Леонид Федоров - "Едим мясо, поём басом"

[Dramaturg]

Честно говоря, после концерта Фёдорова, одного или сотоварищи, невозможно пойти ещё кого-нибудь слушать. «Аукцыон» правит бал на ветшающих отечественных пространствах попмузыки, если брать этот термин в смысле Курёхина, то есть в высоком мировом контексте, где живут Битлз и Лед Зеппелин. Шутка ли, «Кино» Цоя давно кончилось, а сподвижник, по гамбургскому счёту, Леонид Фёдоров - продолжает удивлять и вдохновлять уже третье поколение кряду. Бабушки внуков приводят на концерты. Это феноменально.

Если взять любые два соседних диска Леонида Фёдорова сотоварищи, выяснится интересная вещь. Один будет вполне понятен народу и даже знаменит, такой как «Птица» на стихи Озерского. Другой, «Жилец вершин», записанный с тем же «Аукцыоном» и Хвостенко, но на стихи Велимира Хлебникова, будет элитарен и любим только страшно далёкими от народа пролетариями умственного труда. Последние годы эта элитарность резко усилилась, и если сверхпоэма - палиндром Хлебникова «Разин» на диске «Разинримилев», записанного с Волковым и виртуозами Нью-Йорка Рибо плюс Медески, вызывает ощущение прорыва в неизведанное, то вполне тихий последний альбом с Волковым «Wolfgang», на стихи Озерского, намекает на прорыв к новой, неслыханной жизни будущего «Аукцыона». Так как всю музыку всегда изобретает Леонид Фёдоров, мы отправились к нему на кухню, поговорить о творческих итогах нулевых годов, о диете и творчестве, об Озёрском и о наследственности.

* * *

- Хотя бы теоретически можно представить, что ты отправился на какую-нибудь монстрацию, марш, так сказать, несогласных?

- Был разговор недавно с человеком, уговаривающим меня на такое дело. Ну я спрашивал - почему?, зачем? Ведь эти люди загубили намного более талантливых людей, чем все мы. Мейерхольда, Введенского, кого угодно назови. Не надо ходить к людям власти. А он отвечает - я же за детей волнуюсь своих. Так ведь если получишь дубиной по башке, никто здоровее не станет. Идеал людей милых во всех отношениях, но протестующих - быть расстрелянными во время безнадёжной демонстрации, это богослов протоиерей Александр Шмеман в мемуарах написал.

- Что изменилось, по-твоему, в мире в нулевых годах, в плане культуры и всего остального?

- Коммуникации, мощный захват всех интернетом и всякой техникой правит. Любой болван, любой из нас может вывесить в сеть всё что угодно и стать звездой и разбогатеть. Не знаю, имеет ли это к культуре отношение, но это правит. Сам принцип настолько крут, что захватывает всех без исключения. Другое дело, что настоящие вещи, самые настоящие, они будут скрыты от всех до поры. Когда я спросил Волохонского, кто сейчас самый лучший поэт России, он ответил, что его никто не знает, это в будущем выяснится. Техника - игрушки, в плане общения всё равно ничего не меняется. До всякой письменности люди общались. Без электричества отлично обходились. По сути, по внутреннему смыслу никогда ничего не меняется. Проблема в другом - освобождая за счёт техники своё время, мы заполняем его всё той же мурой, что и до эпохи интернета. Мура всегда та же.

- Как думаешь, наследственность, лучше сказать - предки, влияют они на способность к творчеству?

- Вот у Озерского батя был настолько гениален, что в 24 года был уже профессором, доктором наук и писал докторские диссертации всем деканам. Он один из основателей порошковой металлургии, придумал принцип композитных материалов, без которых сейчас не делается ни одна машина. Но это настолько вредное производство, что лаборантка - аспирантка в его лаборатории заболела и умерла. Ещё он умел гнать чистейший самогон, знаменитый перегонный аппарат стоял в менделеевской лаборатории в Политехе. В 90-е годы приходилось им использовать новейший принцип композитных материалов для изготовления фишек для казино. Димка говорит, что батя его опять сейчас пишет книги по металлургии.

- Сегодня четверг? Чего-то у вас на столе одна рыба. (Лида, жена и продюсер Фёдорова, достаёт из холодильника и духовки всё новые виды рыб - жареных, пареных и солёных).

- Это мы диету такую проводим, второй раз уже. Первый день - гречневая каша только, второй - только курица варёная, третий - кефир, или окрошка. Всё это без хлеба, но овощи можно. Четвёртый день - рыбный, но почему - то сегодня понедельник. Не поверишь - каждый день куда - то килограмм веса уходит. Пятый день овощи, шестой - праздник, то есть фрукты. С утра - то хорошо, в предвкушении, о - думаешь, курочка, а к вечеру смотреть не можешь на эту курицу, полное отвращение. А на следующее утро кашку ждёшь как манну небесную. Очень странные ощущения от еды, понимаешь? Видя, что рыбный суп я уже доел, Лида вспоминает - эх, забыла я этого, как его, из красной книги - жереха. Достаёт кастрюлю с малосольным жерехом и муксуном. Обопьёмся мы сегодня.

- Чего читаешь сейчас?

- Читал биографию Микеланджело, и меня поразило, что при его большом богатстве он питался всегда вином, сыром, хлебом и оливками. Вот это я понимаю диета. Неделю ещё можно на хлебе с сыром посидеть, но чтобы всю жизнь - невозможно это представить. Вазари пишет, что совсем старенький уже Микеланджело, занимаясь ватиканским собором, многие годы потратив на мозаику, в конце взял и всё разбил молотком. Нормальный парень был.

- Мартынова продолжаете изучать? Вот новый трактат "Время Алисы" должен уже в "Фаланстере" появиться.

- Он во многом прав. Кругом расслоение и размежевание людей по кругам и тусовкам даже в рамках одной профессии. Мы ходили на семидесятилетие Сильвестрова в рахманиновском зале, и я понял, что это очень узкий круг, тусовка, где все друг друга давно знают. В музыке много разных кружков. А уж в кино их не сосчитать. Нету единого культурного пространства, общения, воздуха не хватает. Всё заменено телевизором или кучкой глянцевых журнальчиков. Понимаешь? Где могут собраться разные люди? Нигде. Ну, соберут в передачке Архангельского разных людей, но это всё какое-то такое, понимаешь? Да чего там, наш Котов в одной тусовке народников, Старостин - в другой. Последний в музыке, кто удерживал вместе совершенно разных людей, был Курёхин. В какой-то момент он умудрился включить в свой процесс вообще всех наших тут. Такое же включение, но в мировом масштабе, совершили Битлз. Миллионы взялись за гитары, я в том числе. Они ещё жили в общем для всех культурном слое, в этом общем воздухе не важно было, кто чем занимался - классикой, джазом или чем угодно. А сейчас самое смешное, что не интересуются совсем, что происходит в соседней музыкальной тусовке. Фри-джазисты не влезают к народникам, не возникает коллабораций и сотрудничества.

- Когда ещё пели в деревнях, они же и были фри-джазом в чистом виде, каждый день бабушки новую ноту тянули, новый рисунок мелодии выдавали, в зависимости от погоды и настроя. А теперь такое токмо на твоих концертах обнаружишь.

- Да, это всё похоже, едино даже. А нынче одни кружки по интересам, никто не выходит за рамки интересов своего кружка. Это как с соседями по дому, чем бы они там интересным не занимались, мне не хочется к ним идти, разделять их интерес. Вот такое общее, стержневое состояние разобщения. Теперь только судьба сводит людей.

- Давно хотел тебе сказать, что несмотря на твоё отвращение к философии, сам - то ты типический философ, вот послушай свои фразы из одного только интервью Семеляку, он и сам учился на философском.

" Ты можешь быть вне цели и в то же время внутри цели. Музыка есть и без меня. Надо провоцировать чудо, происходящее помимо воли. В труде только терпение. Усилие требует расслабления. Делание не имеет ничего общего с намерением. Безоглядность может горы ворочать. Терпеть, ждать и оно само придёт. Чистота как неумение." Короче говоря, "Аукцион" играет как говорит.Такое не фанам, а широкой философической и даже даосско - буддийской общественности, если бы она была, предлагать надо. Любой тираж раскупят. Или вот ещё суперфраза - мешает изощрённость, надо убрать мозг, тогда придёт импровизация.

- Я свои речи не читаю, странное ощущение. Я читал про Моцарта и Бетховена, что никакими нотами они не пользовались, они непрерывно импровизировали, на всех выступлениях. То, что нам осталось в нотах, это всё бледные отпечатки их буйства. В первом отделении играл пианист, а во втором выходил сам Бетховен и импровизировал. Ноты ничего не значили для них. Это сейчас всё можно зафиксировать, записать концерт, а тогда каждый день всё было по - новому. Если мы считаем драгоценностью их ноты, то их игру невозможно и представить. Крутые ребята.

- Ну всё - таки, умолчав про тебя и "Аукцыон", что тебя по - настоящему "вставило" в нынешней музыке?

- Квартирник Башлачёва. Когда дали послушать его кассету, мне это никак не показалось. Но концерт. Помню это ощущение. Как будто из - под земли, из - под его стула бил столб пламени и нездешней ярости. Физиологическое ощущение сгустка энергии. Полчаса урагана, слова и три аккорда не важны, и вы видите простого пацана с фиксами и руками в крови. Совершенно потрясающая, ни на что не похожая энергетика. Высоцкий ещё сверлил нас какими-то мыслями, а здесь никакой мысли. Это был шквал и землетрясение. И с тех пор такого я нигде и никогда не ощущал, ни у кого. Нет, было немало концертов, где какие-нибудь рокеры из Канады качали зал, но я понимал, что это звук такой. А у Башлачёва не было ни поразившего меня слова, ни звука. Был поток, огненная лава, разрыв - трава, нечто невыразимое словом, уникальное. Причём видео потом смотрел - никакого ощущения, просто вспоминаешь присутствие на том концерте. До сих пор не могу понять, как такое возможно.

- Башлачёв хотя бы высказался, а сколько "немых", обуреваемых подземно - надземным так сказать, огнём, пропало в наших психушках. Как хорошо быть бесталанным, ходить на воле без диагноза.

- Хорошо, что мы не Сведенборги и не беседуем запанибрата с ангелами.

- Вот и правильно. Расскажи про 2000 год, время появления «Зимы не будет», как ты такую революционную вещь произвёл с «Волков – трио». Помню ошеломительное, ударное впечатление от концерта твоего сольного в ОГИ и «Аукцыона» в «16 тоннах». Новый, неслыханный поезд пронёсся по рельсам нашей пожухшей культурки. Это было сравнимо с мощью концерта Башлачёва в 1987 на Таганке.

Было ощущение новых мыслей и энергии, обрыва и прыжка по сравнению с предыдущими дисками «Аукцыона». А как у тебя с ощущениями от «Зимы не будет»?

- Тогда вся жизнь у меня поменялась очень конкретно и мощно. Ушёл я от семьи, приехал сюда. Отец умер. Тяжёлое было время. Не думаю о том времени, никогда не оглядываюсь. Новаторство альбома «Как я стал предателем» для меня такое же, как и «Зимы не будет». Вообще, то, что было - неинтересно, зато важно то, что сейчас. Главная задача - адекватно воспринимать данный сейчас момент. После «Зимы не будет» был ещё сильнее прыжок - «Безондерс». Недавно слушали это вместе с Волковым и удивлялись, как это такое мы смогли сделать. Всё что происходит, происходит в данный момент, сейчас. Поэтому нет новаторства, А есть красота того, что сейчас и сей -момент, если это удаётся схватить. Но это болезненное дело - найти адекватность себя и времени. А мы сами себе не адекватны, не то что времени. Самая большая эстетически – музыкальная новость была просто в появлении «Аукцыона». А моя роль просто в том, что я не зацикливаюсь на том, что сделано. Это позволяет нам двигаться дальше.

- То что со мною было, больше уже не будет.

- «Зимы не будет» писалась три года, ничто другое так долго и мучительно не рождалось. Это был большой слом, всё изменилось, это так. Те три года действительно были самыми тяжёлыми в жизни. Поэтому и песни такие вышли. Не думаю, что такое состояние, как тогда, правильно для творчества. Даже Озерский говорил, что «Зимы не будет» полное фуфло, с «Аукцыоном» не получалось записать, поэтому потом вышла «Анабэна», где собраны всякие попытки. Для меня вот это А – А - А, синусоида, колебание между жизнью и смертью, это главная тема «Зимы не будет». Это было для меня формой какой-то новой лирики, поэзии. Поэзии человека, находящегося на краю. На грани чего-то такого, чего он сам не понимает. Он думает, что вот сейчас умрёт, а в следующий момент он понимает, что на самом деле безмерно счастлив. Это было моё личное состояние. В более раннем «Аукцыоне» был, хотя и кладбищенский, но оптимизм. А в «Зиме» никаких следов оптимизма. Мы были недавно в Коктебеле и посмотрели в гостях, в домашнем кинотеатре, фильм «Хелп» битловский. Мы с Лидой и Вовой просто улетели от мощного покоя и радости, что есть у Битлз. Совершенно безумная музыка пронзает совершенным покоем. Там нет того, чего у нас полно, беспокойства нет, а творческая радость есть. Для меня это идеал того, как надо делать музыку, ткать музыкальную ткань. В искусстве должна быть лёгкость, понимаешь? Потому что это делается для людей, не для себя. Это тонкая грань, потому что и для себя. По фигу, буржуазные Битлз или коммерческие, Леннон всё для себя делал. Но с полным осознанием, что это люди будут всегда слушать. Вот в этом кайф творчества.

- А вот в двух новых песнях диска «Вольфганг», «На краю» и «На дне» мрачности совсем нет, печаль светла и даже лучезарна.

- И слава Богу. То, что было в «Зиме» и «Безондерзе», уже неповторимо. Я абсолютно спокоен насчёт наших текстов, потому что не получится написать лучше, чем Введенский. Даже Хвост не смог. Осознание мира «по Введенскому» недоступно для 99,9% людей, нам в том числе. Владение словом у Введенского совершенно. Таких вершин только Хлебников достигал. Что мы такое в сравнении с ними? Тексты Озерского вызывают мысль, некоторую остановку, а текст Введенского сам тебя думает и несёт. Когда Димка принёс отдельно от музыки написанный стих «Волны», вот тогда у нас только получилось близко к Введенскому. Поэтому мне и нравятся его повествовательные такие тексты на последнем «Вольфганге», что я с ними обходился так же как с Введенским, вчитывался, и появлялась мелодия. До «Безондерза» слово и звук возникали синхронно у нас. Озерский перебирает слова как бусы или чётки и точно знает, как они действуют звуком, но это песня, не поэзия. Зато в песню «На краю» он умудрился и Тютчева, и Пушкина, по интенции чувства, вместить. Тексты Озерского театральны. Бесконечность русской зимы. Мастерский симулякр для интеллигенции. А у Введенского полное погружение в глубину осознания мира, это не игрушка. У Егора Летова, к примеру, есть замечательная песня со словами «в мокрой постели голое тело нашли», она поётся офигенно, по сочетанию музыки – слова, я на ней тренируюсь, там тоже есть погружение.

- Но у Озерского есть своя, ни на что непохожая мощь. Вернее – у вашего тандема. Когда я услышал на концерте «Якоря», слов не разобрал, но унёсся вслед за мрачнейшим равелевским таким ритмом. Когда прочитал слова этой песни, ничего не понял. Но всё вместе, то есть песня, стало для меня образом, наподобие того, что развивает Стивен Кинг в своём «внутреннем» семикнижии «Тёмная башня». То есть и ритм, и мелодия, и слова совершенно неразделимы, потому как создают образ, который всегда цельный, неделимый на составные части.

- Эта песня точно одна из самых страшных и мощных. Да, ты прав, погружение есть. Она получилась нетеатральной, может, помимо нашего желания.

- А в театр ты ходишь? Тем паче что на презентации «Вольфганга» в ЦДХ вы устроили чистый театр с дюжиной древних мосфильмовских стульев и полдюжиной древних деревянных радиоприёмников, не говоря уже о Вике Толстогановой на сцене и мультике на экране.

- Редко. Ну, кроме тех двух раз, что ты меня там видел, - на гастролях группы Адосинского «Дерево» и театра учеников польского гения, - почти совсем не был. Вот прадед мой был абсолютно театральный человек, народный артист Монахов, основатель БДТ и его суперзвезда. У А.Толстого в «Хождении по мукам» барышни бегают на Монахова. В кино его помнят по роли помещика Троекурова в «Дубровском». В 63 года, в 1937 году он женился на красавице юной 17 летней, а та взяла и отравила его. Некоторые думают, не обошлось без НКВД. Вот такая роскошная жизнь. Был он другом Бенуа и Горького. Начинал он с куплетов, а закончил Доном Карлосом в Александринке, просто стал великим артистом. Правда, при Сталине, после 1929 года, все его роли высохли и стали отдавать канцелярщиной. Прадед для меня и театр, и его история. А когда увидел его молодые фото в мемуарах, обалдел - вылитый мой отец. Язык и стиль его мемуаров точно такой, как я сам бы написал. Причём вся ситуация и люди очень похожи на нынешние дела. Как будто ничего не меняется.

- Смотрю на фото твоего прадеда и вижу тебя, в составе куплетистов раннего «Аукциона».

- Я и говорю, ничего не меняется. Вот история про Шаляпина. Одна модная актриса отказалась выступать в театре Монахова, а билеты были все проданы. Чтобы не разориться, Монахов пригласил Шаляпина, который сказал - выпьешь со мной, спою бесплатно. А Монахов говорит, что не может - язва. Но всё-таки выпили, а на сцену супербас не вышел, потому что прадед предложил поехать к девочкам вместо спасения кассы.

- Новый диск «Аукцыона» будет?

- А как же, вот послушай две песни, одна «Огонь», другая «Метели».

Слышу многослойный звуковой тайфун и фёдоровский бас в наушниках, вещающий - ели мясо, пели басом.

Чтобы увидеть ссылку вы должны зарегистрироваться

[ooz2003]

Cпасибо за перепост! За всем новым и интересным появляющимся и не уследишь в одиночку)