальчик нашел пулемет

Так получилось, что он больше не живет

На кухне он намазал маслом кусок

Пожевал, запил и подставил висок

А пока он ел и пил из стакана

Поэт Башлачев упал, убился из окна

О-o-ей, сработал капкан

Еще один зверек был предан нашим рукам

Мир пробудился от тяжелого сна

И вот наступила еще большая весна

............

От своей авторучки я сломал колпачек

По дороге навстречу шел мертвый мужичек

Завтрак, ужин и обед

Мужичок мертв, а мы еще нет...

Веселое время наступает, друзья

О-ей, веселее некуда, о-ей, веселей нельзя

О-ей, веселее некуда, о-ей, веселей нельзя

(Вершки и корешки, «Русское поле экспериментов», 1989)

Ближе к реальности оказались популярные в те годы детские стишки в стиле «черного юмора», а не возвышенная рефлексия рокеров старшего поколения (думаю, нет надобности говорить о том, насколько этот летовский текст исторически достоверен). Конечно, Летову в 1989 г. было далеко до осмысления событий — тогда было просто не до этого.

То же самое происходило и на противоположной («уральской», а не «сибирской») стороне русского рока: Падал теплый снег «Наутилуса» (1988) — такие же непосредственные впечатления от самоубийства (совершенно реальной истории), которые точно так же «примеряются» на себя. Первые шаги в уже более отстраненном осмыслении тех же событий также шли параллельно в Сибири и на Урале.

Смерть и самоубийство естественно заполнили собой опустевший было к концу 80-х идейный центр русской рок-культуры. Никаких конкурирующих идей не было даже близко.

3.2 Что значит «само-» в слове «самоубийство»?
Осмысление смерти пошло особенно успешно в Сибири, хотя и не только там. Как мы увидим, свободная от урбанистических оков Москвы, Петербурга и Урала природа Сибири оказалась как нельзя более созвучной тому, что тогда хотелось сказать всем участникам событий, не исключая и записных «горожан», вроде «Наутилуса». Даже сибирский «панк-рок» на удивление быстро переболел индуцированной западными группами 80-х модой на антиэстетическое смакование подробностей разложения, а более «культурные» уральские группы этим и вовсе никогда не соблазнялись. Оба направления русского рока вскоре сошлись на чем-то очень близком.

Мне уже приходилось упоминать о чрезвычайно близком параллелизме между «Офелией» Летова, 1992 г., и «Джульеттой» «Наутилуса», 1990 г.[42]). Обе смерти — с сильнейшим привкусом самоубийства — оказываются восстановлением природной гармонии:

Нарядная Офелия текла через край

Змеиный мед, малиновый яд

Резиновый трамвайчик, оцинкованный май

Просроченный билетик на повторный сеанс

Влюбленная Офелия плыла себе вдаль

Сияла ночь, звенела земля

Стремительно спешили, никого не таясь

Часы в свою нелепую смешную страну

Послушная Офелия плыла на восток

Чудесный плен, гранитный восторг

Лимонная тропинка в апельсиновый лес

Невидимый лифт на запредельный этаж
Джульетта лежит на зеленом лугу

среди муравьев и среди стрекоз

на бронзовой коже на нежной траве

бежит серебро ее светлых волос

тонкие пальцы вцепились в цветы

и цветы поменяли свой цвет

расколот как сердце на камне горит

Джульетты пластмассовый красный браслет

...........

Джульетта лежит на зеленом лугу

среди муравьев и среди стрекоз

муравьи соберут ее чистую кровь

а стрекозы — нектар ее слез...

Разложение трупа — такой же естественный и даже жизнеутверждающий процесс, как и сама смерть, в которой теперь уже просто-напросто потеряно различие между насильственной смертью и самоубийством.

Впрочем, стоп: а откуда этому различию было взяться? Разве не оказалось на поверку «рокерское» отношение к действительности жестко детерминированным самоубийством — одновременно насильственным, коль скоро люди оказались заложниками собственной жизненной установки, но, в то же время, и вполне добровольным, коль скоро ему предшествовал свободный выбор в пользу свободы от окружающей действительности?

Где-то в начале 90-х об этом самоощущении спел Вадим Кузьмин (более известный как «Черный Лукич», — кстати, начинавший вместе с Егором Летовым и всей сибирской компанией «панк-рокеров», но затем перешедший на такие тексты и музыку, что его стали путать даже не с «Наутилусом», а с «бардами»![43]). В довершение «натуральности», то есть «природности», «Черный Лукич» спел на народный лад, не очень-то похоже на стандартный «рок»:

Трудно пить свободу из пустой бутылки.

Трудно есть свободу из пустой тарелки.

Трудно воевать, кончились патроны, кончились патроны.

Помоги советом, помоги рукою.

Помоги кастетом, помоги клюкою.

Добивай меня, кончились патроны, кончились патроны.

Там все голубое, там мне слишком тесно.

Там для нас с тобою, там для них нет места.

Так добивай скорей, кончились патроны, кончились патроны.

(Кончились патроны, «Ледяные каблучки», 1994)

Здесь идеально моделируется ситуация, когда война против действительности оборачивается самоубийством, а рок-культура теряет внутренние критерии для различения самоубийства и смерти в бою.

3.3 Смерть в живой природе
Но больше всех о «природности» такой смерти, в которой теряется грань между самоубийством, естественной смертью и гибелью, спела Янка Дягилева — самая смерть которой в 1991 г. была официально записана как «несчастный случай или самоубийство», а среди друзей до сих пор ходит третья версия — об убийстве.

Тема смерти в творчестве Янки столь велика и обширна, что выходит за рамки настоящей работы и даже весьма далеко. Тут главная проблема в том, что, не имея соответствующих биографических данных, мы не можем решить, нужно ли рассматривать корпус Янкиных текстов в диахронии или в синхронии, — точнее, мы не можем решить, насколько одновременно все ее тексты были актуальны для нее самой. Почти все из них она продолжала петь до конца жизни, но ее жизни было так мало сроку, что и песен и стихов накопилось мало, — так что особого выбора у Янки не было. Можно быть уверенным, что все, практически, Янкины произведения сохраняли интерес для нее самой. Но каков был этот интерес — интерес ли читателя собственного дневника или еще и злоба сегодняшнего дня? Писала ли она все время об одном и том же, но с разных сторон, или же о разном? Чего окажется больше, если разложить траекторию ее идейного развития на составляющие, — движения ли по окружности или движения поступательного?.. Не имея даже методики, позволяющей приблизиться к ответу на эти вопросы, лучше пока что оставить в стороне Янку как личность, а говорить лишь о Янке, видимой сквозь янтарь сохранившей ее рок-культуры. Последнее проще: здесь весь корпус Янкиных текстов нужно рассматривать как единое и вполне неподвижное синхронное целое.

Это целое, скорее всего, не вполне соответствует «исторической Янке», но зато в самую пору «Янке керигмы» рок-культуры, то есть той Янке, образ которой сформировался посмертно[44]. Не будет особым преувеличением сказать, что это один рассказ об одной смерти, которая выглядит по-разному только в зависимости от точки зрения — то ли самоубийством, то ли естественным умиранием, то ли гибелью от врага. Можно надеяться, что в недалеком будущем мы получим соответствующее исследование из-под «пера» (гм... речь, конечно, о компьютере) Ю. В. Доманского, который дополнит очерком о Янке свои «“Тексты смерти” русского рока». Поэтому я позволю себе ограничиться лишь одним текстом Янки — который имеет для нас сразу несколько преимуществ: он вполне очевидно передает сложную природу смерти и столь же очевидно по своему образному строю соединен с остальной рок-культурой, а, кроме того, он и не очень широко известен, так как это не песня, а стихотворение.

По свинцовому покою глубины моей

Нерастраченных страданий темно-синих дней

По шершавому бетону на коленях вниз

Разлететься, разогнаться — высота, карниз

..........

Разобраться в колеснице долгого огня

Расстараться — отоспаться за стеною Дня

За чертою отлетевших просветленных душ

За глазами с пятаками круга не нарушь

...........

Погляди, махни рукою, слабо улыбнись

Отойди, постой в сторонке, к лесу обернись

Забери с собою небо в крапинках утра

Заверни в свое дыханье — нам уже пора

Уходить за перелески проливным дождем

Оставляя за плечами беспокойный дом

Обрывать последний стебель красного цветка

Забывать о чистом звоне свежего глотка.[45]

(Яна Дягилева, 1989)

Начавшись «стандартным» описанием самоубийства, стихотворение неожиданно заканчивается «красным цветком», что переворачивает всю картину. Гибель при попытке сорвать красный цветок — это гибель в борьбе с мировым злом, реальная гибель в борьбе, хотя эта борьба и велась гаршинским сумасшедшим. Безрассудная и даже сумасшедшая гибель в борьбе — для внешнего наблюдателя всегда выглядит самоубийством, но внутренне это качественно иное... и даже не столь уж безрассудное.

...И, кроме того, — это и природный процесс, восстановление нормального порядка, которого никогда не было в «беспокойном доме», и который теперь уверенно восстановлен «уходящим за перелески» столь любимым Янкой «проливным дождем» (опять нельзя не вспомнить ее Столетний дождь!).

А вот теперь то же самое — но через несколько лет после Янки: «Черный Лукич», песня, услышав которую по радио, никто бы не признал рок, — по мелодии что-то среднее между детской песенкой и «бардами» (написано в начале 90-х):

У окна

Дождь расскажет мне тайком,

Как он жил вчера,

Как он будет жить потом.

Я найду

Путь, который я искал.

Дождь возьмет меня туда,

Где луна висит меж скал.

Я во сне

Буду счастлив и едва ль

Я проснусь, но мне

Будет вас немного жаль

Я вернусь

Тихим ласковым дождем.

Я навею грусть,

Чтоб навек уйти потом.

(Дождь, «Будет весело и страшно», 1996)

Ключевые слова — «...и едва ль / Я проснусь» — так разделены стихотворной строкой, что «с налету» вместо них читается (точнее, слышится) «Я проснусь, но мне / Будет вас немного жаль». В обратном свете от этих ключевых слов видно, что «потом» в первой строфе относится ко времени после моей смерти, а вся песня оказывается таким же предчувствием очень скорого собственного ухода дождем, как и стихотворение Янки.

Присутствует и традиционная тема неразличимости смерти и самоубийства[46]. Размышления о собственной смерти именно «у окна» (эти слова занимают в тексте очень сильную, заглавную позицию) — да еще и с надеждой куда-то улететь вместе с дождем («Дождь возьмет меня туда, / Где луна висит меж скал») — это неброско, но зато весьма твердо заявленная суицидальная позиция. — «Путь, который я искал».

Водная стихия вообще особенно подходит для слияния с природой. Вот еще один пример из Янки:

...Через час оживу разноцветной рекой

Под дождем

Мелким ветром пройду над живой темнотой...

(Чужой дом, «Ангедония», 1989, написано в 1988)

А вот — из очень раннего Летова:

Глаза свернулись, как ежи, из горла хлещет кровь

Все тело превратилось в дождь, и я схожу с ума

(Не смешно, «Поганая молодежь», 1985)

И еще, из него же, уже цитированное: «пахнет летним дождем — кто-то только что умер» (Оптимизм, «Оптимизм», 1985).

Примеры можно умножить (чего стоит одна только Янкина Придет вода, 1990). Но не нужно.

Мы, собственно, говорили о том, что такая странная смерть, в которой теряется отличие трагической/героической гибели от самоубийства, является частью жизни — но жизни природы, а не индивидуума.

Это общий вывод «русского рока» рубежа 80-х и 90-х, одинаково характерный и для «панков», и для «артистов», сиречь, и для «почвенников», и для «западников». «Западнических» отличий было тут очень мало (если считать по идеям, а не по образному строю). Даже стихии у «западников» те же — вода у «Наутилуса»[47], ветер у «Агаты Кристи»[48]... В самом урбанистическом пейзаже — все равно то же самое:

Ищи меня бродящим под дождем

Среди седых дворов

Ищи меня в экранных новостях

И в цифрах номеров

Ищи меня, когда пройдет полдня,

Как завтрак был готов...

(Tequilajazzz, Я вышел..., «Авиация и Артиллерия», 1997)

И, наконец, вполне закономерно — в песне той же «Текилы», посвященной Янке, «естественная» символика дождя вполне сливается с урбанистической:

...Такая же, как и я,

Осенним небом довольна вполне

Всем это странно, но только не мне

.................

«Дожди в Ленинграде» — сказало нам радио

Нужно расслабиться медленно падая

Бархатным пеплом на стол, где полно стекла

Мимо пепельниц падая вниз

Мы с тобой пронеслись и укрылись страницами

Книг телефонных, где сотни имен всех таких же, как я

Но только ты так могла

Медленно падать сгорая дотла

Бархатным пеплом на стол, где полно стекла

(Tequilajazzz, Такая же, как и я, «150 миллиардов шагов», 1999)

3.4 Итоговый документ
Внутри бросающейся в глаза тенденции русского рока 90-х — отхода от какого-либо определенного типа музыки и других «рок-стандартов» — мы имели случай отметить еще и одну более частную тенденцию, не всеобщую, но проявляющуюся часто (не только у «Черного Лукича», но и у БГ в 90-е гг., у «Наутилуса»...): «рок-содержание» маскируется, почти зашифровывается — так что песня, почти до конца уже прочитанная в каком-то одном направлении, в какой-то момент резко выворачивается наизнанку. И обычно «замаскированным» содержанием оказывается именно смерть — точно так, как она же оказывается главным, хотя и замаскированным содержанием человеческой жизни вообще. Конечно, главным средством «маскировки» выступает музыка[49], но тенденция постепенно распространяется и на слова.

Теперь мы обратимся к такому тексту (словесному и музыкальному[50]), который мог возникнуть не раньше, чем подобная традиция укоренилась и стала приносить весьма зрелые плоды.

Умка, Тихая охота, «Кино из одуванчиков», 2000 г.:

Он знает места

Ест свежий снег с куста

Он видит незримый свет

Слышит бесшумный звон

Он хочет быть сном

И он уже сон

Там шорох лесных страниц

Там танец маленьких лиц

Там вертится в небесах

Сонное колесо

Он хочет быть всем

И он уже все

Ноги на вершок от земного праха

Тихая охота, на плече птаха

Чтобы не обидели, следи, кроха

Быть телохранителем — поди, плохо

Разве это тело — одно название

А душа пропела: до свидания

Он знает места

Темный лес читает с листа

Он видит бесшумный звон

Слышит незримый свет

Он хочет не быть

И вот его нет

Тихая охота пуще неволи

Ангелы не знают ни заботы, ни боли

Ангелы не знают ни злобы, ни страха

Ноги на версту от земного праха

Разве это тело — одно название

А душа пропела: до свидания

При беглом прочтении (прослушивании), когда замечается только наиболее заметное, текст воспринимается как романтический сюжет о ком-то, живущем в единении с природой и так праведно, что кажется (или на самом деле?), будто он не ступает по земле («ноги на вершок от земного праха») и проводит время в обществе ангелов. Сюжет — о какой-то «охоте» по типу соколиной, но вместо сокола на руке — «на плече птаха», которая служит «телохранителем» самому хозяину, а вместо убитых зверей или хотя бы сорванных ягод — «ест свежий снег с куста». «Тихой охотой» иногда называют и поход за грибами[51], — а «он» как раз «знает места»...

Всё это «отвлекающий маневр», которому, вдобавок, эффективно содействует музыка.

При более внимательном прочтении проступает иная картина: повесившийся человек в зимнем лесу, лицо задрано вверх и в открытый рот с веток ссыпается снег[52], на плече, действительно, сидит птица, труп от ветра поворачивается туда-сюда вокруг своей оси («Там вертится в небесах / Сонное колесо» — в системе координат с центром в самом повесившемся это должно выглядеть как-то так). «Охота», о которой поется, оказывается охотой на самого себя. Такова первая часть произведения (я отделил ее от второй пустой строкой). Вторая часть воспринимается теперь как экспликация первой на «мистическом» уровне. Теперь оказывается, что с ангелами собеседует не живой человек, а мертвый. Картина все равно, в каком-то смысле, идиллическая — но лишь в качестве апологии самоубийства: человек хотел очень многого, даже «быть всем», и он это получил... Художественная «теория самоубийства» выдержана в лучших традициях рок-культуры и с такой чистотой, которой, пожалуй, сама прежняя рок-культура не знала — ведь в рок-культуре размышления на подобные темы обычно сопровождались сомнениями и обсуждениями альтернатив, а здесь идеальная «правильность» самоубийства вне сомнений... И как раз это настораживает.

Теперь предлагается прочитать тот же текст с третьего захода — когда глаз начинают колоть там и сям какие-то нехорошие намеки. Почему это желания «быть сном» и «быть всем» сбываются тогда, когда поется о трупе, а не о его душе, но зато желание «не быть» сбывается как раз там, где ему сбываться, вроде бы, не положено — в компании ангелов? Это читается как намек на растворение трупа в природе (классическая, можно сказать, тема), но исключение души из хорошей компании за гробом. Еще худший намек — в игре омонимов заключительной «объясняющей» строфы: «Тихая охота пуще неволи». «Охота пуще неволи» — это ведь как раз та враждебная необходимость, о которой мы тут все время говорим, — которая загоняет носителей определенного мироощущения в самоубийство. Получается, что речь идет не о свободном прорыве из тисков действительности, а о принудительном заклании, как скота: предмет охоты — повесившийся, но охотник уже отнюдь не он сам... После всех этих соображений в названии «Тихая охота» совершенно явственно проступает имеющееся у всех на слуху и несущее весьма отрицательные коннотации (хотя нельзя сразу сказать, какие именно) выражение «дикая охота».

Где-то здесь внимательный читатель-слушатель принужден остановиться, но ему уже понятно, что вместо апологии самоубийства здесь какое-то разоблачение обмана, которым самоубийство является.

Литературовед, однако, может продвинуться еще дальше. Памятуя, что окончательный диагноз ставится только при вскрытии, он может поискать подходящий инструмент в ближайшем культурном контексте изучаемого произведения. Заранее ясно, что нужно найти непосредственный источник слишком многозначного выражения «дикая охота»: если такой источник есть, — а это априори всегда наиболее вероятно, — то можно будет определить круг авторских ассоциаций, легших в основу замысла.

Источник находится — это альбом «Nigredo» (1994 г.) Сергея Калугина и эфемерной группы «Дикая Охота», в записи которого участвовала подруга автора нашего текста Ольга Арефьева. Альбому предпосылается предисловие Сергея Калугина[53], которое, собственно, и является искомым источником (если и не совсем в буквальном смысле — то в том смысле, что именно «ту самую» «дикую охоту» имела в виду Умка):

— Что такое Дикая Охота?

— Это образ из скандинавского и германского фольклора. Где-то с образом Дикой Охоты связывалось полярное сияние. Выражаясь достаточно заумно, это амбивалентный образ — то есть с одной стороны, под Дикой Охотой подразумевались души, следующие в Ад, и их проводник назывался Дикий Охотник. Эта самая Дикая Охота ужасная с диким воем и гиканьем проносилась в темном небе над средневековой Германией. Вообще образ очень древний, уходящий в мглу столетий. <…>[54].

Теперь мы размотали до конца катушку ярких ниток и у нас осталась голая деревяшка: сюжет «Тихой охоты» — о том, как душу самоубийцы забрали в ад.

Впрочем, как раз деревяшка-то нам и не нужна: нас ведь не интересуют религиозные воззрения лично Умки или кого бы то ни было, а интересует лишь то, что можно отнести к рок-культуре в целом.

Поэтому мы остановимся на «третьем прочтении»: картина самоубийства, выписанная по лучшим канонам более, чем десятилетней традиции (для русского рока — совсем немало!), включая неприятный привкус, который «должны» (в этой традиции) оставлять подобные «правильные» (то есть наиболее логичные в этой же традиции) сцены.

На этом уровне — что бы ни решил автор сам для себя — так и останется непонятным, насколько «само»-убийство бывает добровольным: «тихая охота — пуще неволи»...

4. «Святые пустые места»
Несколько неожиданно для автора этих строк, Умка оказалась его Вергилием в потусторонней реальности, сопредельной русскому року. Некоторое объяснение этому можно придумать задним числом: Умка была участником почти всех тех процессов, о которых здесь говорилось (не с конца 70-х, но уже с начала 80-х), но, в то же время, ее взгляд всегда был и взглядом со стороны, — то ли она немного чувствовала себя участником фольклористической экспедиции, то ли просто эдаким ирландским скальдом при дворе норвежских конунгов... Во всяком случае, похоже (эту гипотезу следовало бы проверить в исследовании, для которого Умка уже давно стала весьма многообещающим материалом), что творчество Умки — не вполне «первично», а является чем-то вроде зрелой саморефлексии самой русской рок-культуры.

Как бы там ни было, мы еще раз вспомним Умкины слова, вынесенные в эпиграф к этой работе, — «а кто-то в это время вышел покурить на балкон...». Так, приблизительно, задумывался «рок-н-ролл» рубежа 70-х и 80-х гг. Будучи петербуржцем, трудно не вспомнить даже не балкон, а крышу на улице так называемой Софьи Перовской (Малой Конюшенной), на которую выходили обитатели квартиры Гребенщикова и их многочисленные гости (если кто-то, как я, не бывал там лично, то уж непременно имел знакомых, которые бывали, и регулярно)... Но дальше ситуация развивалась именно по Умке — совсем не так, как ожидали: «...и чует: ветер дует сразу со всех сторон».

Как сказал о тогдашних событиях Егор Летов —

Мир пробудился от тяжелого сна

И вот наступила еще большая весна

В этом весеннем урагане конца 80-х гг. сформировался тот русский рок 90-х, который мы знаем, и в котором все предметы завертелись вокруг одного: смерти. Появились произведения и даже авторы («Черный Лукич»), где тема смерти (в ее специфической для рока трактовке) остается едва ли не единственным признаком принадлежности к рок-культуре.

Рок-культура выработала определенное понятие о смерти, но так и не выработала — и не могла выработать — собственного понимания смерти.

В понятии смерти потерялись из виду грани, отличающие гибель героя от самоубийцы и жертвы несчастной судьбы. «Потерялись из виду» — не означает, что сами эти грани исчезли. Просто рок-культура не имела собственных критериев, чтобы их различить. Это и означает, что в рок-культуре не выработалось общего понимания смерти. Здесь каждый оставался предоставлен сам себе, своим личным верованиям относительно потустороннего мира.

Эти верования, как известно всякому, бывали очень и очень разными. Теоретически верование было возможно и православное — хотя практически не было[55]. Была, впрочем, некоторая попытка интуитивного прорыва куда-то в сторону Православия, и я более всего связываю ее с Янкой Дягилевой. Фактически, именно она сформулировала альтернативу, против которой возразить невозможно: Православие или самоубийство:

Святые пустые места — это в небо с моста[56]

Май 2001 г., оригинал статьи на Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

--------------------------------------------------------------------------------

[2] Умка, Про ураган, «Командовать парадом», 1999. Здесь и ниже все тексты рок-поэзии, когда другое не оговорено, цитируются по текстовым файлам соответствующих MP3 дисков серии «Русский рок» (М., 2000—2001). В случаях расхождения фонограммы с текстом предпочтение отдается фонограмме. При ссылках указывается название композиции, название альбома (если есть; если песня входила в несколько альбомов, то указывается только самый ранний), год выхода альбома или, если альбом не указывается, примерный год написания. Были использованы следующие диски: «Майк Науменко и группа Зоопарк», «Аквариум» (2 CD), «Гражданская оборона» (2 CD, с 5 альбомами Янки Дягилевой и 3 альбомами «Черного Лукича»), «Умка и Броневичок», «Tequilajazzz».

[3] К сожалению, пока что не существует полного обзора этого периода развития русского рока sub specie mortis. Наиболее внушительная подборка материалов — в кн.: Ю. В. Доманский. «Тексты смерти» русского рока. Пособие к спецсеминару. Тверь, 2000.

[4] См. обзор литературы и множество оригинальных наблюдений об этой особенности русского рока в: Доманский. «Тексты смерти»..., с. 6–7 и всю книгу.

[5] И. Кормильцев, О. Сурова. Рок-поэзия в русской культуре: возникновение, бытование, эволюция // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сб. 2. Тверь, 1998. С. 4–32. В настоящее время И. Кормильцев собирается пересмотреть многое из этой статьи в новой работе на ту же тему (личное сообщение автору этих строк).

[6] Сознавая, что проблема генезиса рок-культуры в советском обществе все еще остается почти не изученной с точки зрения социологии и других общественных наук, я приведу в качестве обоснования такого своего подхода лишь одно авторитетное свидетельство непосредственного участника событий (Илья Кормильцев, письмо ко мне от 4 марта 2001 г.): «Главное это понимание (и обозначение) — того факта, что в русском роке "социальный (или политический) протест" всегда был маргинален, а "протест" против "мiра сего" — централен. В конце 80-ых этот факт старательно замазывался рядом либерально ориентированных московских журналистов (в их интересах было представить рок как "протестное" движение в духе мировоззрения диссидентов-шестидесятников) и, увы, эта интерпретация проникла даже в школьные учебники и детские энциклопедии.

Все же, в основе своей (я не имею в виду пару-другую конъюнктурных коллективов) было это совсем не так и на "эксплицитном" уровне и на уровне самосознания — "коммуняки" рассматривались как всего лишь одна из категорий "взрослых", которые живут так "как будто все так и надо", ну может быть более опасная, поскольку властьимущая — и все».

[7] «Зоопарк» просуществовал до внезапной смерти Михаила Науменко (1955—1991), ранний «Аквариум» — до марта 1991 г., когда он был официально и торжественно распущен.

[8] Разумеется, я вообще не говорю о тех поэтах, которых в то время свободно печатали, — а только о тех, которых не печатали (иногда несмотря даже на членство в Союзе Писателей, полученное в 60-е гг. — как это было в случае В. А. Сосноры, в ЛИТО под руководством которого занимался тогда и автор этих строк), но зато читали. Для той, очень широкой, среды, в которой развивались и русский рок, и русская поэзия, и даже «самодеятельная песня» вся официально признанная советская литература не существовала.

[9] То есть, прежде всего, — новыми ритмами и новой лексикой; в очень малой степени (если говорить о начале 80-х) — новыми темами.

[10] Лето!

Сегодня сейшен в Ленсовета.

Там будет то, и будет это.

А не сходить ли мне туда?

(Майк Науменко, Лето — песня для Цоя).

[11] Об этом подробно: И. Кормильцев, О. Сурова. Рок-поэзия в русской культуре...

[12] Поколение дворников — начальная песня раннеперестроечного альбома БГ «Равноденствие» (1987).

[13] Так! (вместо «в Бозе», т. е. «в Боге»). Подозреваю, что Майк плоховато понимал значение этого выражения. Для рокеров того поколения это было характерно — употребление таких слов, которых они никогда не слышали в устной речи и поэтому безжалостным образом перевирали. Особенно много примеров можно привести из БГ: «Сирин» (вместо «Сирин» — в песне Сирин, Алконост, Гамаюн) и целый букет ошибок в нескольких словах — «светлой татью в нощи» (Навигатор; «тать» — мужского рода и означает «вор», отсюда и смысл евангельского выражения «тать в нощи»). «Западничество» рокеров 80-х фатально сказалось на их церковно-славянской образованности...

[14] Доманский. «Тексты смерти»..., с. 105–106.

[15] Примерно та же проблематика в песнях раннего «Аквариума» и Майка проанализирована мною под несколько другим углом зрения и на не пересекающихся с нынешними премерах в статье: «Попробуем здесь»: Церковь и современная культура (в печати).

[16] Суть этой религиозности в те годы афористически выразила одна моя тогдашняя знакомая, отзываясь об одном нашем общем приятеле: «он» научил «ее» «пить, курить, в церковь ходить».

[17] Это был краткий период перехода БГ на английский. Думаю, что песни БГ от этого не перестали быть фактом именно русской поэзии — как оставались именно русскими стихами написанные на французском стихотворения поэтов XIX в.

[18] Такая обстановка в питерских духовных школах и вокруг них, ориентированная на интенсивное общение с разными кругами интеллигенции, сложилась еще в 70-е гг. при митрополите Ленинградском Никодиме (Ротове) и поддерживалась после его смерти (1978 г.) ректором архиепископом Тихвинским Кириллом (Гундяевым; ныне митрополит Московской патриархии) до его насильственной отставки в 1983 г. После отставки ректора академический микроклимат стал разрушаться, но все же инерция «старых добрых времен» чувствовалась до конца 80-х. Затруднительно сказать, имело ли все это хоть какое-нибудь отношение к реальному Православию, однако, для новейшей истории петербургской интеллигенции «Академия» оказалась чрезвычайно значимой.

[19] «Сайгон» (открылся 18 сентября 1964 г.; день рождения «Сайгона» всегда отмечался торжественно его завсегдатаями) оставил особенно большой след в поэзии и изобразительном искусстве 70-х, но и рокеры 80-х успели внести изрядный вклад в его историю. Чтобы в этом убедиться, можно взять компьютерные диски «Аквариума» и провести автоматический поиск на слово «Сайгон». Эпитафия «Сайгону» — песня Умки Маленький двойной («Ход кротом», 2000 г.); музыка этой песни связана исключительно с традицией рока, но слова вполне универсальны — подходят если не ко всем, то к большинству категорий завсегдатаев «Сайгона». Происхождение неформальных названий питерских кафе от иностранных городов («Сайгон» был едва ли не первым в этой длинной серии) имело политическую подоплеку: название очередного города было на слуху в связи с какой-нибудь руганью на его счет по советскому радио. Так появились еще и «Ольстер», «Тель-Авив», «Рим»...

[20] Может быть, единственным исключением является Ольга Арефьева, которая пришла к чему-то похожему на БГ 80-х уже в московской среде «православного бума» 90-х. «Православие» К. Кинчева («Алиса») или Романа Неумоева («Инструкция по выживанию») имеет совершенно другую природу.

[21] В процессе предварительного обсуждения этой статьи я, к великому своему удивлению, обнаружил, что нынешнее молодое и даже не самое молодое поколение уже не знает значения этого слова, общепринятого в разговорном русском языке молодого поколения 80-х. Итак: «дабл» означает нечто двойное, чего не может достигнуть лирический герой, поскольку застревает на счете «раз»; это «нечто двойное» является, собственно говоря, английским названием буквы W, которая здесь выступает как pars pro toto для аббревиатуры «WC».

[22] БГ нашел выход, подходивший лично для него, — он стал с большой скоростью перерабатывать все новые музыкальные стили и религиозные или квази-религиозные представления. Вполне очевидно, что это влияло далее на эпигонов Гребенщикова. Однако, подозреваю, что влияние на собственно идейную (а не стилистическую) эволюцию русского рока поздний «Аквариум» почти не имел. Во всяком случае, не может быть и речи о том, чтобы сравнивать это влияние, если оно было вообще, с влиянием «Аквариума» раннего.

[23] К альбому Егора Летова «Поганая молодежь» (1984; вторая версия — 1985) я бы не отнесся с должным вниманием, если бы не указание Марины «Вечно Печальной» Чумаченко, за что я ей чрезвычайно благодарен. Особо благодарю также Марию Троицкую, неизменно помогающую мне разбираться в перипетиях сложной истории панк-рока и не только его одного.

[24] Тогдашнему сибирскому «панк-року» еще совершенно не было присуще «почвенничество» (если называть этим словом открытость по отношению к музыкальному и поэтическому русскому фольклору), которое станет столь характерным для сибирского рока уже в конце 80-х.

[25] Из неизданного магнитоальбома группы «Посев» (предшественницы «Гражданской обороны») «Реггей, Панк и Рок-н-Ролл» (1983) — первого альбома Егора Летова. Благодарю Марину «Вечно Печальную» за сообщение мне текста, записанного с магнитозаписи тех лет. Все пять альбомов группы «Посев», а также первый альбом (бутлег) «Гражданской обороны» «Душевные песни» (1984) были мне недоступны.

[26] Вадим Кузьмин («Черный Лукич»), интервью О. Аксютиной от 25.12.98, г. Новосибирск // О. Аксютина. Панк-вирус в России. М., 1999. 269–270.

[27] Егор Летов, интервью О. Аксютиной от 13.05.98, г. Омск // О. Аксютина. Панк-вирус в России. С. 261. В конце этого пассажа чувствуется, конечно же, скорее, нынешний, а не тогдашний Летов.

[28] «Гражданской обороны» — группы Егора Летова.

[29] Группы Романа Неумоева.

[30] Группы Янки Дягилевой, под маркой которой вышел ее первый магнитоальбом «Деклассированные элементы» (1988).

[31] Повесившийся музыкант «Гражданской Обороны».

[32] Интервью Олега «Манагера» Судакова К. Мишину, лето—осень 1992 г., Омск—Москва—Омск // О. Аксютина. Панк-вирус в России. С. 295. См. весь текст этого очень важного интервью. В том же интервью (с. 298) на вопрос о философских предпочтениях называются, из числа русских философов, В. В. Розанов, К. Леонтьев, «ну и, быть может, Н. А. Бердяев» — с оговоркой, что «...это упирается в такой момент, что какие-то вещи мне просто невозможно достать и прочитать».

[33] Название песни Майка из альбома «Blues de Moscou 2» (1981).

[34] Более поздняя версия этой песни издана в составе альбома «Поганая молодежь (версия 2)» в 1985 г. уже от имени «Гражданской Обороны»; первая версия того же альбома (1984) — еще от имени группы «Посев» (неиздана). К сожалению, не могу сказать ничего конкретного о том, насколько летовский «Зоопарк» был вдохновлен майковским.

[35] Об этом подробнее — в моей статье «Попробуем здесь»...

[36] Я привел лишь немногие примеры из их песен, которые были в то время прямо-таки переполнены мотивами смерти.

[37] Интервью Олега «Манагера» Судакова К. Мишину, с. 302–303.

[38] Некоторую актуальность в конце 80-х имела тема разочарования в наркотиках: см. особ. Система Егора Летова (ок. 1990 или чуть раньше; припев «я сяду на колеса, ты сядешь на иглу» приурочен к заведомо бесперспективной ситуации «очередь за солнцем на холодом углу») и его же тексты из альбома «Некрофилия» (1987), где в весьма ироническом контексте упоминаются и битловская Lucy in the Sky (известный гимн LSD; название этого наркотика Beatles зашифровали уже в самом названии песни Lucy in the Sky with Diamonds) и «благая травка, великий Джа» (т. е. вошедшее в моду в 70-е гг. на Западе и в 80-е гг. в России «растафарианство», понятое как увлечение марихуаной с некоторым налетом «мистики»)…

[39] См. эту классификацию в: И. Кормильцев, О. Сурова. Рок-поэзия в русской культуре...; иером. Григорий (В. М. Лурье). «Попробуем здесь»... Называя сибирский рок «панковским», я, конечно, сознаю, что исключаю из этого определения «Калинов мост», группу вполне сибирскую и в высшей степени «почвенническую», но никак не «панковскую». Интуитивно мне кажется, что и эта группа не стояла в стороне от той динамики идей, о которой мы здесь говорим. Однако, она столь своеобразна, что нуждается в совершенно особом изучении, — которого, несомненно, вполне заслуживает.

[40] Тема «весны» как кануна смерти заслуживала бы самостоятельного исследования. Янкин Столетний дождь (1988 г.), — кажется, наиболее «чистый» образец подобного образного строя. Вспоминается также «Мы идем в тишине по убитой весне» — песня «Черного Лукича», исполнявшаяся также и Летовым. Интересно, насколько такая «весна» специфична для рока.

[41] Для понимания текста этой песни и ее «общекультурного» значения нелишне напомнить, что она была издана (разумеется, в Самиздате) в виде отдельной брошюры с иллюстрациями «Митьков» (чьи ключевые слова «дык» и «ёлы-палы» употреблены здесь в качестве кода). Это было одно из концентрированных выражений «романтизированной» религиозности начала 80-х:

Мой лирический герой сидит в Михайловском саду,

Он курит папиросы у всех на виду,

Из кустов появляются Иван и Данило,

Он глядит на них глазами;

Он считает их персонажами собственных книг,

Он думает, не стал ли он жертвой интриг,

Он думает, не пил ли он чего-нибудь такого,

Дык, не пил, елы-палы, нет…

В исполкоме мне скажут; "Это чушь и это бред!",

Но я видел исполкомы, которых здесь нет,

Они сам себе сельпо и сам центральный комитет…

— Романтическим самообманом была, разумеется, именно вера в такие «исполкомы, которых здесь нет» (ведь эта вера была вполне серьезной, хотя и несерьезно формулировалась).

[42] Иером. Григорий (В. М. Лурье). «Попробуем здесь»...; и его же, «Правда всегда одна», но она не здесь, или Что видно из «Наутилуса» // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сб. 4. Тверь, 2000. 114–125.

[43] В знаменитой интернетовской Библиотеке Мошкова его тексты перенесли из раздела «рок» в раздел «барды». Это лишний раз доказывает условность для так называемого «русского рока» каких бы то ни было стилистических признаков. В принадлежности нынешнего «Черного Лукича» к традиции «рока» можно убедиться, только вчитываясь в тексты песен, — по крайней мере, в каждом из последних альбомов найдется несколько таких ключевых песен, которые отбросят свет на все остальные. (Об альбоме как характерной для русской рок-поэзии форме поэтического цикла см.: Ю. В. Доманский. Циклизация в русском роке // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сб. 3. Тверь, 2000. 99–122). Сам «Лукич» говорит так: «...И даже сейчас, записав в 1996 году “Девочка и рысь”, я считаю это панк-роком, несмотря на то, что чисто формально там нет панк-рока, музыкально» (интервью О. Аксютиной от 25.12.98 // О. Аксютина. Панк-вирус в России. С. 270).

[44] По-моему, это тот случай, когда научный аппарат Бультманна можно использовать в мирных целях, а не для стрельбы по Новому Завету. Замечу уж заодно, что изучение разного рода светских «культовых фигур» очень много теряет от невостребованности в них таких методик, как критической агиографии болландистов или протестантской новозаветной критики.

[45] Егор Летов, Яна Дягилева, Константин Рябинов. Русское поле экспериментов / Подготовка текстов Марины Тимашевой. М., 1994. 216. Цитирую с исправлением опечаток, в том числе одной, особенно досадной, т. к. ее повторяют в многочисленных переизданиях в Интернете: должно быть «за глазами с пятаками» (имеется в виду народный обычай класть пятаки на глаза умершим), а напечатано — «пятками».

[46] Благодарю Т. А. Сенину, которая привлекла мое внимание к этому смыслу песни.

[47] Особенно в Музыке на песке («Наугад», 1990) и в 20000 («Титаник», 1994).

[48] Особенно в Ковре вертолете («Чудеса», 1998), который теперь воспринимается как что-то вроде прощального слова автора музыки, скончавшегося 1 марта 2001 г. Александра Козлова (1960—2001).

[49] Наиболее стандартный прием — выбор беззаботных мелодий и даже музыкальных цитат для наиболее «тяжелых» текстов. Это черта была свойственна не только питерскому и уральскому року, но и сибирскому: ср., например, «Детские песенки» Егора Летова (с таким подзаголовком вышел альбом Прыг-скок, 1990 г.).

[50] К сожалению или счастью, но моя неспособность анализировать музыку превосходит неспособность нашей компьютерной техники свободно оперировать музыкальными файлами. Но все же мне жаль, что я лишен возможности процитировать 3,74 МВ музыки.

[51] Благодарю О. В. Митренину, обратившую на это мое внимание.

[52] Как мне любезно указала О. В. Митренина, лицо повешенного должно быть обращено вниз. Однако, если настаивать на фотографической точности всей картины, то фраза «ест свежий снег с куста» предполагает труп с обращенным кверху открытым ртом. Вероятно, мы имеем здесь небольшую поэтическую вольность: все интересы повесившегося были направлены «вверх», что передалось и его поэтическому образу.

[53] Цитирую по сетевой публикации: Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться.

[54] Продолжение этого текста не может иметь отношения к нашему случаю, и потому я процитирую его только для порядка: «Существовала и христианская трактовка этого образа, и в христианстве этот символ толковался наоборот, как достаточно светлый — образ Дикого Охотника часто связывался с королем Артуром.»

[55] Это тоже, готов сознаться, спорный тезис. Я изложил свою точку зрения подробно в статье «“Попробуем здесь”... ».

[56] Янка Дягилева, Ангедония, 1989. Более полная цитата: «Святые пустые места — это в небо с моста / Это давка на транспорт по горло забитый тоской...». Если «святые места» оказываются пустыми, а в реальности вместо этой пустоты есть только «давка на транспорт», — то путь «в небо» (в то, что тогда заменяет Небо) давно уже указан Кирилловым из «Бесов» Достоевского. Сама Янка была, однако, верующей... Впрочем, вынужден признать гипотетичность всех своих мыслей о религиозности Янки Дягилевой — по причинам, указанным выше (разд. 3.3).

*- В православной среде этот автор однозначно расценивается как сектант. Однако конструктивнее абстрагироваться от этого и сосредоточится только на тезисах статьи.

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться
Статья Олега "Манагера" Судакова
ИСКУШЕНИЕ ДОСТОВЕРНОСТЬЮ СЧАСТЬЯ
Вольное размышление после статьи Романа Неумоева «Рок, гибель, Смерть и Свет Православия».

Спойлер
…Закончился ещё один период русской истории, а проблемы культуры всё так же требуют разрешения. Дело не в идеологах могущих определить направление ответа, а в механизмах воздвигающих тупики проблем. Идеология способствует лишь временной консервации таковых механизмов, но жизнь постоянно активирует их, взламывая официальный контроль, и в искусстве проявляется тема, а художник вновь ищет ответ. Не всегда очевидный, кому-то спорный, а для кого-то и вовсе неприемлемый, но людей слишком много и все они как-то разделены, чтобы с первого раза для всех слоёв найти некий универсум. Посему вновь и вновь, столетие за столетием люди пишут, играют, сочиняют, доказывают и декларируют, выстраивают схемы и задаются вопросами СМЫСЛА. Среди них оказались и рокеры.

Этот народ возник где-то в Америке лет пятьдесят назад, а после распространился по всей Земле. Среди художников это самый молодой цех, как по времени существования, так и по возрасту самих творцов. Всего два поколения на всю эволюцию разума. В рок-н-ролл приходят одновременно с инициацией во взрослых людей. Некоторые остаются там до смерти, а иные забывают рок через десяток лет, но за пол века их след стал столь очевидным, что помыслить реальность без этого явления невозможно. И это действительно феномен – параллельная цивилизация общеизвестному ходу бытия, со своими мифами, героями, правилами и мечтами. Без государств и континентов, без спецслужб и президентов, без войн и контроля. Каждый из входящих может быть кем угодно, но становиться кем-то благодаря действительной мощи своего взгляда. Однако рокером не заказано быть никому, и спрашивают с него, как со всякого другого. Словно незримый мир, существующий только в душе и только для неё, везде и одновременно нигде. Носители музыки не в счёт – лишь дверцы в запутанный лабиринт звуков.

Художник, неважно в какой сфере творящий, воплотившись в произведение, имеет влияние, а оно может быть не только опасным или вредным, но и полезным и эта дилема требует посредника, в определении направления понимания. Это необходимо не столько государству, сколько потенциальному балансу среди граждан, дабы не опрокинулась жизнь, и хаос не воцарился среди людей. Посему возникли всевозможные структуры, осуществляющие обратную связь между реакцией людей на искусство и самим художником. Отношение между людьми и художником видны по его степени популярности, но граждане всегда неоднородны и сбиты в группы, касты или партии. В СССР обратная связь была и в КГБ, и в идеологи КПСС, и в союзах писателей или композиторов, и в профсоюзах и в общественном мнении. Теперь это Русская Православная Церковь (РПЦ), СМИ, партийные группы, общественное мнение, авторитеты с харизмой, спонсоры с рекламой и сборы от продаж. Кто из них может быть наиболее точен и бескомпромиссен в оценках? Как правило, все вместе и каждый в отдельности, уж такова суть демократии – не посаженный в тюрьму имеет право быть, а стало быть, и прав. Остановимся на возможности Православной Церкви осветить страсти рокеров и взвесить их.

1. НАСКОЛЬКО ПОНЯТНО СНАРУЖИ.

Одним из путей в Ад, приготовленных Сатаной для современного человека, по мнению о. Лазаря («Образы искушения современного человека») является рок-музыка и создана она в Преисподнии. Создана она, как особый способ отражения реальности музыкантом. Вообще музыка не имеет источником Силы Тьмы, но именно рок-н-ролл и любое его воплощение несёт на себе зловещую печать. Таков главный лейтмотив книги афонского монаха.

Очевидно, что и предтеча «белого блюза» блюз «черный» является ещё более короткой дорожкой во Тьму, хотя прямо об этом и не говорится. Наверное, и люди делающие бизнес на роке сношаются с лукавым, да и слушатели тоже заглядываются на соблазнительные картинки того света. Так на вскидку, как минимум пол миллиарда людей повязаны в той или иной степени таким опасным увлечением. Впрочем, неважно, достаточно самого обвинения. Понятно, что речь ведётся о наркотиках, сексе и страстях постоянно сопутствующих именно такой музыке.

Архиерей Русской Православной Церкви иеромонах Григорий рассмотрел этот феномен на примере независимых отечественных рокеров – Летова, Дягеливой, Лукича, Умки, Наутилуса, и пришел к созвучным результатам: либо ты выбираешь Жизнь, либо тянешься к Смерти, а значит, всё более погружаешься во Тьму. Таков расклад отношений.

Мне кажется такой взгляд несправедливым и довольно одиозным. Провести детальный анализ в отдельной статье довольно затруднительно, но несколько поразмышлять на эту тему и высказаться вполне возможно.

Рок в Америке возник, как реакция молодёжи на жизнь предложенную старшим поколением. Чопорное и выверенное на годы вперёд существование тяготило, от природы подвижную и склонную к развлечениям молодёжь. Ей хотелось освободиться от опёки и родительской воли, попробовать собственный путь, проявить себя по иному, среди таких же, чтобы весело и азартно, во всю силу молодого тела и нахлынувшее право решать свою судьбу. Будущий колледж или престижный университет не позволял удовлетворить проснувшиеся желания, а напевать и танцевать слащавые песенки по шаблону большой эстрады казалось старомодным и скучноватым. Естественно речь не шла о протесте или глобальном гражданском конфликте, просто старая проблема отцов и детей, в который раз нашла новое проявление. Ансамбли существовали во многих школах и колледжах, и прорыв Элвиса стал удачным запалом для них. Шоу-бизнес подхватил начинание, и рок распространился по штатам подобно лавине. Не последнюю роль в этом сыграли негритянские блюзмены.

Стране высокого благосостояния, шагнувшей в послевоенную эпоху, требовалось выплеснуть накатившую радость от прогресса и стабильности. Так что переизбыток радости, скорее всего и стал главной причиной появления новой музыки. Этот переизбыток впоследствии стал именоваться драйвом. Дети быстро взрослели, а официальная эстрада с её нейтральной поэтикой зауживала накатившую удаль, не отражала контретики пацанов и девчонок. Хотелось летать, быть по-другому взрослым и явно слышать что-то про себя. Можно вспомнить сёрф пятидесятых и улыбка пробежит по лицу. Народилась альтернатива, необычное, но всё же самое, что ни на есть, народное творчество и его пришлось принять со всеми потрохами. Оно быстро перекинулась через океан и прижилась. Там было тоже. Чего философичного в ранних «Beatles» или «Hollies»? Безудержное веселье, любовь томление и азарт молодости. Я думаю, то время было суматошным, бесшабашным и совершенно безобидным. Но грянула война, и Африка с Вьетнамом расчленили благодушие симпатичных рокеров.

Смерть, суицид, боль и мрак появились в песнях из жизни, из Сонг Ми и Сайгона, из Родезии и Биафры, и рок-н-ролл навсегда лишился наивности ветреной юности – мир лопнул по швам и хрип его разлетелся по струнам. Психоделия хиппи стала ответом американским и английским папашам и поддержавшим их современникам. Снова пришлось пригубить крови, дабы опрокинулась Восточная Империя Зла. И шестедисятникам было, что сказать – рок взлетел на невиданную высоту патриотичности и осознания Бытия. Это был голос, не обрамлённый канонами, консерваториями и правилами, вскипевший жаждой слова, и громыхнувший тысячеголосой полифонией переливающегося серебра. И что? Это придумал Сатана и спроектировал Адский совет падших духов?

Тогда придётся потянуть вослед Кеннеди и Джонсона, английскую королеву и бельгийского короля, немецкого канцлера и французского президента. Ведь Африка была гигантской колонией белого брата, и он умело обирал её пока чёрный бунт не вышвырнул его в Европу. Наверное, несколько миллионов вьетнамцев и африканцев, расстрелянных за чей-то банковский счёт пострашнее предчувствия смерти в какой-то песне. И ЛСД синтезировали в лабораториях не парни с гитарами, а коноплю сажали на полях не восторженные поклонники чьей-то группы. Хотя как способ забыться от лицемерия беспринципных политиков травка канала, уж лучше раствориться в грёзах, чем стрелять или знать запах напалма. Впрочем, секс тоже никто не отменял со времён Адама и уж ежели Закон позволял многоженство мормонам и повторный брак гражданину, и не препятствовал проституции и порнографии, а противозачаточные таблетки опрокинули пуританство то, что спрашивать с рокера и чем прикрыть ханжество облеченное в государственный институт стабильности? Сексуальная революция лишь скопировала сокрытое благопристойностью отношение полов буржуазного мира, и теперь это стало нормой безо всякого рока в любой ероамериканской стране.

Ничем особенным рок не отличен от других форм государственной жизни и скорее инспирируется ею в тяжкие грехи. Однако батюшки не осмеливаются обвинить в сатанизме существующий порядок и осуществляющие его институты государства. Достаточно оказаться на Нью-йоркской или Токийской бирже, чтобы ощутить такой драйв, такую иссушающую страсть плоти, что из глотки помимо воли рванёт – слуги богомерзкие лукавого бесстыжие толчки! Но ведь нельзя, не положено священнику обвинить структуру власти, ибо право её дано свыше. Тогда надо разобраться, где кончается власть Лукавого и начинается власть Божия и ежели власть проистекает от Бога, то, как она совращает своих граждан, что они становятся виновными в её деяниях, а она, власть, и ни при чём. С больной головы на здоровую переложить можно, но надо ли? Даже если закрыть весь российский рок, выветрить и забыть, то вряд ли прекратятся заказные убийства и наркобароны не разрыдаются от содеянных злодейств, да и девочки по вызову не переведутся и самоубийства не прекратятся на нет. Разве блатных шансонье на порядок вспучится и шоу-эстрада обоймёт форматным сленгом приутихшую страну. Можно подумать в попсе не сношаются, не пьют, не торчат и не мрут, наложив на себя руки, да и безо всякой музыки весь этот разврат преуспевает от самых начал. А поклонники Иванушек или Мумитроля, я думаю, побезумней будут Летовских фанов или Лукичёвских слушателей, да и помногочисленней, да и поглупее, может и поразвращеннее.

2. ВЫСВОБОЖДЕНИЕ ПОД ПРЕДЛОЖЕННЫЙ ПРЕСС

Что в итоге – одиозность и непонимание, вот что. Но от чего взялось такое мнение, дыма без огня не бывает? Свобода – вот единственная и скрытая причина всех обвинений. Ведь трудно из-за монастырских стен знать до точки происходящее в столь специфической среде, как рок-н-ролл. Это нужно послушать альбомов сто, восторгнуться какой-нибудь группой, со сцены залобать, эдак с годик-другой, окунуться в среду, потом вернуться, измениться и вот тогда – оценивай. А со стороны – шум, грохот, жаргон, дым, алкоголь, споры и словно что-то ещё, весь этот котёл удерживающее и это «что-то» нужно поименовать. По большому счёту мир вообще греховен для священника, а столь яркое и броское пятно не подчинённое никому и ничему привычно-обыденному, как не посчитать плотскими страстями от думок Сатаны? Ведь очевидно и выпирает по действию, да и рокеры-фаны от Слова Божия не колеблются.

Но если Свобода, значит, что-то сдерживало, была зависимость и стремление выпутаться. От кого, для кого и куда? Эпоха послевоенной стабильности породила специфическую инверсию в социуме – народилась безапелляционная убеждённость в правильности, выбранной жизни. Это касалось и нас и их. Постепенно исчезала необходимость отслеживать происходящие в обществе процессы, стало казаться, что по-другому и не выйдет, а возникающие в государстве тревожные моменты представлялись временными трудностями. Появилось замалчивание, а закончилось ложью во спасение. Молодому человеку, с обострённой, в отношении взрослого, совестью, чётким делением явлений на «плохое» или «хорошее», со стремлением к красоте и правде было трудно принять стереотип государственной успокоенности, особенно ежели он видел обратную картину. От этого и появилось желание уйти, выйти наружу, услышать очевидную правду, а не компромиссный эрзац родительского высокомерия. А если учесть политизированность русского человека, его вечный поиск СМЫСЛА, вопросов не останется вовсе.

К примеру, «Гражданская Оборона» в конце восьмидесятых стопроцентно воплотила этот порыв в СССР. Появился другой стиль, другой слог, другой язык и другой эталон, малопонятный и несколько пугающий со стороны. Возникла новая формация людей, своеобразная каста. По иному зазвучал Маркес или Картасар, Гессе или Селинджер – там было и про нас и для нас.

Жар юности трудно упаковать в однообразную судьбу работника, ведь из жизни исчезла обоснованность её величины, она съёжилась до исполнения долга и отправления нужд. А тут драйв поперёк и возможность видеться с себе подобными, не порознь тягать взрослую лямку, но продлить очарование детской мечты, по настоящему и при собственном участии. Стало возможным проверить многие догадки и услышать другие мнения. Натурально народная инициатива, воплотившаяся в объективной реальности, названной Рок. В шестидесятых это вылилось в противостояние хиппи и обывателей – расстрел демонстрации детей цветов в Чикаго или волнения студентов Франции. Общество было не в состоянии предложить что-либо положительное, кроме смирения перед заработком, да и то лживого – Ги Дебор в «Обществе спектакля» разложил предложение мистера Буржуа. Церковь же Запада уже давно перестала быть эталоном правды и чести, а наша ещё не возродилась. Видеть всюду бесовские козни, было характерно Средневековью, но по прошествии тысячи лет Князь мира не овладел душами прихожан и не отвратил их от Бога. А очередное обвинение могло вызвать лишь улыбку. К тому же мирное сосуществование церкви Сатаны и Христианства, само по себе говорит об одиозности.

Не могут понять батюшки этой простой истины, ребятам хочется настоящего, вот они и придумали его сами и живут им, а внешняя двусмысленность плоти, присутствует как отмежевание и чрезмерная горячность, но не самоцель. Ну а коли, Диавол хозяйничает здесь, тогда вся жизнь есть проявление его Богоборчества и необходимо менять способ сосуществования землян, как скольжение в Ад, трубить о целом, а не порицать малую часть, которая сама хотела бы отойти от порочности и ощутить праведность. Но невозможно это – Церковь давно часть государства и верует его Боголояльности.

3. ОБРАТНАЯ СТОРОНА СУИЦИДА.

Я намеренно остановился на причинах возникновения и внутреннем существе рока несколько подробно, опустив конкретное воплощение в реальности этого существа. Мне кажется, многие слегка принижают значение внутренней пружины этого феномена, и смысл искажается. Впрочем, ещё вернёмся к этому вопросу.

Не столь важно анализировать западных музыкантов – всякий осуществит эту работу довольно легко, но вот наши родные рокеры это совсем другое дело. Тема СМЕРТИ и СУИЦИДА стоит на значительном месте в их творчестве и конечно не охватывает его целиком. Понятно, насколько шокированы, бывают сограждане, услышав «Непрерывный суицид» или «Харакири». И что? Л. Андреев не написал «Красный смех», а Л. Толстой не размышлял об этом в «Анне Карениной»? Смерть всегда была для человека мерилом ценности любви, при её исчезновении. Быстро лишившись иллюзий детства, столкнувшись с варварством окружающей реальности и постигнув невозможность полного счастья, поневоле съёжишься отвращением к миру и большее его отрицание, есть насильственное небытие. Причём часто, как метафора, как отрицание окружающего бытия сердцем. О мести или борьбе с ним речь не ведётся в прямую – уголовно наказуемое подстрекательство.

Вообще, заглядывать в лицо смерти способен только потерявший, что-то дорогое для себя и не желающий смиряться с этим. Существует, конечно, эстетика мрака и мистики у металлистов, но это вопрос к психике человека. Человеку нравятся схватки с монстрами, собственно вся его история – это история войн и эволюции государственных формаций и каждая последующая уничтожает предыдущую. Некоторые поэтизируют этот процесс, скорее от неспособности понимать реальность, а сон разума рождает чудовищ. Кстати среди металлистов немало поклонников Врага рода человеческого. Так что рок возник, как воплощение радости и веселья, мрак на него нагнала сама жизнь, действительно диковатая при последовательном рассмотрении.

Обвинения в шаманизме и надвербальном зомбировании предполагают в музыкантах склонность или принадлежность к религии азиатских народов, видению духов или последовательном проведении определённых и неблаговидных целей посредством внушения словом. Для отечественного рокера, при крайней стеснённости в средствах выражения – группа на сцене, без шоу-балета, света, костюмов, театрализованности, эти обвинения нелепы и бестолковы. Наоборот, крайняя суровость на сцене отличает независимых от попсы, с их спонсорами и необходимостью продуманного имиджа.

Насчет внушения или информационного удара и вовсе палка о двух концах – любой говорящий на публике пытается убедить её в целесообразности своего мнения. Даже балет. С появлением речи люди негласно приняли право на речь знающего или желающего сказать. Но ведь этот певец может стать кумиром и тогда слушатель не сможет верно разобраться, поддавшись обаянию голосистого пророка? Ага, году в девяносто первом, когда выбирали первого президента на Ельцине лопухнулись миллионов сорок. Ничего, не осатанели. Наверное, это страх перед наглым юнцом или зависть – его слушают, а меня родителя или политика нет. Ну и приписывают ему магию, выкупленную за душу у лукавого или невольную к тому склонность. Обвинение слишком серьёзное, чтобы бросаться с досады.

ДРАЙВ – КАЙФ – ТЕКСТА или выражаясь по-русски энергия, наполненность, подъём – радость, восторг, чувство высокого – понимание, правда, знание о смысле. Я так думаю, что ныне такое бессовестное время, что и биржа становится храмом, и налоговую полицию могут поименовать духовником. Кто платит, под того и строят. Всё можно опорочить, выбрав удобный эталон, ведь общего то нет. Что там написал И. Соколовский, не знаю, только ежели кому-то хорошо от песни, то чувство в нём уже есть, оно реально, а слова так и лежат в журнале, хоть на нет изойдись. Конечно, можно обратиться к авторитету Церкви, к Завету, но до сей поры, не было от Патриарха или Священного Синода указания о роке и его ужасной опасности. Впрочем, как и об искусстве и любой другой деятельности современного человека. А когда появляются от отцов Церкви обвинения, хотелось бы знать, как так происходит, что батюшка знает присутствие чёрта, а самое Церковь сторонится и сколь смирен тогда священник, ведь не более же он другого верующего перед Богом, а последний (верующий) может и обидеться, то бишь искуситься? Вопросы непростые, когда задумаешься о современности и вдруг расцветших в последние десять лет грехах, словно чёрта из коробочки выпустили не в Америке пятидесятых, а в России девяностых. Кстати ох и поубавилось за это время от рока нашего, что думаешь, а не противное ли дело Тьме было размышлять на шести струнах?

4. СБЕЖАВШИЕ ГЕРОИ РОК-Н-РОЛЛА.

Так и не удалось составить Целостное Мировоззрение служителям «рок-н-ролльного храма», а вопрос о Жизни и Смерти, Правде и Счастье остался неразрешённым. Именно, по-другому и быть не могло: за тридцать лет лишь очертишь границы, да направишься к ответу, набив шишек и уязвившись неопределённостью. Христианская Церковь насчитывает две тысячи лет – восемьдесят поколений супротив одного у отечественного рока, да и Слово было от Бога. Философия современного человека насчитывает около пятисот лет и двадцать поколений соответственно. Но разве дело художника выстроить Систему взглядов понятную всем и всеми принятую? Вряд ли. Однако также вероятно, что система взглядов существовала, но в силу специфичности явления так и не была замечена, а может, и не захотели признать её наличае.

Любой хиппи или панк довольно чётко понимал, что ему нужно, а наши независимые также были осведомлена о собственных ценностях, но естественно этого было мало, ибо не было источника и явно означенных последователей, массово осуществивших внутреннюю традицию. А им и не нужно было обозначиться перед современностью, достаточно быть здесь и сейчас. Индейцев Америки приняли за последователей Сатаны конквистадоры и католические священники, только потому, что жили они по-другому. Через пятьсот лет повинились за убиение оных. В традиции Церкви считается нормой отрицать любое нововведение жизни, а после негласно принимать, как проявление естества. Так было с Искусством и Наукой, Протестом и Бунтом, с Эмансипацией и Медициной, а ныне лекарства и очки, автомобили и оргтехника, электричество и масс-медиа освоены с должной деловитостью. Всё, что во благо Господу есть благо, а рассудит лишь Бог. Но в нашем случае дело в самих лидерах, в Летове, в Неумоеве, в Кузьмине, в Дягелевой, в Умке, в Шевчуке, в Гребенщекове и других.

Спрашивают обычно с лидеров, а лидеры нынче потерялись. Одни приняли реальность и заняли в ней свою нишу, другие погибли, третьи сопротивляются и выживают одновременно, а, в общем, померкли все. Начинали протестом, завершили тиражами, были во главе, теперь сделались кумирами. С падением социализма, рассосались многие пристрастия, с распространением демократии – сгустилась неопределённость. Жизнь изменилась, зло поселилось повсюду и принято за необходимый фон реальности, с ним борются, не покушаясь на причины возникновения. Десятки умов нации ищут компромиссный вариант, шлифуют национальную идею, отлаживают правовое поле, предлагают экономические варианты, пробуют способы, а мы это терпим. При этом подавляющему большинству понятно, что не туда маршируем, однако поток увлекает вперёд, и осмыслить не успеешь, как новый поворот и дрожь пробегает по государству. Мы просто движемся или падаем, отыскивая сиюминутные варианты. Кто успеет разобраться и предложить спасительную доктрину, когда уже не верят никому, точнее догадываются, о новом пиаровском ходе очередного хитреца? Тут вся нация опрокинулась в беспомощность. А мы от каких-то рокеров ожидаем интеллектуального разбора, да рокеры всегда предчувствовали в большинстве подвох, чтобы стать ему опорой. На переломе эпох выживают, а глаголить будут потомки.

Мы в очередной раз попали в тупик, значит, кто-то завёл, зачем-то повёл, почему-то получилось и кто-то извлёк выгоду, но дискомфорт чувствуют все. Уровень наркомании, болезней, коррупции, бандитизма, безработицы, падение производства, оттока интеллекта, смертности, цинизма, алчности, проституции возросли на порядок, а то и на два в сравнении с эпохой социализма восьмидесятых, а мы всё более вкручиваемся в демократию, ругая прошлое за отсутствие колбасы, ярких одежд и безверие. Понятно же, применяя категории веры, что с приходом нового способа отношений между граждан, в жизнь влезли все формы греха. Они и раньше были, но ныне расцвели, что сладу никакого. Если вернуться к образам искушения современного человека о. Лазаря, то для нас это не рок и не НЛО, а ДЕМОКРАТИЯ именно её, получается, спланировали в Аду господа бесы, да и подсунули православным, дабы в одночасье совратить их, а они и не сообразили, откуда серой несёт. Но купола золотятся, монастыри множатся, верующих прибывает, патриарх благоденствует, значит, всё в норме, а кто против – сам виноват.

Нечего с рокеров спрашивать более чем с власти или верующих, или режиссёров с актёрами, или с журналистов, или шахтёров с машинистами – все мы повязаны покорностью и растерянностью, и что делать не знает никто, а грешим по мере страстей наших, и степень вины определит Господь на Страшном Суде.

5. ПОД СЕНЬЮ КРЕСТА.

Какого блага хочет Господь для любимого создания, про то Богу поболее нашего известно и, что мерзость в очах Господа, монахам да священникам лучше знать, а прощённым может любой стать, покаявшись, и Господь приходил не праведников спасать, но грешников, а нам же сподручнее не обвинениями тыкать, а разобраться по существу. Ежели человек решился спастись по канону, в монастыре, милости просим, но поживи годок-другой, отойди от страстей мирских, обрети, если не любовь, так жалость и, вернувшись обратно, покажи нечто, обретённое свыше, дабы сердцем заблудших согреть. Но если живёшь миром, хоть и крещёным, отличай причину от следствия, слепых от вожаков их.

Любовь нынче попрана и попирается ежесекундно, и мы лишь сопротивляемся, ослабляя напор, а силы слабеют, и незаметно в душу проникает практицизм и привыкание, равнодушие и отупение. И не может быть иначе – власть и приоритет денег не нуждается в сантиментах и братолюбии. Этика развлечения и потребления самодостаточна, чтобы предполагать Жизнь Вечную и живот надрывать от Страха перед Небытием. На Западе это осмыслили лет двести назад, как только господин Буржуа стал естественен и добропорядочен. Россия по собственной воле выбрала такой же двусмысленный путь, значит, придётся принимать последствия, а не пугать козлоногим рогачём, либо надобно встать на пути беззакония, если смелости достанет. Впрочем, по мнению о. Игнатия Брянченинова делать этого не рекомендуется – не тобой попущено, не тебе и распоряжаться волей Всевышнего. Остаётся терпеть всё, что ни случится, не допуская в себя изменения, но и не участвуя в мирском. Здесь каждый решает о себе в одиночку.

Безо всякого сомнения на сегодняшний момент из всех институтов государства коим ценна мораль и душевное здоровье лишь Православная Церковь имеет знание и цель в добре, благости, миролюбии и любви. Все остальные структуры, включая сюда, государственные учреждения, партии и общественные образования ищут выгоды либо славы, но не заботы о собственных гражданах. Да оно и понятно за Церковью тысячелетия, а остальным похвастаться нечем – в лучшем случае гасят последствия очередной беды. Но именно Церковь проявляет такую скромность и аккуратность в соприкосновении с миром, что ныне для многих она лишь утешение и передышка, последнее пристанище перед полным опустошением или отчаянием. Лишь отдельные батюшки на свой страх и ответственность позволяют противостоять реальности, будь это крещение защитников Белого Дома, или борьба с сатанистами, или забота о сиротах и вдовах. Это хорошо без сомнения. Но вокруг бушует иная жизнь, она не похожа на имперскую позапрошлого века или советскую прошлого, она другая и чёткой оценки пока ей нет.

Подбираясь к завершению темы, мне хотелось бы ещё раз очертить её существо. По моему разумению современная жизнь, называемая обществом потребления или капитализмом благодаря специфической роли денег направляет граждан в противоестественное существование, которое отменяет устоявшиеся нормы морали, требуя от граждан новой функциональности и практицизма в осуществление любого действия. Благодаря позднему вхождению в это очищение, мы (нынешнее россияне) помним ещё нечто инородное, усвоенное нами при социализме и чувствуем несоответствие желаемому и предложенному, хотя и начали постепенно привыкать. Существует определённая преемственность прошлой эпохи нынешней, ведь большая часть управляющего класса незаметно перетекла в кресла нынешних руководителей, а склонная к торговле молодёжь вчерашнего дня, натурализовалась в частных предпринимателей и необходимость подчинения большинства меньшинству сохранилась, что постоянно напрягает общество на социальный конфликт.

Самая молодая и незаметная его часть отреагировало на это давление в отстранённой форме, в музыкальном существовании и сопутствующих такому отходу наркотиках (трава, алкоголь, таблетки, уколы). Это было своеобразным протестом против лживости взрослого мира. Сам рок стал заменителем утраченной юности, в наиболее подходящей форме, где фантазия, энергия и понимание сливаются в новую форму реальности, ибо вокруг либо тоскливо, либо идиотизм. Церковь приняла это сдвоенное желание задержаться в мечте и отторгнуть современность, как некую эманацию тьмы, априори притягивающую ребят, ибо прыжок во взрослость сочетался с перегрузом по всем вчерашним запретам. От этого рокеры несколько отталкивают обычного гражданина, нарушением некоторых норм поведения.

В связи с проникновением росейского бытия повсюду, в роке приключился слом в умах недавних лидеров и они отошед на сторону, от обрушившегося «всё дозволено». Что за пружина распрямилась в нашем мире, мы до сих пор не разумеем, поняли, что надо сгорбиться и принять её либо уезжать за кордон. Церковь постепенно сближается с государственным аппаратом, интуитивно пренебрегая перекосами в его работе и теряя независимость в оценке его воздействия на поданных, что косвенно приводит к проникновению и расцвету на территории России, различных религиозных сект.

В противостоянии греховному, как ни парадоксально, рок-н-ролл наиболее близок Церкви из-за бескомпромиссности, из-за желания более справедливого течения жизни и благодаря возрасту его адептов, позволяющий явно различать плохое и хорошее. Как известно в детях Иисус видел сосуд правды, так что глупо принижать сердце юности рокеров

В связи с эволюцией самого рока, в нём выделилось два течения. Одно течение оформилось стилем и форматом в шоу-бизнес, другое существовало параллельно ему. Первое получило в рокерской среде название попса, за профанирование откровенности сердца, утрату независимости и стремление зарабатывать деньги, другое собственно сохранило первоначальную суть не ограниченную рамками общественного мнения в творчестве и стало именоваться независимым роком. Первое течение, попс, практически перестал быть роком в связи с правилами шоу – преподнести нужно так чтобы съели, не задумываясь о проглоченном, о честности речь уже не идёт. Просто развлечение, отдых от трудового буржуазного дня, подобие жевательной резинки. Тогда как независимые всегда обращались к уму, совести и сердцу, дабы не поглупеть, не очерстветь и не впасть в цинизм. В общем-то, они продолжили деятельность скоморохов и юродивых прошлого, хоть и искаженно, но, в сущности, очень точно отразили обратную связь между народом и властью.

Перелом в обществе, опрокинул едва возникшее понимание, так называемых, кумиров рока о ПРАВДЕ и ИСТИНЕ, пришлось взрослеть, выживать и нести ответственность, которой не ожидали, а солдат без генерала превращается в партизана или деморализуется. Лидеры разбрелись, замкнувшись на самое себя. На сегодняшний день современный независимый рок переживает кризис, что вполне обычно для истории любого искусства, но многие герои прошлого живы и неизвестно чем обернётся в будущем их отстранённость.

Вопрос присутствия мистического за гранью реального, современностью отстранён в сферу личной жизни или хобби гражданина, коему предоставлено полное право распоряжаться своим мнением как угодно, но исправно исполнять свой трудовой и гражданский долг девять часов в сутки. Принимая во внимание существо отношения к миру Церкви, наличае Диавольского на Земле вполне закономерно, попущено и неотвратимо и лишь преданность Любви и Правде толкает граждан разных верований защищать собственные убеждения, невзирая на наличае или отсутствие помощи с Той Стороны. Посему упрекать в приверженности Диавольскому чего бы то мирского либо глупо – оно и так везде, либо возможно при чётком видении непосредственных следов беса, дабы не возвести напраслины на человеческое в людях.

17 декабря 2001.
Олег «Манагер».

Тема: Рок к небу . 25.02.2010

Опции темы

Искать в теме

Рок к небу . 25.02.2010

Похожие темы

"Sodomizing the Yekaterinburg Tour '2010" - KREATOR, Теле-клуб, 25.09.2010

ROCK ХОЛМЫ-2010. Часть II., г. Тверь, 3-5 сентября 2010. ВХОД БЕСПЛАТНЫЙ!