NO WAVE и Американский Нойз

[Nelubino]

Nelubino, с творчеством Season to Risk знаком ли?

Неее, а кто это такие?

[Fat_Abbot]

Неее, а кто это такие?

Нойз/пост хк из Канзас Сити. Наряду с Helmet и Quicksand одни из "ацов". Делают дело с таким надрывом, что сидеть спокойно не получается.

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Понравится, еще залью.

[Nelubino]

Не могу сказать, что я большой фанат хард-кора, но эти ребята мне понравились Мне лично напомнило Jesus Lizard, только гораздо злее и несдержаннее + чувствуется большое влияние Killing Joke (ну это в принципе про весь хардкор 90х можно сказать). В особенности здорово получилась Terrain Vague - во время прослушивания этой композиции впал в состояние абсолютно безмятежного созерцания звуков и образов)
Fat_Abbot, залей ещё!

[Nelubino]

Вот хорошая статья про Ланч. Думаю, многое прояснит в понимании её личности и музыки...

Спойлер

ДИКИЙ МИР ЛИДИИ ЛАНЧ

"МИР ЗАЕБАЛСЯ! На всех уровнях - экологическом, духовном, моральном - банкротство. И что, по-вашему, я должна делать? Писать жизнерадостную попсу? Извините! Пусть этим занимаются другие соперничающие за трон идиоты! Я - нигилистка, да, сумасшедшая - да, я - анархистка, возможно. Но люди в этом мире похожи на динозавров, они вымирают. У динозавров нет выбора, у человека есть. Я сумасшедшая, да, но я еще жива! И не собираюсь сдаваться! Думаю, лишь упрямство заставляет меня продолжать".
Во вступлении к эссе о творчестве Лидии Ланч в британской газете "Guardian" Кэролайн Салливан писала: "...она начала курить в тридцать, это было последним дерьмом, которого она еще не пробовала, и скуренные до фильтра сигареты свидетельствовали, что от этого порока Лидия Ланч в таком же восторге, как и от всех остальных. Таких, как богохульство, разврат, порно..."
Ленни Кох изнасиловал свою дочь в 1965, когда Лидии было шесть. Описанное в ее поздних книгах "Обличительные признания" и "Парадоксия" надругательство превратило ее жизнь в "существование в состоянии сексуального шока и психических мучений". Ее дальнейшая более чем двадцатилетняя карьера "гневной" (Angry Women - такой заголовок носил один из выпусков альманаха "RE/Search" с интервью Ланч Андреа Джуно) исполнительницы, актрисы и писательницы, - прямой ответ на то, что "он лишил меня последних крох самоуважения, доброты и надежды, обрубив всякую возможность когда-либо поддерживать нормальные отношения с нормальными людьми". Хотя во всех текстах Ланч присутствует тема ее сложных отношений с отцом, ее чувства к нему по-прежнему крайне двусмысленны.
"Есть неуловимая грань между красотой и ужасом, - говорит она, - и я могу
рассказать вам об ужасе. Я ненавижу не людей, нет, я ненавижу власть. Моя личная боль не уникальна, и я страдаю только тем, что дает мне сам мир. Но я очень оптимистична, и не нуждаюсь в низкопробных трагедиях"...
Отчаяние, страсть и ярость Ланч выплеснулись в многочисленных книгах и фильмах о сексе и насилии. Она называет себя "конфронтационалисткой".
Лидия Кох родилась в 1959 году в Рочестере, штат Нью-Йорк, родине панк-див Ким Гордон и Венди О'Уильямс. До самой смерти отца она напоминала ему о годах насилия. Ее ранний поэтический дебют "Дорогой папочка", вышедший на кассетной "Нецензурной Лидии Ланч", был ее открытым письмом к отцу. "Я пыталась показать ему то, что он сделал со мной, но единственное, что он тогда мне ответил: "Я знаю...". Она вспоминает отца как радикального бунтаря, беспрестанно меняющего работу, переезжающего из одного города в другой. Как и позднее его дочь, он также оставил отчий дом в 14 лет. Несмотря ни на что, она вспоминает с благодарностью тот "жизненный урок", который он преподал ей в детстве. "Он был единственным, кто на самом деле меня понимал. И, кроме того, я благодарна ему за то, что я переняла в его бунтарском характере, за мою склонность к вечным странствиям и непримиримый дух. Я понимаю его одержимость, потому что частично я разделяю ее... Я смотрю на себя и вижу, что я - его ебаное отражение".
"Мне было там очень весело", - Ланч вспоминает свое детсттво в
"среднестатистическом-среднешизофреническом" Рочестере, где выкрашенные белой краской дома обывателей соседствуют с кишащими бандами гетто. Бойфренды из уличной шпаны, затем "Ангелы Ада", с которыми Ланч спуталась в двенадцать лет, работая нянькой в молодой семье. Опыт жизни в Рочестере пошел ей на пользу, когда в 16 лет, не выдержав домогательств отца, она бросила школу и сбежала в Нью-Йорк, где подружилась с местными подонками в Нижнем Ист-Сайде. Ланч создает панк-группу Teenage Jesus & the Jerks. Ее мизантропия обеспечивает группе звездную репутацию в нью-йоркском андеграунде. Далее следуют другие проекты, а с 1984 года и перфомансы мелодекламации. Одновременно Лидия Ланч пишет сценарии и снимается в лентах ведущих режиссеров нью-йоркского подпольного кино конца
70-х-начала 80-х Вивьен Дик, Бет Би, Ника Зедда и двух фильмах категории Super-8 короля визуальной трансгрессии Ричарда Керна "Правая сторона моего мозга" и "Fingered", где она совокупляется с винтовкой.
Ее ранний опыт в жанре spoken word на нью-йоркских улицах со случайными
прохожими, бесцельно слоняющимися недоумками или праздными приезжими быстро разочаровывает и приводит Ланч к мысли о необходимости поиска иной аудитории. Вслед за Teenage Jesus And the Jerks на свет появляются ее мимолетные, но успешные экстремальные звуковые проекты Beirut Slump, 8 Eyed Spy, 13.13, Harry Crews, сотрудничество с Die Haut, Einsturzende Neubauten, No Trend, Mars и Люси Гамильтон, Джимом Тируэллом (он же Foetus и Clint Ruin), Sort Sol, Z'ev, Барри Адамсоном, Терри Эдвардсом, Джозефом Баденхользером (Backworld), Lab Report, Etant Dones, My Life with the Thrill Kill Cult, Minox, участниками Sonic Youth и The Birthday Party Торстоном Муром, Ли Ранальдо, Ким Гордон, Ником Кейвом и Роландом С. Хаувордом и многими другими.
"Когда я впервые попала в Нью-Йорк, - говорит Ланч, - все ходили на эти
невероятные дискотеки, в эти пять клубов, которые сами по себе были как какие-то пять безумных историй с невероятно сумасшедшими сюжетами, написанными такими же безумными людьми: геями, лесбиянками, черными, наркоманами. Практически все они относились к секс-меньшинствам, но именно они делали эти огромные сборища тем, что надо... И панк-сцена тогда в своей идее опиралась больше на поэзию, как и у битников..." Определяя свои музыкальные пристрастия в то время как "анти-рок и
анти-панк рок", Лидия Ланч вспоминает сцену нью-йоркского даунтауна и
Ист-Виллидж в конце 70-х-начале 80-х годов как довольно блеклую даже в наиболее радикальных рок-проявлениях. Она негативно отзывается как о модном в ту пору панк-роке, так и о его представителях. "Ричард Хелл, Патти Смит, Ramones, хотя все они и повлияли на меня, вдохновив на бегство в Нью-Йорк, были слишком традиционными, а их иллюзорный бунт выглядел слишком натянуто и избито".
".... Я не убивала своих родителей, соседей и себя заодно. Вместо этого я
организовала рок-группу, - продолжает она в интервью "Forced Exposure". -
Прежде, чем научиться смеяться над жизнью и относиться к ней иронично, я долго не могла справиться с мыслью о никчемности своего существования. Я была близка к мысли о самоубийстве. Трудно себе представить что-то хуже внутренней пустоты. Даже боль приносит больше удовлетворения, чем это чувство опустошенности... Да, я с четырнадцати лет привыкла смываться из дома в Нью-Йорк, каждый раз находя пристанище на Бликер-стрит, где и сейчас непролазная грязь и нестерпимая вонь.
Окончательно же я переехала в Нью-Йорк в семнадцать. С какими-то хипарями
потащилась в Челси, где 6 месяцев спустя столкнулась с Ченсом. История Teenage Jesus началась с того, что мне подарили сломанную акустическую гитару с четырьмя струнами. Тогда она была моим единственным достоянием. Я ничего не знала о музыке, слова диктовали ритм, да и Ченс, мне кажется, знал не больше моего...
Все мы в ту пору отвергали окружающую реальность. Все команды no wave или, скорее те, которые я считаю основными - Мars, DNA, Tenage Jesus и Contortions, все репетировали на том же чердаке, где я жила. Все были объединены своего рода маленьким домашним культом". Благодаря случаю Ланч быстро обретает новую семью, а знакомство с Джеймсом Ченсом (он же Джеймс Уайт) становится прологом к ее будущему первому звуковому проекту Teenage Jesus and the Jerks. Она приглашает в группу японского басиста Река (которого впоследствии сменяет Гордон Стивенсон) и ударника Бредли Филда по прозвищу Чудовище. Агрессивная и воспламеняющая манера, отраженная в ранних записях группы, становится доминирующей. Интуитивная и мучительно подавляющая, пронзительная и захлебывающаяся слайд-гитара Ланч побуждала к жизни звуки, которые позднее рок-критик Лестер Бенгз сравнил со
звуками, издаваемыми кошкой, привязанной к бамперам двух автомобилей и
разрываемой на части. В союзе с внезапно взрывающимися ударными Филда(место басиста в группе постоянно оставалось вакантным), "ее голос и замедляющие сердцебиение громоподобные тексты создавали экстремальный и ослепительно живой монумент сценического нигилизма". "К сожалению, Ченс был слишком эмоционален для Jerks, - вспоминает Лидия. - Я же в то время стремилась к по-военному четкому и сухому решению проблем. Музыка нашей группы не должна была напоминать какое-то спонтанное пламя, а более ярко отдавать бескомпромиссными и ударно болевыми приступами. Его же музыка напоминала, скорее, какую-то мрачную и импровизационную экспрессивность. В конце концов, я решилась: "Джеймс, тебе придется делать что-то самому. Извини, я не пытаюсь тебя учить, что ты должен делать, а чего нет. Абсолютно нет. Только делай это где-нибудь в другом месте..." Ланч и Ченсу пришлось расстаться. Покинув группу, Ченс вскоре сформировал собственный проект - The Contortions. Дебютный сингл Teenage Jesus
"Orphans/Less of Me" (Сироты) вышел в 1976 году на Migraine уже без него.
"...Без лодыжек и пальчиков, маленькие сиротки бегут по окровавленному снегу", - лирика "Orphans" была красива и завораживала, создавая цельный, законченный поэтико-звуковой образ, обрамленный режущими звуками слэш-гитары, рикошетящей по мозгам и пробирающий до костей. Лидия Ланч здесь была похожа на капризного ребенка, который кидается на тебя в переулке и кричит о своих ночных кошмарах.
Сила ее напряженного голоса бросала образы в бездну ирреальности.
"У каждого там была своя форма безумия, но все они при этом были объединены... Кто-то, наверное, думает, что я использую друзей, с которыми работаю, сосу из них кровь, а затем выплевываю изжеванными, что абсолютно неверно. Это люди - назову их изгоями, - с которыми мне приятно общаться, с которыми меня объединяет какая-то привязанность. И эта привязанность сохранилась. Потому что тут существует нечто внутреннее, чисто подсознательное понимание того, что они делают. У меня с ними одни и те же мысли, те же проблемы. Как и с моими друзьями, с моими любовниками. У меня всегда были какие-то приятели и с течением
времени я приобретала новых. Я никогда не позволяла отношениям закончится плохо, как-то горько. Почему это должно кончаться плохо? Если ты начал с любви, взаимопонимания, нежности, почему это должно вылиться в какую-то горечь? Знаете, я хочу, чтобы люди делали то, что они хотят. И я знаю, что каждому дано право иногда быть полнейшим ублюдком. Но только до тех пор, пока ты сам осознаешь это. И я не лучше других. Для меня очень важно, чтобы дружба и какое-то взаимопонимание, привязанность длились годами. Потому что это как бы моя семья.
У меня самой нет семьи, я считаю себя сиротой с того времени, как мне
исполнилось шесть. Хотя, к несчастью, я в то время не была сиротой. Теперь все друзья - это моя семья..." (из интервью "Spiral Scratch", ноябрь 1992).
Она пишет прозу с 10 лет. Ее литературными кумирами становятся Генри Миллер, маркиз де Сад, Жан Жане, Хьюберт Селби и Чарльз Буковски. Лидия говорит, что на нее повлияли люди, которые, как и она, "писали в искренне-исповедальном и квазиавтобиографичном духе". В 1982 году "Groove Press" выпускает ее первую книгу "Анонимные любовники", написанную с экс-вокалисткой лос-анжелесской группы Х Эксен Сервенка. В 1984 году Ланч основывает собственный лейбл "Widowspeak Production" "для продвижения своих литературных работ, а также поэтических творений диномышленников". "Widowspeak" издает Ванду Коулман, Дона Баджема,
Генри Роллинза, Хьюберта Селби, Эмилио Кубейро, Джона Джиорно, Майкла Гира.
"Язык ее работ, проявляющийся в актерской игре, песнях, обличительных
литературных текстах или мелодекламации - ее персональный медиум, где мир
сексуальных извращений и немотивированного насилия сплетается в порочном круге страстей, уродства, обреченности, тоски, разрушения и смерти, а ее собственное искусство - лишь символ, знак очищения. Как актриса, она способна одновременно изображать победителя и жертву. Как писатель, она совмещает личный опыт и откровения с такой изобличающей правдивостью, что временами от этого становится крайне неуютно. С другой стороны, ее музыкальные пассажи настолько разнообразны, что захватывают, восхищают, поглощают целиком и без остатка, подчиняют, разрушают, соблазняют, растлевают... называйте это как угодно", - пишет в своей
книге "20 лет Ланч(а)" Джереми Дин.
Хотя многие находят Лидию Ланч слишком параноидальной и вульгарной, она очень точна в откровенном признании, что все плоды ее творчества бледнеют в сравнении с реальностью - настоящей порнографией. Она - плодотворная личность, чьи блестящие артефакты, возможно, еще долго не будут по достоинству оценены. Проведенные в "агонии экстаза" годы помогли ей осознать: чтобы заполнить внутреннюю пустоту, нужно, в первую очередь, устремить взгляд внутрь себя самой.
Теперь в свои 42 года Ланч признается, что достигла зрелости, о которой долго мечтала. "...Мне пришлось научиться желать, причинять боль, страдать и терять, а вместе с тем властвовать, размышлять, умнеть и удовлетворять. Теперь я лучше понимаю, как стимулировать выработку адреналина, не прибегая каждый раз к угрожающим жизни средствам..." Сегодня проблемы, которые она обсуждает, фундаментальны - насилие против женщин, отравление окружающей среды, экономическая эксплуатация. Она яростно выступает против того, что называет "the evil trinity" (тройственное зло) - католической церкви, правительственных и
частных корпораций. "Цель врага в том, чтобы сменить наши приоритеты на
удовлетворение их жадных потребностей. Мы все жертвы одних и тех же мудаков, которые правят миром. Но мы в силах прекратить быть жертвами. Мы просто не должны участвовать во всем этом дерьме, - у нас есть выбор". Среди тем, продолжающих ее вдохновлять - контроль над рождаемостью, перенаселенность, поддержка Церкви Эвтаназии ("спаси планету - убей себя"). Она выступает за полное право индивидуума решать судьбу собственного тела, за отряды женской самообороны, за мастурбацию, называя последнюю "забавной альтернативой "шоппингу".
"Мелодекламация - мобильный формат. Красота произносимого слова заключена в его гибкости", - полагает она, всячески открещиваясь сегодня от своего музыкального прошлого. Она уверена - альтернативная музыка, как мощный инструмент воздействия, отныне изжила себя и выглядит банальной. Гитарный рок, по ее мнению, довольно предсказуем: он сохраняет статус-кво и вдохновляется политическим онанизмом. Ее шоу - индивидуальное восстание против системы, в котором она называет себя "мощным трансформатором". Она продолжает исследовать визуальное искусство, подготовив цикл снимков кладбищ и черно-белых портретов, сделанных в центре Нового Орлеана. Ее фотоработы появляются в коллекции музея современного эротического искусства в Париже. В рамках проекта по "отображению тела в рамках все более отчуждающегося мира", она увлекается скульптурой, с
помощью которой воссоздает собственное тело и окрашивает его похожими на кровь вязкими веществами. Ее искусство по-прежнему остается важным инструментом самовыражения, лишенным какой-либо условности или искусственности, отвергающим эстетичность, но "поочередно охватывающим в непрерывном процессе факторы самоуничтожения и самосозидания".
Королева гаражного рока "даунтауна", индустриального хардкора и no wave, Мария Магдалина декаданса и, панк-дива, Лидия Ланч вдохновила многих последователей, ищущих новые пути и формы самораскрытия. Движущейся в потоке концентрированного шокового насилия, ярмарки звуковых, речевых и визуальных открытий, темных сторон психики и инстинктов, грозящих переметнутся в категорию "rated х", ей неизменно удается прорваться к подсознанию слушателей. "Когда вульгарное оказывается прекрасным, а примитивное - исполненным глубокого экзистенциального смысла"...
"IF YOU CAN'T BEAT 'EM, KILL 'EM; IF YOU CAN'T KILL 'EM, FUCK 'EM; IF YOU CAN'T FUCK 'EM, KILL 'EM; IF YOU CAN'T DO IT GOOD, DO IT HARD".
Говорят, она не берет пленных. От нее словно исходит волна агрессии. "Ее музыка - страсть, сумасшедший гнев, непримиримая горькая ярость, исключительная недоброжелательность, пулеметная ненависть, направленная против властей. ОНА БЕЗУМНА!". "Несомненно, она - самая яркая женщина из всех, что вам доводилось встречать, - замечает на страницах канадского "Eye" Патриция Зиман. - Она говорит низким голосом, словно директриса с самыми тупыми учениками. Она выглядит чересчур доступной, несмотря на змею, вытатуированную вокруг ее лодыжки. Но когда она говорит, не слышно ни мягкости, ни юмора. Мир - слишком
тяжелое место, чтобы позволять себе такие вещи..." Она встает в 5.30 утра и пишет. Она не смотрит телевизор и не слушает музыку.
Изоляция и одиночное заключение - это хорошее состояние. В интервью Андреа Джуно на вопрос, каким идеям и принципам все эти годы она следует в своей жизни и творчестве, Ланч отвечает без обиняков: "Одним и неизменным - нет компромиссам. Как только я начала писать, создавать музыку, записывать пластинки, путешествовать по Европе, организовывать туры, я тотчас попыталась внушить себе, что если ты хочешь сделать что-то, ты делаешь это. Я думаю, это один из важнейших уроков в моей жизни - быть способной сделать что-то настолько ярко и интенсивно, как только это возможно. Я всегда считала - слова "нет" не существует. Если ты хочешь что-либо, ты должна это взять - пойти и получить. И
никогда не слушай никого, лишь голос собственного разума".
"Я была сексуальным хищником, в агонии рыщущим в поисках пищи, - пишет она в последней главе автобиографического романа "Парадоксия: дневник хищника". - Я искала то, чем можно обладать и что можно потреблять, и что после всего этого напоминало бы мне меня саму. Я тщетно искала саму себя, исчезнув внутри других людей".

[Fat_Abbot]

Season to Risk
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Nelubino]

Спасибо, Fat_Abbot!

п.с. а вот часто встречал упоминания о Helmet и Quicksand. С каких альбомов лучше начинать знакомство?

[Fat_Abbot]

У Quicksand альбомов то раз-два и обчелся. У Helmet очень хороши "Meantime", "Betty" и "Aftertaste".

[Fat_Abbot]

I finally got it! Очень крутая группа.

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

Достать первый альбом было задачей практически невыполнимой.

[Fat_Abbot]

Продолжим расширять рамки. Представители dischord sound Bluetip.



Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Белый Шум]

Продолжим расширять рамки. Представители dischord sound Bluetip.

Уже по первым звукам напомнило The Wipers.

[Nelubino]

Продолжим расширять рамки. Представители dischord sound Bluetip.

http://hdd.tomsk.ru/file/nsndwdiv[/URL]

Спасибо! Послушал их "Полимер" от начала до конца - интересная работа, по сравнению с предыдущими альбомами гитары стали гораздо изобретательнее, даже почти красивые хуки появились

п.с. а что такое dischord sound? хардкор, который не признаёт игры по аккордам и риффам?

[Fat_Abbot]

п.с. а что такое dischord sound? хардкор, который не признаёт игры по аккордам и риффам?

Ну это от названия влиятельного вашингтонского лейбла Dischord. Потом сделаю пост с яркими представителями.

[Exkursovod]

Да, в очередной раз жалею об отсутствии тонета. Слушай, Nelubino, а может я к тебе как-нибудь выберусь с кучей болванок и бутылкой?

[Exkursovod]

Для интересующихся один альбом Teenage Jesus and The Jerks и Lidia Lunch - Quееn of Siam тоже живут на этом столе
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Nelubino]

Ох, блин, вот это песенка)))

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Clementine]

Ох, блин, вот это песенка)))

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

клевая.. жаль только слов вообще не разобрать)
З.Ы. я бы тоже так покричала..

[ooz2003]

Майкл Джира: «Для полумер не может быть оправдания»
Лидер неожиданно возрожденных Swans о проклятии, лежащем на книге «Потребитель», приближении к вечности и надежде на встречу с Курехиным
интервью
Антон Таран
12/05/2011

Спойлер

Нью-йоркская группа Swans собралась в США в 1982 году, на исходе молодости ее фронтмена Майкла Джиры, который до этого успел выпустить арт-фэнзин «No» и угодить в израильскую тюрьму за торговлю наркотиками, где потрясенный отец нашел его с помощью Интерпола. Стиль группы обычно относят к постпанку, no wave и нойз-року, хотя, имея за плечами извилистую творческую карьеру и 11 полноценных альбомов, Swans успели отметиться, кажется, во всех стоящих жанрах и оказали огромное влияние на несколько поколений современников.

В 1996 году Swans выпустили мегаломанский двойной альбом «Soundtracks for the Blind» и после этого распались. В прошлом году просветленный Джира, казалось, навсегда попрощавшийся с богоборческим прошлым, внезапно возродил группу и записал мощную, злую, эсхатологическую пластинку «My Father Will Guide Me up a Rope to the Sky», после чего Swans отправились в мировой гастрольный тур. В ходе которого группа вскоре впервые сыграет и в России: первый концерт состоится 14 мая на фестивале имени Сергея Курехина SKIF, второй пройдет на следующий день в московском Avant Club.

Последним нынешний тур, на каждой площадке которого Джира буквально выворачивает себя наизнанку от ярости, не станет: на официальной странице Swans в Facebook прошло сообщение, что уже в июле в берлинской студии начнется запись нового альбома. Накануне концертов OPENSPACE.RU вступил в переписку с Майклом Джирой.


— Известно ли вам, какой культ сложился в России вокруг вашей книги «Потребитель»? Ее переводчик погиб, не успев закончить работу, а когда книга все же была издана маленьким тиражом, то сразу исчезла с прилавков. Пару лет о ней ходили легенды, и только около года назад один эзотерический ресурс выложил полный скан. По одному из рассказов российские поклонники даже сняли фильм. Напишете ли вы еще что-нибудь однажды?

— Я был опечален известием о смерти парня, который переводил «Потребителя». Думаю, дело в том, что на книге лежит некое проклятие. Ее фактически написал не я, а абсолютно другое человеческое существо, направляемое невидимой рукой. Процессом создания руководила причудливая комбинация бессознательных импульсов, приходящих из ранее скрытых, запретных областей — и строгой дисциплины, научно-эмпирического подхода к облечению этих атавистических, первобытных ощущений в ясную форму.

Я больше никогда ничего не напишу. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму наверняка, что из-под пера выйдет текст, который окажет на читателя очищающее или обнадеживающее действие.

— Судя по этой книге, которую местами неприятно и даже больно читать, судя по вашей биографии, да и просто по тому, как изменялось звучание Swans со временем, вам в какой-то период вполне буквально пришлось пройти через ад. Вы сделали это, распустили Swans, создали Angels of Light и производили довольно «просветленное» впечатление. А теперь Swans вернулись, и за расслабленностью нового альбома видна прежняя ярость. Что это значит для вас в духовном плане? Что-то осталось незавершенным?

— Просто сейчас пришло время для постижения Бога. Все, что мы делаем как группа, и все, что я делаю как человек, работает на приближение к вечности.

— Один известный человек, который в 1990-е был героиновым наркоманом, рассказал мне о весьма циничном ритуале, который тогда был распространен в их среде: наркоманы заводили вашу песню «Love Will Save You», когда готовили шприц — и укол как раз приходился на начало припева «And love will save you...But it won't save me» (этот эпизод даже попал в фильм Игоря Волошина «Я»). Что вы сейчас думаете о наркотиках? Остались ли они позади, как часть той борьбы за выживание разума?

— Эта история звучит так грустно, что ее герои даже вызывают жалость. Ведь речь об одной-единственной песне, одном мгновении, а они пытались сотворить из этого манифест на все случаи жизни. Песня — как фотография или картина, висящая среди множества других картин. Привычка людей зацикливаться на негативе постыдна.

На вопрос о моем отношении к наркотикам я отвечать не стану, так как придерживаюсь мнения, что каждый человек наделен свободой воли и вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

— Ранние выступления Swans производили на сцене впечатление не концерта, а скорее магического театра жестокости — не говоря уже об оформлении обложек альбомов. Магия, личная сила, судьба — чем это все было для вас тогда и что изменилось сейчас? Как это связано с таким эсхатологическим названием новой пластинки?

— Я бы ощущал себя жалким предателем, лгуном, фальшивкой, тщедушной имитацией человеческого существа, если бы не стремился — и со Swans в том числе — во всем выходить за пределы возможного. Наша жизнь удивительно коротка, а мне, кстати, уже совсем недолго осталось, поэтому для полумер в чем бы то ни было не может быть оправдания.

— Большую часть карьеры «классических» Swans в группе была клавишница и певица Джарбо. Какую энергию она вносила, что ушло вместе с ней? Новые Swans звучат иначе, но узнаваемо — а вот сольники Джарбо до сих пор похожи на старых Swans. Будто она не может выбраться из колеи, которую вы однажды для нее проложили.

— Я люблю Джарбо и буду ее любить до конца своих дней, хотя работать вместе для нас больше абсолютно невозможно. У меня нет никакого «мнения» по поводу Джарбо, ее жизни или творчества. Я желаю ей всего наилучшего и хочу, чтобы она была счастлива.

— Вы все еще считаете, что тот знаменитый кавер Swans на «Love Will Tear Us Apart» Joy Division был ошибкой? Я знаю многих людей, которые ценят вашу версию больше оригинала, одна моя знакомая даже замуж выходила под эту песню.

— Все верно, как вы и подметили, я до сих пор считаю свою версию песни полной и абсолютной неудачей. На первом месте здесь стоит личное ощущение смятения от результата — оригинал звучит бесконечно пронзительнее и правдивее. Мой же вариант похож на то, как если бы The Monkeys пытались переиграть пьесу Джона Колтрейна. Непростительная выходка, одним словом.

— За годы общения с меломанами я вывел такое наблюдение: если грубо обобщить, то Swans нравится людям, в которых преобладает некая ницшеанская витальность и безжалостность. Более человеколюбивым слушателям, как правило, ваша музыка кажется слишком резкой и однообразной. Для кого все-таки вы играете? Какой универсальный совет, исходя из своего жизненного опыта, можете дать своим российским поклонникам?

— Я надеюсь, что наша музыка может пробирать до кишок (и до глубины души, если она у кого-то живет в кишечнике) любых слушателей, независимо от их взглядов и интересов. Она предназначена для всех людей. Наша музыка религиозна для тех, кто не раздавлен «концептом» религии.

Музыка Swans рыщет в поиске момента одновременного разрушения и созидания. Как стремление к кульминации, которая никогда не будет достигнута.

У меня нет ни для кого никаких советов. Я сам уже почти не помню, как дышать.

— Имеет ли для вас значение, что в Питере вы играете на фестивале памяти Сергея Курехина? В России, в общем, он был столь же знаковой фигурой музыкального авангарда 1980-х, как вы в США.

— К сожалению, я не имею понятия, кто это такой. Так или иначе, желаю этому человеку удачной загробной жизни и надеюсь однажды повидаться с ним в мире ином.


Swans выступают 14 мая на фестивале SKIF XV, а 15 мая — в московском Avant Club

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Exkursovod]

Игорь, интересно, а можешь заслушать чего-нибудь принести на репетицию?

[ooz2003]

Жень, а я вот тогда, когда Нелюба выкладывал, не успел стянуть, но записи Swans есть тут: Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Exkursovod]

Гадость, 404-й редирект!!! Мож у кого здесь есть таки?

[StellarWind]

Гадость, 404-й редирект!!! Мож у кого здесь есть таки?

с чего бы редирект? все там нормально, 10 альбомов.
Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Exkursovod]

Возможно, не весь сайт еще с внешки виден

[ooz2003]

Swans в России
Мы пришли с черными гитарами

Спойлер

На выходных в Москве (и Петербурге) выступили Swans — кажется, последняя из сакральных групп 90-х, которая здесь еще не бывала. Майкл Джира и его команда находились на сцене три часа кряду и сыграли, возможно, самый громкий и лютый концерт за всю историю города. И один из лучших.

Текст: Александр Горбачев

Последний раз (и, пожалуй, первый) что-то подобное я испытывал два года назад в Барселоне на концерте My Bloody Valentine — забавно, кстати: тоже воссоединившейся группы примерно из той же эпохи, что Swans. Первоапостолы шугейза играли тогда на такой громкости и с таким электрическим неистовством, что ты начинал чувствовать себя кем-то вроде частицы, мчащейся по проводам из ниоткуда в никуда; ощущение было такое, будто тебя напрямую подключили к розетке — и там такое, ради чего стоило пропустить через себя это чудовищное смертоносное напряжение. Как многие знают, концерты My Bloody Valentine сейчас заканчиваются пятнадцатиминутным сеансом чудовищного белого шума, который буквально невозможно слушать, не заткнув уши; от которого как будто трещины идут по асфальту, а заодно и по тебе. Swans вчера с подобного сеанса начали. Сначала была одна монотонная гудящая нота; потом — перестуки металлофона; потом — колокольный звон; потом — бас, от которого задрожал каменный пол; ну и так далее — до тех пор пока музыка не выросла до конца и не набросилась на слушателя раскаленными кровавыми аккордами. По виду похоже; по смыслу, однако, у MBV и Swans это пятнадцатиминутное испытание кардинально отличается. В случае Кевина Шилдса и его людей это чистый катарсис, очищение через страдание, причем реальное физическое страдание, стихия, которая остается после музыки и одновременно предшествует ей. В случае Майкла Джиры и его зондеркоманды это как заводской гудок, сулящий тяжелые испытания (недаром эта самая монотонная нота ровно на гудок и была похожа); не конец, но начало; предупреждение; «разогрев», пожалуй, да — но тоже в прямом смысле: в аду тоже, наверное, разогревают. Концерты Swans нет смысла смотреть на YouTube — только если у вас дома не стоит пара усилителей Marshall и колонки размером с холодильник. Концерт Swans невозможно только слушать, его надо пережить. Почти три часа чистого времени, затраченных на произошедшее, в данном случае — не проявление щедрости музыкантов, решивших подольше поиграть любимые песни, но проверка на прочность: сдюжишь? Когда я вышел из «Аванта» в полпервого ночи, у меня болели одновременно уши, ноги и живот. Это был один из лучших концертов в моей жизни.

Насколько я понимаю (может быть, неправильно), Swans здесь начали слушать более-менее одновременно и вместе с адептами английского эзотерического подполья — легендарная палатка на Арбате, Current 93, Death in June, Coil и все такое прочее. При этом в музыке Джиры ничего специально мистического, в сущности, никогда не было. Да, у Swans был альбом «Children of God», во многом посвященный религиозным материям, — но религия для них была не способом отыскать бога, а источником силы, воли, власти, с которыми и имела дело эта ушераздирающая музыка. В песнях Swans есть бог — но это бог ветхозаветный: всемогущий, но не милосердный; всеобъемлющий, но не прощающий. Что и вправду роднит Swans с теми же Coil — так это отношение к музыке как к материи телесной, как к опыту, причем как в медицинском смысле, так и в смысле experience; понимание искусства как доведенного до предела естества, как преодоления собственного физического существования. На что похож концерт Swans? На Sunn O))), на совсем перегоревших Godspeed You! Black Emperor (точнее, конечно, было бы сказать, что это они на Swans похожи); на «Русское поле экспериментов», как оно звучало в Лужниках в 2006-м (Джира тоже в какие-то моменты начинал двигаться кругами по комнате); на транс (не на стиль, конечно, а на состояние); на сталелитейный цех; на пикирующий бомбардировщик. То есть — в равной степени на музыку и не-музыку. В русском языке есть хорошее выражение — «стоять как вкопанный»; так вот Swans все сто пятьдесят или сколько там минут занимались тем, что закапывали себя и зрителей куда-то очень глубоко в землю, по горло.



«Музыканты оказываются разом насильниками и жертвами. «Мы не врачи, мы боль»



В дискуссиях про группу Muse (как ни дико припоминать их в этом контексте) я часто оперировал аргументом, что их музыка по сути своей тоталитарна. В этом смысле применительно к Swans может возникнуть резонное недоумение — потому что их музыка, конечно, тоталитарна в еще большей степени; это аппарат насилия из шести человек, театр жестокости, который подавляет, подчиняет, уничтожает. Но в этом и суть. Неслучайно Джира сам неоднократно скептически отзывался о термине «индастриал» и говорил, что играет рок — играет его таким, каким он его увидел, услышал и прочувствовал. Swans — это рок в смысле «скала» и в смысле «судьба»; это одновременно апофеоз и разоблачение рока, где музыканты оказываются разом насильниками и жертвами. «Мы не врачи, мы боль»: люди на сцене будто бы даже не сочиняют эти звуки, а пропускают через себя неведомую силу; в иные моменты Джира начинал громко орать — даже не в микрофон, а просто так, куда-то в пространство, будто не в силах вынести то, что делает. В конце второго часа я стал недоумевать, как же они сами выдерживают — играть такое каждый вечер; но по виду музыкантов было, в общем, понятно как. Кто-то жевал жвачку, кто-то ухмылялся, кто-то стоял, скрестив руки на поясе, как школьный директор, — как будто все это происходит не с ними. Они были похожи на рабочих, которые уверенно и отрешенно добывают руду. Ну или на солдат, которые идут в бой, потому что таков приказ.

А еще в музыке Swans есть слово. Их мало, этих слов, и они появляются, когда вал звука становится совсем уж невыносимым, и то, как Джира их пропевает, более всего соответствует торжественному выражению «отверзает уста». Тут, конечно, вообще напрашиваются библейские ассоциации — про то, что слово было Бог, и Бог тот самый, ветхозаветный, немилосердный. Swans — это именно про силу слов, про набат слов, и, продолжая цитату, кажется, что от слов таких и правда срываются гроба шагать четверкою своих дубовых ножек. Ну или — вспоминая другого автора — так: Майкл Джира поет тело, в котором есть слово, и слово, в котором есть мясо.

Как известно, примерно все жизненно важные ситуации уже когда-то точнее всего описал Егор Летов. Возможно, в том, чтобы прибегнуть к его формулировкам здесь, есть определенная пошлость; скорее всего — но я не знаю других строк, которые точнее бы сообщали, что именно творилось вчера вечером в обшарпанном московском помещении неподалеку от метро «Курская». Пальцы свело. Голову выжгло. Тело вынесло. Душу вымело долой за околицу. Выбелило волос. Выдавило голос. Выпекло морщины. Пальцам холодно, мыслям крохотно. Из земной юдоли в неведомые боли — прыг-скок.

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[Чужой]

НОВЫЙ АЛЬБОМ Lydia Lunch Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться
Похоже, что это старые переигранные песни live version

[Чужой]